Пенни Винченци - Соблазны бытия

Сейчас это казалось почти невероятным, но ведь так оно и было. И Элспет с Кейром тоже научатся. Вряд ли у нее с Джеем получилось бы целиком действовать по-своему. Скорее наоборот. Возможно, мать права. У Элспет и Кейра впереди еще целая пропасть времени. И выбор двоих – тоже умный ход. Выбери она кого-нибудь одного, трудности бы посыпались со всех сторон. А так это поможет залатать брешь в отношениях Элспет и Кейра, заставить его согласиться с ее возвращением на работу. Это будет бальзамом для его израненной гордости. Спрямление его извилистого жизненного пути. Венеция улыбнулась Элспет, а потом и матери.

Джей переживал новость куда тяжелее. Ему это казалось в высшей степени несправедливым. Кейр Браун не имеет никакого отношения к Литтонам. И особо опытным его не назовешь. Умный – да. Работящий – несомненно. Талантливый – этого не отнимешь. Но он не Литтон. А ему достанутся акции Селии. Хорошо, половина акций. Неужели он, Джей Литтон, уже так безнадежно состарился, что Селия, вдруг помешавшаяся на будущем, не считает его молодым поколением? Неужели он в свои сорок с лишним – это прошлое «Литтонс»? Ведь в дальнейшем он мог бы сам передать Кейру свои акции, что было бы вполне справедливо. Но сразу вручить их молодому парню, которому нет и тридцати, – это слишком жестоко. Старая ведьма, ей всегда нравился Кейр. Она заигрывала с ним, сумела зазвать работать в издательство. Фаворитизм высшей степени – вот как это называется. Вся радость Джея, получившего в свои руки «Биографику», потускнела. Он чувствовал, что ему будет тяжело смириться с таким поворотом событий.

Джайлзу было тошно. Его охватило тупое отчаяние. Все кончено. Он навсегда лишился какого-либо шанса управлять издательством. Точнее, управлять на уровне имеющихся у них тридцати двух процентов акций. Вот какую награду он получил за долгие годы упорного труда. Весь его путь был отмечен разочарованиями и унижениями, получаемыми от родной матери. Даже отходя от дел, она не преминула его унизить. Жалкий процент от жалких процентов – вот его награда.

Джайлзу было настолько худо, что он даже не смог оставаться за столом…

– А теперь, – сказала Селия, лучезарно улыбаясь собравшимся, – у нас есть прекрасный повод выпить шампанского. Поднять тост за будущее Кейра и Элспет. И за мой затянувшийся уход. Джайлз, ты не откажешься…

Но прежде чем Джайлз собрался взять хотя бы крошечный реванш и ответить ей, что он не мальчик на побегушках (да, он много раз исполнял эту гнусную роль, но сейчас, в последний раз, в этот поганый последний раз, – с него хватит), Элспет встала. Она чувствовала необходимость произнести что-то вроде ответной речи. Конечно, по всем правилам это должен был бы сделать Кейр. Ему должно было бы хватить такта, воспитанности и даже смирения. Однако Кейр не собирался ничего говорить. Он был сердит, очень сердит. И Элспет точно знала причину его злости.

– Бабушка, я хочу искренне поблагодарить тебя. Спасибо тебе огромное-преогромное. Мы с Кейром оба безмерно благодарны и необычайно горды твоей верой в нас. Мы не пожалеем сил, чтобы подтвердить правильность твоего выбора и не уронить твоего доверия. А тебе мы, конечно же, желаем очень долгой и счастливой жизни после отхода от дел. Я предлагаю всем выпить за это.

Венеция, помогая Джею разливать шампанское, внимательно наблюдала за каждым. Джайлз понуро сидел, погруженный в собственное отчаяние. Она успела отметить два момента. Два очень важных момента. Первый: Кейр за все это время не произнес ни слова и даже не улыбнулся. Вторым моментом было выражение лица Селии, когда Элспет пожелала ей «очень долгой и счастливой жизни после отхода от дел». Селия тепло улыбнулась внучке, но под улыбкой скрывалось что-то бесконечно и ужасающе печальное. И в глазах матери, обводящих зал заседаний, где она обещала больше не появляться, тоже было что-то очень странное, если не сказать страшное.

«Литтонс – Лондон» понесло ужасающую потерю. Без Селии даже само здание стало менее живым и более унылым. «Неподобающе одетым», как выразился Кейр. Джей посмеялся его шутке, но так оно и было. Получалось, что очень многое Селия как бы одалживала «Литтонс», а уйдя, забрала с собой. Свой блистательный ум, свою историю, свое легендарное, ни с чем не сравнимое знание издательского мира. И не только. Она унесла свою элегантность и изящество, без которых «Литтонс» действительно оказался «неподобающе одетым». Несколько недель все ждали, что случится чудо и она опять вернется. Однажды из кабинета вновь раздастся ее властный голос. В коридорах снова услышат стук ее каблуков и увидят ее точеную фигуру. Вспоминали даже то, что ее ноги сохранили юношескую красоту и стройность. Казалось, она вот-вот зайдет к кому-нибудь в кабинет и встанет возле стола, чтобы поделиться новой идеей, наблюдением, предложением, а то и покритиковать. Но чуда не происходило. И с каждым днем тоска по Селии становилась только сильнее.

В издательстве не переставали строить домыслы об истинной причине ее ухода. Возможно, лорд Арден, устав от одиночества при живой жене, наконец-то поставил ей ультиматум. Может, это она от всего устала. А может, почувствовала, что годы берут свое, и боялась утратить былую безупречность, не говоря уже о работоспособности. И что странно: причины, названные ею самой, вполне разумные и логичные, в устах другого человека не вызвали бы ни малейших сомнений. Но в случае леди Селии они почему-то казались неприемлемыми. Споры продолжались, и им не было конца. Об истинной причине ее ухода говорили не только в «Литтонс», но и в ресторанах, за обеденным столом, в залах заседаний других издательств.

Впоследствии, когда истинная причина наконец стала известна, все удивлялись, как же они не догадались сами.

Себастьян с самого начала знал истинную причину. Селия приехала к нему на следующий день после визита к пульмонологу. Это была годовщина гибели Барти. Себастьян подумал, что ее приезд весьма кстати. Селия вошла в его кабинет и встала возле письменного стола. Она была очень бледна. Себастьян радостно улыбнулся:

– Здравствуй, дорогая. Я не ждал тебя сегодня. Ты выглядишь усталой.

– Себастьян, – вздохнула она, – тебе за столько лет пора бы усвоить одну простую вещь. Для женщины нет ничего более угнетающего, чем услышать, что она выглядит усталой. Это даже хуже, чем если ей скажут, что она выглядит как ведьма. Я тебе не первый раз говорю. Мог бы и запомнить.

– Ладно. Ты выглядишь как ведьма.

– Знаю. Так оно и есть. – Селия присела на стул. – Возьми меня за руку, Себастьян. У меня плохая новость.

Плохую новость знал и лорд Арден. Проникшись к нему новой нежностью и благодарностью, Селия рассказала о своем состоянии здоровья. Говорила она сухо, по-деловому.