Элизабет Чедвик - Хозяйка Англии

Из-за полога, где стояла кровать, послышался звук. Она обернулась и увидела, что Матильда раздвинула полотнища. Падчерица проспала несколько часов, однако выглядела измученной, под ее глазами пролегли глубокие тени. Перед тем как лечь, она сняла головной убор, и ее темные длинные волосы опускались сейчас до пояса двумя косами. Аделиза послала служанку за горячим травяным чаем.

– У вас по-прежнему усталый вид, – забеспокоилась она.

Матильда приехала из Ле-Мана, чтобы вместе с отцом и придворными возглавить рождественский пир в Руане, и привезла с собой малыша Генриха. Жоффруа остался в Анжу заниматься своими делами. Аделиза подозревала, что эта разлука не опечалила ни одного из супругов.

Прибыв утром, Матильда пожаловалась на утомление после многодневного пути и прилегла, что было совсем на нее не похоже.

Малыш потянулся к матери и залопотал, требуя ее внимания. Матильда взяла его на руки и поцеловала в пушистые кудряшки.

– У меня будет еще один ребенок, – призналась она мачехе.

После этих слов округлость ее живота буквально бросилась в глаза Аделизе. Пришлось проглотить тошнотворный ком зависти.

– Очень рада за вас, – выдавила она улыбку. – Видите, я была права насчет брака с молодым мужчиной. – (Матильда усадила Генриха на колени и только поморщилась в ответ.) – Когда ожидаются роды?

– Примерно на Пятидесятницу.

– Значит, в самый разгар весны. Это всегда хорошее время для рождения ребенка. К родам вы вернетесь в Анжу?

– Если смогу остаться в Руане, то нет, не вернусь. – Матильда спустила Генриха на пол, чтобы тот поиграл с клубочком. – Мы с Жоффруа… – Она тяжело вздохнула. – В общем, грустить друг без друга мы не будем. И в Анжу одного сына я уже родила. Будет неплохо, если этот родится в Нормандии.

Аделиза продолжала улыбаться, хотя у нее заболели губы. К Пятидесятнице она привыкнет к этому и к тому, что сейчас у ее ног играет, возможно, будущий король Англии.

– Вы знаете, ваш отец собирается провести для нормандских баронов церемонию присяги на рождественском пиру, чтобы они поклялись в верности вам и вашему малютке?

– Да, он писал об этом. Потому-то Жоффруа и согласился на мой отъезд в Нормандию. Наши взгляды часто не совпадают, но в вопросах политики мы едины, особенно когда дело касается нашего сына.

Она бросила клубок сыну. Юный Генрих подобрал его и взял в пухлую ладошку, словно монарх – державу.

Вернулась служанка с отваром, и Аделиза заставила Матильду сесть и поставить ноги на низенькую табуретку.

– О вас как следует позаботятся, – твердо пообещала она. – Я хочу, чтобы эти круги у вас под глазами исчезли без следа и на щеках заиграл румянец.

– Да, мама.

Лицо Матильды осветилось улыбкой – как и всегда, когда она называла Аделизу матерью. Но Аделизе стало еще больнее.

Генрих сидел за столом в своих покоях и ел маленькие сладкие пирожки с льняной салфетки. Отломив от пирожка кусочек, он угостил внука, и тот стал жевать его своими недавно появившимися резцами.

– Славный мальчуган, – сказал король дочери и направил на нее внимательный взгляд. – И я слышал, ты снова ждешь ребенка.

– Да, сир.

Быстро же разлетелась эта новость, подумала Матильда. Отец был счастлив, когда увидел внука, и горд, однако она ощущала в его отношении к малышу какую-то странную опасливость. Как будто этот малолетний тезка угрожал ему, напоминая о неумолимом ходе времени.

– Еще я слышал, что ты собираешься остаться в Руане до родов.

Она кивнула:

– Так у меня будет время возобновить отношения с двором и поучиться у вас искусству управлять. Будет разумно, если я задержусь здесь на какое-то время после родов и вернусь в Анжу в середине лета, когда дороги будут сухими. – Она помедлила. – А еще я хотела поговорить с вами о своем приданом.

Генрих посуровел.

– Сейчас не время для этого, – буркнул он. – Поговорим в другой раз. Сегодня я хочу просто отдохнуть и насладиться общением с семьей.

Матильда сузила глаза. Когда сам Генрих хотел обсудить с кем-то какое-нибудь дело, его ничуть не волновало, расположен нужный ему человек к беседе или нет. Она понимала: отец пытается уйти от этой темы, и ничего хорошего это не предвещало.

– Я тоже, отец, но не могу, пока этот вопрос не решен. Я прошу вас передать мне замки, которые были обещаны мне в качестве приданого, когда я выходила замуж за Жоффруа. Эгзем, Аржантан, Домфрон и Монтобан.

Генрих дал внуку еще кусочек.

– Я прекрасно знаю, что это за замки и как они называются. – Он грозно насупился. – Не нужно перечислять их мне, я все-таки еще не безмозглый старик.

Она отвечала ему твердым взглядом и не собиралась сдаваться.

– Очень рада этому, сир, но и обеспокоена, потому что мне непонятно, почему вы отказываетесь отдать мне и Жоффруа эти замки?

– Я не отказываюсь, – отрезал он. – Женясь на тебе, анжуец получил достаточно хорошего английского серебра и богатство сверх меры в виде тех сокровищ, которые ты принесла в свой брак. Те замки действительно были обещаны тебе, но получишь ты их, когда я сам решу, а не когда ты мне скажешь.

Матильда вскинула голову:

– Вы даете крошки пирога своему внуку. Не хотите ли сделать то же самое и для меня? Если вы не соблюдете условия моего брачного договора, то что еще вы нарушите? И как вы заставите своих подданных исполнить данную мне клятву, если сами не держите обещаний?

Его лицо потемнело.

– Выбирай слова, когда говоришь со мной, дочь. Я не потерплю дерзкого поведения и кичливых речей. Вы получите эти замки, когда я отдам их вам, и ни днем раньше. Вы не понимаете, чего просите. Передача замков означает переселение людей, полную перестройку торговли и множество последствий.

– Последствия будут и в том случае, если вы не отдадите нам замки.

Она подхватила сына и посадила к себе на колени. Он засмеялся и сразу потянулся к блюду со сладостями. Когда ему удалось ухватить один пирожок, ребенок отгрыз кусочек, а остальное отдал матери.

Король вытер салфеткой руки и отбросил ее на стол мятым комком.

– Я же сказал, сейчас не время говорить о делах, – проворчал он, вставая. – Вернемся к этому при более удобном случае.

– Другими словами, вы не хотите отдавать замки мне и Жоффруа. Вы отступаетесь от данного вами обещания.

– Дочь моя, говорю тебе: отдам я вам замки, но только тогда, когда сочту нужным, а не когда захочешь ты и твой муж, сующий нос не в свои дела.

Генрих ушел с прямой спиной и воинственным видом. Матильда устало вздохнула. Она не ожидала, что отец согласится; пока состоялся только первый бой, и у нее впереди еще много месяцев на то, чтобы подтачивать его упрямство – незаметно, как вода точит камень. Нужно, чтобы отец понял: если он не решит вопрос, будет только хуже.