Борис Васильев - Князь Святослав

Святослав неукоснительно следовал заветам старого варяга, потому что главным примером для него был его дед, варяг Рюрик, сумевший руками конунга Олега построить собственное княжество. Спал на попоне, положив голову на седло, а меч – под правую руку. Вставал с первыми проблесками утренней зари, когда его дружина еще досматривала манящие утренние сны. Раздувал костер, чуть поджаривал на угольях тонкие куски конины, ставил на рогатину над костром котел с хлебовом. А пока варилось это хлебово, неистово, до седьмого пота занимался приемами ручного боя. Потом снимал рубаху, окатывался холодной водой и будил своих соратников.

– Кольчуги на голое тело!

И пробегал с ними три круга вокруг частокола, огораживающего его стойбище.

Потом дружно завтракали из общего котла. После полагался свободный час, и начинались изнурительные учебные занятия.

Готовя дружину к грядущему победному маршу в Хазарию, Святослав и представить себе не мог, какая дипломатическая буря разыгралась в сопредельных Киевской Руси государствах.

Византия, унаследовав не только силу, торговые пути, но и авторитет Римской империи, оказалась островом в океане формально зависящих от нее государств, но – только формально. Завязнув в Месопотамской войне за проверенные тысячелетиями торговые пути с Востока на Запад, византийские владыки с беспокойством начали поглядывать и на близко расположенный Хазарский каганат, выросший к тому времени в сильное государство. И начали тайно прокладывать к нему дипломатические тропы, ловко усеянные капканами.

Киеву это не нравилось. Любая коалиция ромеев с хазарами грозила непосредственно Великому Киевскому княжению. И киевская власть начала осторожно прощупывать настроение соседних западных стран, далекой целью имея в виду возможные коалиции либо против Византии, либо, на худой конец, против Хазарского каганата.

Откликались очень неопределенно, кроме германского императора. Но ему-то до Византии было далеко, опасаться особенно нечего, а потому даже его имперское согласие не могло существенно сказаться на защите торговых путей Киевского Великого княжества. И круг замкнулся, опять оставив Русь наедине против двух могущественных держав.

Запад не собирался помогать Киевской Руси.

Это очень насторожило Киев. Но в отсутствие Свенельда княгиня Ольга не рискнула собирать Боярскую думу: уж слишком много у нее было в ней противников. А как только он вернулся с тревожных южных границ, пригласила к себе.

– А ты, моя королева, полагала, что Европа ринется нам помогать? – усмехнулся великий воевода. – Жар удобнее всего загребать чужими руками.

– Но перед нами сразу две могущественные державы!

– Полагаю, что одна. Византия. Но она увязла в войне с арабами за Великий шелковый путь и не рискнет воевать в обе стороны. Что же касается Хазарского каганата…

Свенельд замолчал. То ли размышляя, то ли ожидая, что скажет великая княгиня.

– Ты говорил о Хазарском каганате.

– Так ли он могуч, как утверждает молва? – спросил Свенельд. – Сначала неплохо бы проверить эту молву.

– И кто ее проверит?

– Наш сын.

– Но… Я не пущу его!..

– А ему не нужно твое разрешение. Важно, чтобы он шел не так, как ходил на вятичей. Но это – моя забота. Моя и Неслыха.

Ольга задумалась. Спросила вдруг:

– Тебе не очень нужна дружина Морозко?

– Благодарю, моя королева. Морозко опытный воевода, а его дружинники знают, как отражать конную атаку. И это важно для Святослава.

– Я отдам дружину Морозко в распоряжение сына.

– И она ему очень пригодится, моя королева.

– Передай великому князю мое дозволение… – Ольга замялась, – нет, просьбу выступить на буртасов в отмщение за гибель дружинников моего супруга – великого князя Игоря.

Вздохнула и вышла из палаты.

В стойбище к Святославу по настоянию Свенельда выехал Неслых.

– Великая княгиня Ольга дозволяет тебе, князь Святослав, примерно наказать буртасов.

Это была дерзость, но Неслых любил огорошивать наследника Великого Киевского княжения. Негодование будило в князе ясные мысли.

– Я не нуждаюсь в дозволениях Киева!

Сработало.

– И повелела отдать в твое распоряжение дружину Морозко.

Святослав промолчал.

– Я не сомневаюсь, что ты разгромишь буртасов и отомстишь за гибель наших воинов, – продолжал Неслых. – Разгромишь и выйдешь на земли Хазарского каганата. Далее начнутся земли, нам неведомые, и тебе, великий князь, потребуется верный проводник. Он сам найдет тебя, с ним все оговорено.

– Как я узнаю, что он – это он?

– Ты скажешь ему мое имя. В ответ он спросит о Живане. Доверяй ему полностью. Он воевал с буртасами под стягом твоего отца вместе с Живаном.

– Запомнил.

– Полностью доверься ему. Каким бы странным он тебе ни показался.

– В чем же его странность?

– Он живет под личиной. Поэтому не забудь о моем имени.

– Не забуду, – усмехнулся великий князь. – Прими мою благодарность, Неслых.

Неслых молча поклонился. Потом сказал:

– Берендеи и черные клобуки будут следовать Дикой степью. Черные клобуки – вдоль побережья Черного моря, берендеи – по северным степям.

– Я знаю.

– Не для тебя напоминаю, великий князь. Для командиров твоих дружин.

– Предупрежу.

– Побед дружине и славы тебе, великий князь Святослав!

– Добуду, – усмехнулся князь. – Дружина, проводить с честью моего гостя!

Дружина мгновенно построилась в два ряда. Дружинники выхватили из ножен мечи и, потрясая ими, громко трижды вскричали:

– Слава! Слава! Слава!..

Неслых вернулся из стойбища князя Святослава в отменном настроении. И все – слово в слово – пересказал Свенельду.

– Как наш сын? – с привычной тревогой спросила великая княгиня, когда воевода доложил о свидании с Неслыхом.

– Стяжает себе славу, которая переживет века, моя королева.

– И по дороге к этой славе уничтожит Великое Киевское княжение, – горько вздохнула Ольга. – Я помню каждое его слово.

– Мало ли о чем болтают незрелые вожди, моя королева.

– Если бы он болтал… – Ольга опять вздохнула. – Он не умел болтать, как не умел улыбаться. Нет, нет, он уничтожит наше княжество. Непременно уничтожит, я слишком хорошо его знаю.

– Тогда… – Свенельд замолчал.

– Что – тогда?

В голосе Ольги слышалась напряженность, и воевода улыбнулся.

– Тогда придет черед нашего младшего сына, моя королева. Но Святослав не должен знать, что у него есть брат.

По решительному настоянию Морозко Святослав с неохотой согласился попросить Свенельда повлиять на вятичей, чтобы они не препятствовали проходу боевых дружин Святослава по берегу Оки до впадения ее в Волгу. Вятичи согласились, но то, что великого князя Святослава одолжили этим невмешательством, оскорбило его самовлюбленную душу, и обиду он затаил.