Пенни Винченци - Соблазны бытия

– Иззи, да у тебя просто божественная квартира. – Адель прошлась по комнате, вглядываясь в убранство. – Божественная. Значит, живешь самостоятельно. А какая потрясающая лампа! Хочется посмотреть игру абажура. Можно я ее включу?

– У нее вилка неисправна. Искрит, – быстро нашлась Иззи. – Она новая. В магазине недоглядели.

– Новая! Слушай, Иззи, ты явно хорошо здесь зарабатываешь. Или это чей-то подарок? Какое чудесное кресло! А это… Откуда это у тебя? – У Адели впервые изменился голос. Она пристально смотрела на Иззи. – Откуда на твоем камине снимок Нони? Я его посылала Джорди.

– Тут забавно получилось, – на ходу врала Иззи. – Я тебе говорила, мы с ним виделись. Джорди показывал мне снимок, а я за разговором машинально сунула к себе в сумку. Потом дома обнаружила и попросила разрешения оставить. Нони так украшает собой мою гостиную. Ты не возражаешь?

Иззи чувствовала, что говорит слишком много. Буквально стрекочет. А лицо предательски краснеет.

– Конечно не возражаю, – сказала Адель. – А когда ты видела Джорди? Уж явно не сегодня. Я несколько раз ему звонила. В отеле его нет.

– Неужели?

– Да. Я звонила в разное время, с тех самых пор, как приехала.

– Адель, это так здорово, что ты приехала. Неожиданно, правда, но… Может, хочешь чего-нибудь выпить?

Адель вдруг почувствовала, что ей ужасно хочется выпить.

– Даже не знаю. Я уже выпила две порции «Мартини». Наверное, не стоит добавлять, поскольку я сейчас принимаю таблетки.

– Какие таблетки? – с деланой заинтересованностью спросила Иззи.

– Да так… Переутомилась в последнее время… Пожалуй, я все-таки выпью. Самую малость. Что у тебя есть?

– К сожалению, только шампанское.

Шампанское, принесенное Джорди. Очень дорогое шампанское. Возможно, его любимый сорт. Адель могла узнать.

– Выпьешь шампанского? – вяло спросила Иззи.

– С удовольствием. За нашу встречу. Совсем немножечко.

Иззи прошла на кухню, достала из холодильника бутылку и тревожным взглядом окинула гостиную – не осталось ли вещей Джорди. Свитера или носового платка. Слава богу, сейчас не зима, а то Адель бы сразу увидела шарф или перчатки.

– Прошу.

Иззи подала Адель бокал, оставив бутылку на кухне.

– Спасибо, дорогая. А теперь рассказывай. Как твоя удивительная работа? Как Барти? Как тебе ее Чарли?

– Сейчас расскажу. Но, Адель, ты даже не объяснила, чем вызван твой внезапный приезд.

– Скажем так: это был мой каприз. Я люблю неожиданные действия. Я снова начала сотрудничать с «Рекордом». Они прислали мне телеграмму и написали, что были бы рады познакомиться, так сказать, живьем. Вот я и подумала: Джорди сейчас здесь. И ты здесь, и, само собой, Барти. Почему бы мне не нагрянуть в Нью-Йорк? Я представила, как ошеломлю вас всех. Особенно Джорди. Иззи, я так по нему скучаю. Не все у нас было гладко. И проблем хватало. Но я по-прежнему очень люблю его. И ужасно тоскую без него.

Иззи подумала, что не только она сама – Адель тоже трещала без умолку. Налицо были все признаки перевозбуждения.

– Мне захотелось просто взять и оказаться у него на пороге. Одной, без детей, чтобы ничего не мешало нам. Нам с ним давно надо было серьезно поговорить и…

– Адель, прости, что перебиваю. Я только сейчас вспомнила, что не отправила письмо. Это по работе. Ты же знаешь, как в наших делах важно время. Письмо обязательно должно уйти с вечерней почтой. Я оставлю тебя всего на пять минут. В крайнем случае на десять. Надеюсь, ты не соскучишься? Могу занять тебя журналами и…

– Дорогая, не волнуйся. Не надо мне никаких журналов. Смотрю, ты читаешь «Смутную улыбку». Я давно хотела почитать этот роман. Вот и начну. А потом, когда ты вернешься, может, сходим куда-нибудь пообедать?

– Пожалуй. Я бы не отказалась… Ну так я пошла? Я мигом.

Но было слишком поздно. В замке повернулся ключ. Хлопнула входная дверь, затем открылась другая – из прихожей в гостиную. Дверь, которую Иззи предусмотрительно закрыла. Теперь было поздно что-либо предпринимать. Иззи замерла и просто ждала развязки.

– Дорогая, нашел все, что нужно. Вина взял три бутылки. Думаю, хватит. Поставь их в холодильник. Это…

Стало тихо. Джорди застыл на месте. В его потемневших глазах читался нескрываемый ужас. Лицо было совсем белым. Он безотрывно смотрел на свою жену. А потом вдруг спросил почти обычным, пугающе нормальным голосом:

– Адель! Черт побери, что ты здесь делаешь?

Кэти горько плакала и никак не могла остановиться. Так плачут люди, которым неоткуда ждать помощи и не на что надеяться. Дженна в отчаянии смотрела на ее вздрагивающие плечи, не зная, чем остановить этот поток слез. Она предлагала Кэти конфеты, кока-колу, даже рюмочку вина. Этим летом Кэти вдруг понравилось вино, и она никогда не отказывалась выпить. Безрезультатно.

– Ты просто не понимаешь, – всхлипывая, твердила она. – Я же слышала, как они ссорились, кричали друг на друга. Я помню, когда мама была жива, они с папой тоже кричали. Я даже уши затыкала. Это было так противно.

Ну и ну! Раньше Кэти никогда не рассказывала ей о ссорах своих родителей. Дженна представляла их идеальной семьей и даже завидовала ей. Дженна очень любила мать и была рада за нее, однако часто думала, какой была бы ее собственная жизнь, живи она в нормальной семье с обоими родителями.

– Я так боюсь последствий! – стонала Кэти, хватаясь за очередной платок.

– Каких последствий?

– Вдруг они разведутся или что-то в этом роде?

– Кэти, но твои родители не развелись.

– Не развелись, потому что мама умерла. А живые разводятся. Дженна, я этого просто не выдержу! Нам так замечательно жить вчетвером. И папа очень счастлив. – Кэти снова заплакала. Дженна встала. – Ты куда?

– Сделаю себе какао. Тебе сделать?

– Нет, спасибо.

Дженна прошла по коридору и остановилась у материнской комнаты. Раньше мама, приезжая сюда, жила здесь. Потом комната пустовала. Теперь, похоже, мама снова решила в ней пожить.

– Кто там?

– Дженна.

– Дженна, дорогая, подожди немного. Я сейчас.

Мать открыла не сразу. Дженна слышала, как в примыкавшей ванной шумела вода. Она что, мылась?

Когда мать открыла дверь, ее лицо выдавало недавние и торопливо смытые слезы.

– Привет, – сказала Барти и улыбнулась.

Дженна поняла, что матери эта улыбка стоила больших усилий.

– Можно войти?

– Конечно. Входи. Какие-нибудь новости?

– Да. Кэти ревет, и я никак не могу успокоить ее.

– А почему?

– Она слышала, как вы с Чарли ссорились.

– Вот досада! Жаль.

– Кэти говорит, что это похоже на ссоры ее родителей, когда ее мама была жива.

– Неужели? Меня удивляет, что Кэти помнит такие вещи. Ей было всего три года.

– Она говорит, что слов не помнит. Только крики. Ей были противны родительские ссоры. А вчера она вдруг это вспомнила. Кэти боится, что вы разведетесь. Мам, ты же не разведешься с Чарли?