Пенни Винченци - Соблазны бытия

– Она была потрясающим человеком, – устало улыбнулся Джейми.

Втроем они отправились в «Чамлиз» и изрядно напились.

– До сих пор не верится, – сказала Иззи. – Как в сказке. Это же такая куча денег.

– Если тебе не верится, что же тогда говорить о нас? По пяти тысяч баксов каждому. И все это на развитие «Нилл и Паркер».

– Невероятно щедрый подарок. – Иззи грустно улыбнулась. – Но лучше бы мы не получили ни цента, а она сейчас была жива.

Мальчики замолчали, пристыженные тем, что беззастенчиво празднуют свою удачу.

– Не кисните, – сказала Иззи, догадавшись об их мыслях. – Она была бы счастлива, узнав, как нас обрадовал ее подарок. И потом, Джейми говорил, что деньги мы получим не скоро. Может, через год или даже больше. Я довольна. Я хоть буду чувствовать себя не такой алчной.

– Ты права. А скажи, принцесса, на что ты пустишь свою долю наследства?

– Понятия не имею. Наверное, куплю новый ковер.

– Изабелла Брук, – торжественно произнес Ник и нежно ее поцеловал, – что ни говори, а жить ты умеешь.

Удивительно, как сильно они любили друг друга. Ник часто повторял, что они счастливы до неприличия.

Дела агентства «Нилл и Паркер» тоже шли довольно успешно. По-прежнему основным направлением их рекламы оставались книги. К сожалению, пока объем заказов и уровень доходов не позволяли сказать Джоани Морелл, чтобы ее задница больше не появлялась на горизонте фирмы, – мечта, давно лелеемая Майком. Контакты с галереей развивались. Появилось и новое направление – магазины канцелярских товаров. Идея Иззи о рекламе на радио привела к знакомству и заказам от небольшой фирмы, выпускающей грампластинки. Пока сотрудники «Нилл и Паркер» работали все в той же комнатке и все в том же количестве, но при необходимости могли принять на работу еще одного человека. Их доходы это позволяли.

Мальчиков угнетало, что они уже никогда не смогут расплатиться с Барти, однако вряд ли это угнетало саму Барти. Ее дар был очень продуманным: она оставляла деньги на развитие их компании.

Иззи до сих пор не могла свыкнуться с мыслью, что Барти больше нет. В ее жизни появилась трещина, которая вряд ли когда-нибудь затянется. Утешало лишь то, что они с Ником часто навещали Дженну и приглашали ее, а также Чарли и Кэти на обед. В отличие от Иззи, Ник не был особо очарован Чарли и говорил, что не доверил бы этому человеку свой последний цент. Но его мнение – это его мнение, а Иззи и Дженне было хорошо в обществе Чарли, и потому Ник запихивал свои антипатии подальше.

О Джорди они больше не слышали, если не считать его письма, присланного Иззи вскоре после гибели Барти. Стандартное письмо со словами о невосполнимой потере и о том, как им всем будет не хватать Барти. Такое письмо мог бы прислать малознакомый человек. У Иззи оно оставило неприятный осадок.

Джорди по-прежнему жил в Вашингтоне. Он опубликовал новый, пользующийся большим успехом роман и, по слухам, завел отношения с молодой женщиной-редактором.

– Бедная девушка, – сказала Иззи, когда этот слух достиг ее ушей.

Она знала, о чем говорит.

Нони сообщила Иззи, что в Англии Джорди больше не появлялся и не делал попыток увидеться с Аделью. Тяжелее всех было Клио, очень любившей отца.

– Зато maman стало гораздо лучше. Она потихоньку снова начинает фотографировать. А Лукас превратился в настоящего человека! Он ездил в Париж с maman и Венецией. Представляешь, они пошли в дом, где мы жили до войны. Та консьержка еще жива. Не знаю почему, но на Лукаса поездка подействовала очень благотворно. Он даже поговаривает о работе в «Литтонс», если его туда возьмут после альтернативной службы. Ты можешь в это поверить?

– Удивительно, – сказала Иззи. – А Клио по-прежнему сильно скучает по отцу?

– Ужасно скучает. Она пошла в новую школу и очень заметно выросла. Я обещала на будущий год свозить ее в Америку, повидать тебя и Дженну. Дженна говорила, что мы все можем погостить в Саут-Лодже.

Эта идея очень понравилась Иззи. Забота о Клио представлялась ей пусть и скромной, но возможностью искупить то, что она по-прежнему считала своим грехом.

Квартира Иззи была маловата для двоих, и они нашли новую, совсем неподалеку. Новое жилище было таким же скромным, только чуть побольше.

А в старой квартире Иззи теперь жил Майк. Он сказал, что просто обязан перебраться поближе к ним, иначе самостоятельность его задавит. Разумеется, он преувеличивал. У него появилась симпатичная подруга – еврейская девушка, все мечты которой замыкались на замужестве, семье и детях. Майк этому не противился, но говорил о необходимости немного подождать.

Как-то Ник завел разговор о том, не пожениться ли им с Иззи. Она ответила, что замужество ее не интересует.

– Нам с тобой и так хорошо. Зачем что-то менять?

– Большинство девушек считают по-другому.

– Я не большинство девушек.

– Знаю и благодарю Бога за это. Мы поженимся тогда, когда в тебе поселится маленькая леди Изабелла. Как насчет такого варианта?

– Замечательно.

Это была ее единственная тревога, единственное облако на небосклоне счастья. Тот жуткий аборт мог навсегда лишить ее возможности иметь детей. Правда, гинеколог Селии уверяла ее в обратном, но кто знает…

Сейчас все это виделось Иззи весьма далеким, находящимся где-то там, в будущем.

Джайлз по-прежнему находился в глубокой депрессии. После обеда он шел к себе в кабинет – якобы работать. Но Хелена очень часто заставала его понуро ссутулившимся за письменным столом и тупо смотрящим перед собой. Казалось, он заглядывал в будущее и оно очень не устраивало его.

Джайлз и физически чувствовал себя неважно. У него без конца болела голова, он плохо спал и испытывал отвращение ко всему.

Работа в «Литтонс» совсем не радовала Джайлза. После гибели Барти мать стала невероятно придирчивой и оспаривала даже самые второстепенные его решения. Маркус Форрест откровенно считал его идиотом и старался везде, где только можно, игнорировать. Задуманная Джайлзом серия книг в мягкой обложке терпела неудачу за неудачей, в основном из-за недостатка средств на рекламу и мощной конкуренции не только со стороны «Пенгуина», но и «Пана» и «Фонтаны». Выкуп акций казался ему чем-то далеким и неосуществимым.

Единственным утешением служила книга, которую он все-таки намеревался издать. Все началось довольно странно. Весной, вскоре после гибели Барти, одна женщина прислала в издательство рассказ о своей жизни в Шотландском Высокогорье. Текст был частично напечатан на машинке, а частично написан от руки. Женщина жила затворницей в глуши, на небольшой ферме. Единственными ее спутниками были олени, бродящие по окрестным холмам.