Элизабет Чедвик - Хозяйка Англии

– Милорда де Мелана не будет с нами? – поинтересовалась Матильда, когда за ними закрылась дверь.

– Граф Вустерский удалился в свои покои с вином и сговорчивой подругой, – ответил Генрих с широким взмахом руки, задуманным так, чтобы блеснул перстень с печаткой. – Я не вижу нужды беспокоить его.

– Вы многого добились, несмотря на старания Стефана удержать вас на вторых ролях, – проговорила Матильда. – Как, должно быть, уязвило его ваше назначение папским легатом.

Он смерил ее оценивающим взглядом:

– Я бы так не сказал. Мой брат принял это.

– Но вы много месяцев молчали о вашем новом посте.

– Человек, который показывает всем содержимое своей шкатулки с драгоценностями, напрашивается на то, чтобы его ограбили и обманули, – бросил Винчестер через плечо, наливая в кубки вино для них обоих.

– У меня складывается впечатление, что ваш брат – именно такой человек, и, как следствие, его шкатулка с драгоценностями почти пуста.

– Я же рискну предположить: вы не такая.

Матильда с удивлением поняла, что он флиртует с ней – и как с женщиной, и как с политиком, пока они обходили намеками щекотливые темы.

– Да, не такая. – Ее взгляд посуровел. – И тем не менее меня и ограбили, и обманули.

– Это спорное утверждение. Многие считают, что клятва, данная под принуждением, не имеет ни силы, ни значимости. Другие говорят, что освобождение от клятвы – достаточный повод, чтобы не приносить ее повторно. – Он подал ей кубок так ловко, что вино едва всколыхнулось.

– А кто-то скажет, что Церковь должна знать свое место и не вмешиваться в мирские дела, – парировала Матильда. – Это те, кто говорит об освобождении от клятвы, обманули и обворовали меня и продолжают устилать перьями свои гнезда за счет других. Казна вашего брата прискорбно легка, и ему приходится грабить Церковь, чтобы избежать недостатка в золоте. В дни моего отца сундуки с казной полнились. Теперь же золото переполняет карманы Бомонов, а драгоценности и власть достаются наемникам, которым платят за преданность. Кто правит двором вашего брата, милорд? Определенно не ваш брат и не вы.

Скулы Генриха покрылись красными пятнами, заметными даже через густую бороду.

– Я допускаю, что мой брат склонен следовать дурным советам, но я, как папский легат, имею достаточное влияние. – Последнее слово он произнес с легким нажимом.

Теперь-то мы и подходим к главному, подумала Матильда. Вот он, паук, тот человек, который правит, не называясь королем, человек, который ради своей выгоды будет подыгрывать любой стороне. Матильда глотнула вина и отметила его превосходный вкус. Епископ явно не считал, будто в пути следует в чем-то отказывать себе.

– Итак, – она отставила кубок, – вы пригласили меня не для того, чтобы приятно скоротать вечер. Чего вы хотите?

Он изобразил обиду:

– Вы моя кузина независимо от того, стоим мы на одном берегу или на противоположных. И еще вы мое дитя ввиду моего церковного сана. Неудивительно, что я беспокоюсь о вашей судьбе.

Матильда и бровью не повела. С ее точки зрения, родственные чувства можно похоронить.

– Но не к этому же все сводится. И не думаю, что милорд Мелан обрадуется, узнав о нашей с вами беседе.

Генрих небрежно помахал рукой:

– Утром ему все станет известно. Его шпионы повсюду.

– И Стефану тоже сообщат.

По лицу епископа было видно, что это его не волнует ни в малейшей степени.

– Он ожидает, что я передам ему все, что смогу разузнать.

– Или то, чем захотите поделиться, ведь сколько бы шпионов ни подсылал Галеран, о том, что именно сказано между нами, он не узнает.

Его губы непроизвольно растянулись в довольной улыбке, и Матильда поняла: Генриху все эти интриги приносят невыразимое наслаждение.

– Итак, что вы готовы сделать для меня, милорд легат, и за какую цену? Давайте будем точными. Какова цена короны? – Она снова взяла кубок в руки, выдерживая паузу, отпила немного, медленно проглотила. – Возможность вести свою политику? Или, быть может, голова Галерана де Бомона на блюде?

Епископ ничего не сказал, только взгляд его стал внимательнее.

– Я здесь, чтобы бороться за свою корону. Кое-кто уже встал на мою сторону, другие дожидаются момента. У вашего брата есть поддержка, но сколько из его баронов сохранят ему верность после того, как он истратит все деньги в казне – и даже то, что отнято у Церкви? У меня есть сын, милорд; он быстро растет и станет королем. Я вижу в нем эти задатки, и это не заблуждение слепой материнской любви. У вас есть еще один повод думать о будущем.

Генрих скривился:

– Нам обоим есть над чем поразмыслить, согласен, но давайте не будем спешить, дабы потом не сокрушаться. Мой брат не слишком сведущ в политике, но именно он помазан на царствование, и ничто не может этого изменить.

Матильда тихо произнесла:

– За свою жизнь я не раз видела, как меняется то, что казалось незыблемым.

Она не доверяла кузену. Вероятно, если бы не Генрих, Стефан вообще не стал бы королем. И все же Матильда рассчитывала, что сможет как-то использовать его, если найдет, что предложить ему взамен. Скорее всего, примерно такой же расчет имеет и Генрих в отношении ее самой. Значит, ее задача сводится к тому, чтобы сыграть на его властолюбии и высоком самомнении. А что касается Стефана, тот сам себя погубит: пока братья Бомон копают у его ног глубокую яму, он стоит рядом и ничего с этим не делает. Рано или поздно, случайно или с чьей-то помощью он туда упадет, и когда это случится, никто не должен бросить ему лестницу. Вот над этим и работала сейчас Матильда.

На следующее утро они продолжили путь. Выехали рано, туман лежал еще низко. Казалось, земля покрыта серым саваном. Епископ бросил на Матильду красноречивый взгляд, когда она усаживалась в свою крытую повозку, но ничего не сказал. Галеран де Мелан держался особняком. Судя по сведенным бровям и зеленоватой бледности лица, его мучила головная боль. Его полуночная подруга бесследно исчезла. Матильда полагала, что справиться с Галераном можно, используя его обширные владения в Нормандии: в будущем ее муж захватит их и будет требовать за них выкуп. Но пока пусть де Мелан строит козни при дворе Стефана.

Вскоре после полудня они прибыли к пограничному столбу, где, как договаривались, ее должен был встретить Роберт, чтобы сопровождать остаток пути до Бристоля. Выйдя из повозки. Матильда ступила на сырую пожухлую траву. Каменный столб был вырезан в форме согбенного старика с наростами желтого лишайника вдоль горбатой спины. Императрица вздрогнула, как будто к ней прикоснулись древние ледяные пальцы.

Спустя короткое время послышалось звяканье упряжи и мягкий топот копыт. Из тумана возникли призрачные всадники и в следующее мгновение обрели плоть. Во главе отряда рыцарей и знати ехал Роберт. Они спешились и опустились перед ней на мокрую траву рядом с каменным стариком. У нее побежали по спине мурашки – да, еще чуть-чуть, и она наконец станет королевой. Однако дело было в глухомани, вокруг них плыли лохмотья тумана, сырость пропитывала обувь и подолы мантий, а подобная церемония должна проводиться в тронном зале, наполненном сиянием свечей, ароматом ладана и золотым блеском королевских регалий.