Пенни Винченци - Соблазны бытия

Последним был печально известный бар (чаще его называли таверной) «Белая лошадь». Там, если посчастливится, можно увидеть Джека Керуака или Брендана Биэна. Однако сегодня никто из них сюда не заглянул, что несколько расстроило Селию. Тем не менее она прекрасно провела здесь время. Говорила со всеми, кто соглашался слушать, курила сигарету за сигаретой и опрокидывала в себя все новые и новые порции бурбона. А до этого они побывали в «Чамлиз», где Селия сидела под рядами книжных обложек и фото с автографами Хемингуэя, О’Нила, Скотта и Зелды… Где они были перед «Чамлиз», Иззи уже не помнила.

– Утром она будет полумертвой от усталости, – шепнул Иззи Майк.

Майк не угадал. Наутро Селия встала рано, полная сил. Когда Кэти зашла в кухню, лондонская гостья пила кофе и грейпфрутовый сок.

– Доброе утро, Кэтрин.

– Доброе утро, – с некоторой опаской ответила Кэти.

Селия вызывала у нее непонятный страх.

– Сегодня у нас знаменательный день. Насколько я понимаю, твоя бабушка не сможет приехать.

– Да. Она не приедет.

– Я думала, она заболела.

– Нет, не заболела. Просто она не любит… – Кэти осеклась.

– Так чего же не любит твоя бабушка?

– Не любит… больших торжеств, – быстро нашлась Кэти. – Она немного стесняется.

– Вот как? Я всегда считала стеснительность разновидностью высокомерия. Стеснительные люди почему-то считают, что все только на них и смотрят и о них говорят. А ты часто видишься с бабушкой?

– Нет. То есть… иногда. Я к этому привыкла.

– Я почему-то думала, что ей нравится общаться с тобой. Нравится, когда ты у нее гостишь. Я очень люблю, когда у меня гостят мои внуки.

– У нее места мало, – сказала Кэти. – В этом вся причина.

– Неужели твоя бабушка живет в такой тесноте? Но…

Селия остановилась. Какое право она имеет допытываться у ребенка? Однако слова Кэти ее удивили. Барти ей говорила совсем другое. Салли Нортон была вполне обеспеченной женщиной и несколько лет оплачивала учебу Кэти.

– Возможно, вы потом съездите к бабушке. Отвезете ей фотографии, расскажете, как все происходило.

Кэти улыбнулась Селии. Улыбка была приторной, как у отца. Точная копия улыбок Чарли.

– Я… надеюсь, – дипломатично ответила Кэти.

– А где живет твоя бабушка?

– В этом… в Бруклине.

– У нее там дом?

– Нет. Она… Папа пришел.

Увидев отца, Кэти явно обрадовалась. Чарли поцеловал дочку и слегка улыбнулся Селии:

– Какой чудесный день выдался, если судить по утру. Специально для нашей свадьбы. Как прошел ваш вечер?

– Восхитительно. Мы побывали в нескольких барах и обедали в ресторане. Зал был плотно нашпигован посетителями. Я удивлялась, как официанты ухитрялись пробираться к столикам. Люди буквально сидели спина к спине.

– Я просто восхищаюсь вашей энергией. Вчера вы вернулись очень поздно, а сегодня опять полны сил.

– Я очень энергичный человек, – сказала Селия. – Мамино наследие. Она всегда говорила, что усталость – способ потакания собственной лени. В свои восемьдесят с лишним она трижды в неделю охотилась. А во время войны была фактическим директором школы, которую расквартировали тогда в поместье.

– Какие интересные вещи вы рассказываете… Простите, должен на время вас оставить и сходить за кофе. Мария вчера ушла с головой в меню торжества и забыла о простых вещах. Кэти, дорогая, хочешь пойти со мной?

– С удовольствием, – ответила Кэти.

Селия вернулась к чтению «Нью-Йорк таймс». Еще через пять минут в кухню вошла бледная и словно чем-то расстроенная Барти.

– Чарли дома?

– Нет. Вышел купить кофе. Твоя служанка забыла пополнить запас.

– Не забыла. У нас в шкафу было пачки три. Как странно…

– Сделать тебе кофе?

– Да, спасибо.

– Ты хорошо себя чувствуешь? У тебя вид какой-то… напряженный.

– Селия, я…

– Да. Я тебя слушаю.

Кажется, Барти собиралась сказать ей что-то серьезное. Селия терпеливо ждала.

Барти посмотрела на нее, поправила прическу, потом села и принялась разглядывать свои руки.

– Селия, я… Словом, я хотела…

– Дорогая, – это был Чарли, вернувшийся с большой пачкой кофе, – в утро перед свадьбой ты не должна мне показываться. Немедленно возвращайся и ложись. Кэти приготовит тебе завтрак и отнесет в твою спальню. Сделаешь, Кэти? А в какое время придет парикмахер?

– В десять, – ответила Барти.

Ее голос звучал отрешенно, и в нем тоже улавливалось напряжение.

– Тогда ты можешь спать еще целый час. Тебе это просто необходимо. Иди в спальню. Нельзя, чтобы моя невеста выглядела усталой.

Барти послушно вышла из кухни, вымученно улыбнувшись Чарли. Селия смотрела ей вслед.

– Я принесу ей завтрак, – вызвалась Селия.

– Нет, – запротестовала Кэти. – Мы вместе приготовим. Правда, Дженна?

Вид у Дженны был заспанный. Она моргала и мотала головой. Селия сразу отметила, что дочь Барти даже не подумала расчесать свои золотисто-рыжие волосы.

– Да. Мы давно так решили. А потом я помогу маме собраться. Чарли, ты согласен? – спросила Дженна, с беспокойством поглядывая на него.

– Полностью согласен. Нам нельзя ломать наши планы.

Чарли впервые посмотрел на Селию без улыбки. Сейчас он не «делал лицо».

– Понимаете, Селия, девочки несколько недель готовились к этому моменту. Уверен, вы их поймете.

Селия не стала с ним спорить.

Церемония в городской ратуше была простой и трогательной. Успокоившаяся, счастливая Барти надела кремовый шерстяной костюм и шляпу. Барти стояла и улыбалась, держа букет ярко-красных роз. Чарли облачился в новый темно-серый костюм и был просто неотразим. Дженна и Кэти, как невеста, надели платья кремового цвета и обе держали по такого же цвета букету роз. Взявшись за руки, они внимательно смотрели и слушали.

Когда мировой судья произнес: «Отныне объявляю вас мужем и женой», Чарли наклонился и поцеловал Барти. Кэти вдруг расплакалась.

«Глупая девчонка, – с раздражением подумала Селия. – Глупая, эгоистичная девчонка. Испортила Барти все торжество».

Домашний ланч проходил легко и непринужденно. На него пригласили Роберта Литтона, а также Фелисити и Джона Бруер. Селия всегда недолюбливала Фелисити, однако сейчас благодаря им троим обстановка за столом была теплее и уютнее.

Хлопали пробки шампанского, произносились тосты. Желая сделать Барти сюрприз, Чарли пригласил пианиста. Сюприз удался: Барти была очень тронута таким вниманием. Большой белый рояль – Селия нашла его достаточно вульгарным – находился в гостиной, однако музыка была прекрасно слышна и в столовой. Пианист исполнял исключительно классические произведения.

– Я боялся, как бы ему не вздумалось сыграть что-нибудь современное или популярные вещи тридцатых и сороковых годов. Это могло бы пробудить у Барти грустные воспоминания, – пояснил Чарли, обращаясь к Фелисити Бруер.