Элизабет Чедвик - Хозяйка Англии

– А вы, Вилл, как вы?

Он посмотрел в сторону, затем снова взглянул на нее:

– Я справляюсь, но рана в моем сердце никогда не заживет. Я делаю все, что могу, ради вас и во имя Бога. Каждая монета, которую я отдаю бедняку, каждая хартия, которую подписываю, каждое благое дело – все это ради вас.

Она надеялась, что он не станет просить ее вернуться с ним, поскольку это невозможно, а ей не хотелось ранить его еще сильнее.

Ее беспокойство, должно быть, говорило само за себя, потому что он сказал:

– Наверное, я всегда знал, что время, проведенное с вами, я занял у Бога. Сегодня же приехал, чтобы известить, что построил лепрозорий в Уаймондхеме и что Райзинг теперь стал местом, достойным королевы. Увы, я знаю: она никогда не будет там царствовать.

Прежде чем ответить, ей пришлось справиться с волнением.

– Тогда наполните это место жизнью и любовью, Вилл, ради меня. Не превращайте его в мавзолей. Я пришлю вам луковицы растений, осенью вы посадите их, и они будут радовать вас и наших детей следующей весной.

Он покачал головой и вытер глаза рукавом. Какое-то время они оба молчали. Потом Вилл произнес:

– Я разговаривал и со сторонниками Матильды, и с приверженцами Стефана, и те и другие согласны, что сын императрицы Генрих будет нашим следующим монархом. Король пока не видит этого, но это произойдет еще до того, как Уилкин отрастит бороду. Я уверен.

– Придется мне поверить вам на слово, – ответила она.

– Я всегда говорил вам только правду.

– Знаю.

Пробил колокол, приглашая обитателей монастыря к дневной службе. Аделиза встала со скамьи, за ней поднялся Вилл. Взявшись за руки, они прошли под узорчатую арку в неф, чтобы опуститься перед алтарем, пока монахи стекаются в церковь. Между высокими канделябрами, рядом с распятием сияла отраженным светом корона, которую Аделиза надевала на церемонию бракосочетания и в их первую брачную ночь. В окна падали солнечные лучи, освещая коленопреклоненных Аделизу и Вилла. И тогда к ней вернулось спокойствие. Она чувствовала, что и на мужа снизошло умиротворение, как будто, стоя бок о бок, они вдвоем получили общее благословение от ангелов, что проливают на Аффлигем божественный свет.

Когда служба закончилась, Аделиза положила букетик фиалок на алтарную ступень, и они с Виллом вышли из церкви в благодатное тепло послеполуденного солнца. Ни один из них не проронил ни слова, так как все невысказанное было им уже известно.

В истории Англии XII века императрица Матильда является одним из самых ярких персонажей и потому часто попадает на страницы художественной и документальной исторической прозы. Обычно ее изображают не в самом благоприятном свете, и мне захотелось поближе познакомиться с ней и разобраться: действительно ли она была такой мегерой, какой рисуют ее некоторые летописцы и историки, или это был более сложный человек?

Императрица – а Матильда предпочитала, чтобы к ней обращались именно так, – порой являлась своим худшим врагом. В средневековой хронике той эпохи под названием «Деяния Стефана» сообщается, что после захвата Стефана в плен она была «своевольна во всем, что делала», а тех баронов, которые хотели принести ей присягу, оскорбляла и запугивала. Матильда не вставала, когда мужчины кланялись ей, и не слушала советов: «возражая высокомерно и не внемля их словам, она больше не полагалась на их совет, как должна была и как обещала им, но устраивала все, как сама считала нужным и по собственному произволу».

Из всего прочитанного следует, что она обладала сильной волей и была нетерпима к людской глупости. Но мне показалось, что еще она сопротивлялась обществу, в котором существовали жесткие понятия о роли и власти женщины. Кроме того, у меня возникло ощущение (это я не могу доказать), что Матильда страдала от острого предменструального синдрома, и данное обстоятельство в какой-то степени могло бы объяснить резкость ее поведения. Возможно, опасная политическая ситуация и определенный период месячного цикла наложились друг на друга неудачным для Матильды образом.

Несмотря на разногласия с двоюродным братом Генрихом Винчестерским, Матильда поддерживала прекрасные отношения с Церковью, и монах Стефан Руанский много восхвалял ее, говоря, что ее любили и бедняки, и знать. По его словам, Матильда была «мудрой и благочестивой, щедрой к монахам, утешительницей несчастных и хранительницей мира». Какая ирония, если учесть, сколь ожесточенно ей пришлось сражаться и сколько горя и разрушений выпало на долю страны, прежде чем установилось некое подобие мира. Марджори Чибнол в своей биографии императрицы также утверждает, что цистерцианские монахи из аббатства Ле-Валасс помнили ее как «женщину большого ума и здравомыслия».

В наши дни высказывается предположение, будто Матильда и барон Бриан Фицконт были любовниками, однако эта идея возникла из-за ошибочного толкования одного фрагмента из «Деяний Стефана», где описывается побег из Винчестера. Вот что написано в хронике: «Но она и Бриан заслужили тем безграничную славу, что как их любовь друг к другу оставалась не нарушена до тех пор, так даже и в опасности, которая могла стать превеликим препятствием, никоим образом они не отделились». Никаких других упоминаний об их взаимоотношениях нет, и эта фраза, следовательно, говорит об узах служения и дружбы, а не о физической близости. Если бы имелся хоть один намек на существование таковой, летописцы, настроенные против Матильды, в том числе и автор «Деяний Стефана», развили бы его насколько возможно. Лично я убеждена в том, что между Брианом и Матильдой было мощное взаимное чувство, но оно осталось невысказанным и нереализованным.

Точно неизвестно, что стало с Брианом. Вероятнее всего, он принял постриг в Редингском аббатстве вскоре после того, как Матильда вернулась в Нормандию. Во всяком случае, из исторических документов он пропал примерно в этот период. Предположение о том, будто он отправился в Крестовый поход, можно откинуть как надуманное. Бриан не был создан для войны и сражался только потому, что было нужно. Уоллингфорд являлся одним из самых хорошо укрепленных замков из тех, которые контролировала императрица, но почти все время Бриан проводил при дворе Матильды, и держать героическую оборону его замка довелось, скорее всего, коннетаблю Уильяму Ботерелу. Мне кажется, что отъезд Матильды в Нормандию стал для Бриана последней каплей, и он покинул политику ради религии. Поскольку Редингское аббатство в XII веке управляло церковью на острове Мей у побережья Шотландии, я избрала именно ее тем местом, где Бриан Фицконт мирно провел свои последние дни.

В том, что касается непростого брака Матильды с Жоффруа Анжуйским, мне показался интересным тот факт, что прошло довольно много времени, прежде чем она забеременела будущим Генрихом II, и по этой причине я включила в сюжет линию с контрацептивным средством. Матильда вышла замуж за Жоффруа в 1128 году, годом позже вернулась в Нормандию, с мужем воссоединилась в сентябре 1131 года. И только спустя еще девять месяцев был зачат наконец Генрих.