Борис Васильев - Князь Святослав

– Какая там торговля! Ты подарил мне золотой клад.

– Сочтемся, – усмехнулся посадник. – Много не обещаю, но полста мечей мои кузнецы успеют отковать до начала твоего похода…

Посадник вдруг замолчал и прислушался. Издалека доносился согласный тяжелый топот.

– Кто-то движется сюда, великий князь.

– Так ходят только дружинники.

И впрямь к воротам стана в строю по три подошли около двухсот дружинников.

– Пропустить! – крикнул Святослав.

Стража распахнула ворота. Дружинники строем приблизились к великому князю, по команде рассыпались по одному, а воевода подошел к Святославу.

– Будь здрав, великий князь Святослав! Я, подвоевода Ратмил, увел своих людей от воеводы Морозко с его согласия. Мою сестру и отца продали в рабство хазары за недоимку. Прими нашу роту на верность и возьми нас в поход против хазар!

Все дружинники и сам Ратмил встали на колени и, склонив головы, положили перед собою мечи.

А в киевском дворце царило благодушие и семейные радости. Ольга, королева русов, наслаждалась близостью вновь обретенного сына, хотя никто и никогда не именовал его таковым, и спокойной, устоявшейся любовью к великому воеводе. Наслаждалась и двумя внуками, которых оставила ей возмущенная жестокостью мужа и отбывшая на родину европейская принцесса.

И совсем не вспоминала о Святославе.

Но Свенельд о нем не забывал. Его и радовала и настораживала невероятная активность сына перед уже решенным походом на Хазарский каганат. И он все время напоминал Неслыху об этом.

– Мои люди повсюду распространяют слухи, что великий князь Святослав готовится наказать вятичей и привести их в смирение, великий воевода.

– И в это верит Хазарский каганат?

– В каганате тоже есть мои люди.

– И все же, Неслых, меня это тревожит.

– Для этого пока нет оснований, великий воевода.

И вновь благолепие, спокойствие и любовь распустили розовые крылья над дворцом великой княгини. Был любимый сын, которого, правда, нельзя было признавать, были с юности любящие друг друга немолодые возлюбленные, заходил на дружеские пиры командир личной дружины княгини Ольги воевода Претич. Все было, и все рухнуло, когда дальние степные дозоры донесли о приближении к Киеву высокого посольства Хазарского каганата.

– Посольство каганата?.. – встревожилась княгиня Ольга. – Зачем? Почему вдруг? Мы подписали все торговые и военные соглашения, мы соблюдаем их…

– Скажут сами, – буркнул Свенельд.

И пошел отдавать распоряжения об особо торжественной встрече.

Посольство встречали в Киеве ревом труб, барабанным грохотом и восторженными воплями толпы. Однако посольские слуги не разбрасывали, как обычно, подарков, а строго и молча шествовали прямо ко дворцу.

Ольга встречала послов в тронном зале, как и предписывал этикет.

Вошел посол. К нему шагнули, чтобы принять верительные грамоты, но он, отстранив чиновников, выхватил меч.

– Великому кагану Хазарии стало известно, что киевские войска намерены ворваться в его пределы. И вот чем они будут встречены там!..

Швырнув тяжелый меч к подножию киевского великокняжеского трона, посол не оглядываясь неторопливо вышел из тронного зала.

Все онемели. Только Неслых выбежал за послом, все остальные словно замерли на своих местах. Вошедшие отроки неслышно подняли меч с ковра и тихо вынесли его из зала.

Великая княгиня Ольга вдруг вскочила и заметалась по тронному залу. Прижав руки к груди, она повторяла одну и ту же фразу:

– Нам не нужна война, Свенельд. Нам не нужна война…

– Война нужна Византии, – резко оборвал ее Свенельд. – Ее старая мечта – втравить нас в эту войну, чтобы по трупам наших воинов прорваться к Великому шелковому пути.

– Мы не выдержим этого…

– Выдержим. Мы все выдержим во имя спасения Великого Киевского княжения, моя королева.

Неизвестно, сколько бы времени они толкли воду в ступе, если бы неожиданно, вкрадчиво, без стука и дозволения не вошел Неслых.

– Я проводил хазарского посла до наших передовых постов, великая княгиня.

– А… А меч? Он же прилюдно швырнул меч к моим ногам.

– Меч – в его ножнах. Твои отроки передали его мне, и я уговорил посла вложить меч в ножны.

– Но ведь посол объявил нам войну.

– Он погорячился, великая княгиня. И весьма сожалеет об этом.

– Ступай в свои покои, королева русов, – вдруг сказал Свенельд. – Иногда возникают обстоятельства, о которых тебе удобнее не знать.

Великая княгиня молча вышла. Свенельд, в упор глядя на Неслыха, строго спросил:

– Сколько?

– Три шубы, великий воевода. Бобровая – для хазарского кагана и две из черно-бурых лисиц – на усмотрение посла.

– И он согласился?

– Я объяснил послу, что он введен в заблуждение. Да, княжич Святослав готовит войско, но не против каганата, а против вятичей, которых ему не удалось примучить в первом походе.

– И он в это поверил?

– Они слишком любят шубы, великий воевода. Чем жарче страна, тем больше шуб требуется ее правителям.

– А откуда Хазарии стало известно о подготовке похода великого князя Святослава?

– Богатые люди.

– Я не понял твоего намека.

– Хазары щедро платят своим осведомителям…

– И ты их найдешь, Неслых. Кто бы они ни были, найдешь.

– И я их найду, великий воевода.

– Где?

– Начну с Новгорода. Только у них есть купцы, торгующие с Хазарским каганатом. А это значит, что в его благосклонности они очень заинтересованы.

Свенельд походил по палате, хмуря брови. Потом спросил, не глядя:

– А если хазарский посол не поверил в твои басни о войне с вятичами?

– Поверил, великий воевода. В басни верят охотнее, чем в правду.

Свенельд молча продолжал ходить, не поднимая глаз. Потом резко остановился, вскинул голову, глянул прямо в глаза Неслыха.

– Ты скажешь о своих людях в Хазарском каганате князю Святославу без посторонних ушей. Только с глазу на глаз.

– Только с глазу на глаз, – твердо повторил Неслых. – И только об одном.

– Почему об одном?

– Если понадобится, он узнает о других в свое время.

– Ты сказал о Новгороде… – Свенельд долго молчал, прежде чем произнести эти слова. – Из Новгорода я привез отрока в свиту великой княгини. Его отец рассказал мне, что был продан в рабство за недоимки, но его отбили печенеги и тут же без выкупа отпустили домой. Это похоже на правду?

– Нет, великий воевода. Для печенегов раб – всегда товар.

– Великая княгиня очень привязалась к этому отроку, но ты все же очень осторожно проверь достоверность этого рассказа. Только никому не говори, что я тебе сообщил о нем.

– Я умею молчать, великий воевода.

– Даже под пытками? – улыбнулся Свенельд.

– Даже под пытками, – твердо сказал Неслых.