Джон Кампфнер - Богачи. Фараоны, магнаты, шейхи, олигархи

Отчасти этот абсурд был связан с человеческой жадностью и коррупцией, а порой был результатом запредельной экономической некомпетентности. Заирские дипломаты за границей часто перекачивали деньги в свои карманы, но иногда они просто пытались продолжать свою миссию. Клеофас Камитату, посол в Японии, продал и посольство, и свою резиденцию. Потом он уверял, что не имел выбора, так как не получал никаких средств от правительства. Посол в Вашингтоне по той же причине продал принадлежавшую посольству технику для уборки помещений [650] D. Aronson, ‘The Dead Help No One Living’, p. 85. .

Разумеется, Мобуту приложил все усилия, чтобы стать главным бенефициаром заиризации. Но выстраивая свой имидж вождя и отца нации, он должен быть демонстрировать заботу о честности чиновников. Он устраивал митинги, где клеймили коррупцию, подобно тому, как это делают сегодня быстро богатеющие лидеры Коммунистической партии Китая (см. Главу 12). В одном выступлении перед членами правящей партии он заявил: «В этой стране все выставлено на продажу, все можно купить. И даже самый малый доступ к власти становится настоящим инструментом обмена» [651] M. Wrong, In the Footstep. of Mr Kurtz, p. 148. . Мобуту, с одной стороны, критиковал систему, но в этом замечании просматривается и оттенок гордости — ведь именно он был за нее ответствен.

Личное участие в грабительских налетах времен заиризации превратило Мобуту в третьего по значимости работодателя страны. В его сельскохозяйственной бизнес-империи под названием Cultures et Élevages du Zaïre (CELZA) были заняты 25 тысяч человек на двадцати двух плантациях [652] M. Wrong, In the Footstep. of Mr Kurtz, pp. 92–93. . CELZA производила 26 % резины в стране, 23 % какао и 13 % пальмового масла — все это были важные экспортные продукты, — а также значительную долю мяса, чая и кофе. Мобуту внезапно превратился в богатого фермера [653] C. Young and T. Turner, The Rise and Decline of the Zairian State, pp. 180–181. . И пока цены на огромные запасы меди, кобальта, алмазов и цинка, имевшиеся в Заире, оставались высокими, президент и его друзья могли не беспокоиться. У Запада имелся сателлит, у Мобуту — дружки и подельники, собиравшие сливки с заирской экономики. Другие африканские лидеры стремились реализовать похожую модель.

Но экономический обвал не заставил себя ждать. Компании, захваченные группой Grosses Légumes, вошли в крутое пике — либо материнские западные компании в отместку прекратили поставлять им сырье, либо их новые местные владельцы, не намеревавшиеся управлять ими как следует, принялись демонстративно разбазаривать их активы. Дефициты стали хроническими. Один из Légumes, дядя Мобуту по имени Лито, завладел самым элитным продуктовым магазином в стране. В считанные недели на его полках остались низкосортный суп и консервированные цыплята. Все остальное было разграблено [654] W. T. Close, Beyond the Storm, p. 283. . Условия труда в «заиризированных» компаниях резко ухудшились, и раздражение работников росло. Один управляющий магазином, работавший на нового владельца, описал ситуацию так: «Их компании отдали вам, нашим заирским братьям, в надежде, что с нами будут хорошо обращаться. Но заирец обращается со своим заирским братом просто как с рабом» [655] C. Young and T. Turner, The Rise and Decline of the Zairian State, p. 348. . Дядю Лито впоследствии арестовали на швейцарской границе за рулем «Роллс-Ройса», набитого золотом и иностранной валютой. Мобуту собрал денег, и Лито выпустили под залог.

Здесь стоит отвлечься и обратить внимание на то, что Мобуту был лишь одним из многих клептократов времен холодной войны, которые вели себя схожим образом. Фердинанд Маркос на Филиппинах запустил аналогичную программу самообогащения после объявления военного положения в 1972 году. Целые компании передавались членам правящей клики. Его приятель по колледжу получил монопольное право на сахарную отрасль, а также вместе со сводным братом президента контролировал все СМИ. Автомобильную отрасль, судостроение и авиацию Маркос вручил другим своим друзьям и партнерам по игре в гольф [656] B. A. Aquino, The Transnational Dynamics of the Marcos Plunder, pp. 10–11. .

Всемирный приз за показное потребление можно отдать Имельде Маркос, первой леди и первой коррупционерше. Она имитировала поведение королевских особ, часто появлялась в бриллиантовой тиаре и c пурпурной лентой, демонстрируя обручальное кольцо за 300 тысяч долларов и бриллиант в четырнадцать каратов, который Фердинанд подарил ей на серебряную свадьбу. Больше всего она запомнилась своим гардеробом: легендарные три с лишним тысячи пар обуви (точное число остается неизвестным), пятнадцать норковых шуб, тысяча сумочек (в том числе пять шкафов, забитых сумками от Gucci ), шестьдесят восемь пар перчаток и сто пять стеллажей с разнообразной дизайнерской одеждой, на большей части которой еще остались магазинные лейблы [657] B. A. Aquino, The Politics of Plunder, p. 92. . Дальше шли уже сущие пустяки: коллекция из 175 произведений искусства, в которой были картины Боттичелли и Каналетто, а также поддельный Микеланджело.

Филиппинцы неплохо представляли себе потребительские наклонности Имельды, но истинный масштаб ее покупок прояснился только после свержения режима в 1986 году. В результате оценки ее драгоценностей выяснилось, например, что одна изумрудная брошь стоила 750 тысяч долларов, а комплект из браслета и сережек — 1,5 миллиона долларов. Это был современный эквивалент ожерелья Марии-Антуанетты, которое навлекло на нее гнев французского общества накануне революции 1789 года [658] R. Manapat, Some are Smarter than Others, p. 64. . В столицах моды по всему миру универмаги открывались специально для Имельды и ее свиты и не закрывались до тех пор, пока она не закончит с покупками. В последние два года правления Маркосы потратили порядка 68 миллионов долларов, из которых до 11 миллионов ушло на одежду и различные домашние принадлежности [659] R. Manapat, Some are Smarter than Others, p. 21. . Все это происходило в стране, где треть населения зарабатывала 1 доллар в день [660] R. Manapat, Some are Smarter than Others, p. 7. .

Другой пример — президент Сухарто — индонезийский диктатор, который пришел к власти в 1965 году при активной поддержке Соединенных Штатов. Его жена Ибу Тьен имела надежный источник дохода — контрабанда люксовых автомобилей для элиты с помощью армии. Использовала она армию и для того, чтобы склонить бизнес-сообщество к финансированию ее личного проекта — парка аттракционов «Таман Мини Индонезия Инда» в духе Диснейленда [661] R. E. Elson, Suharto, pp. 198–199. .

Подобным удовольствиям предавались политические лидеры и их друзья по всему миру. В Латинской Америке тридцать с лишним лет правления Сомосы, Норьеги, Стресснера и Пиночета, обогащавшихся и помогавших обогатиться своим приближенным, имели разрушительный эффект для населения. Коэффициент Джини в регионе вырос с 0,48 в 1970-х годах до 0,52 в 1990-х [662] G. Livingstone, America’s Backyard, p. 195. .