Кен Фоллетт - Мир без конца

— В любом случае нам надо отделить здоровых от больных. Если верить Буонавентуре, это замедлит распространение болезни.

— Разумно.

Вдруг молодую монахиню осенило:

— И вообще не нужно перестраивать госпиталь. Нужно просто построить новый, для больных, а старый оставить для паломников и других здоровых гостей.

Сесилия задумалась.

— Это недешево.

— Но у нас же есть сто пятьдесят фунтов. — Воображение Керис заработало. — Можно оборудовать новую аптеку, отдельные помещения для постоянных и тяжелых больных.

— Выясни, сколько это будет стоить. Спроси Элфрика.

Целительница ненавидела Элфрика. Не любила деверя и даже до памятного суда не хотела, чтобы он строил госпиталь.

— Элфрик занят — строит дворец Годвину. Я бы поговорила с Иеремией.

— Как хочешь.

В душе Керис поднялась теплая волна благодарности к Сесилии. Неумолимо строгая в вопросах дисциплины, настоятельница давала помощницам возможность принимать самостоятельные решения и понимала противоречивые чувства, раздиравшие подопечную. Не подавляла, а находила способы использовать. Дала строптивице работу, увлекавшую ее и дававшую выход мятежной энергии. «Ну вот, — подумала сестра Керис, — я очевидно не способна справиться с ситуацией, а Сесилия разрешает мне приступить к новому большому делу».

— Спасибо, мать-настоятельница.

Чуть позже в тот же день она прошлась по территории аббатства с Иеремией, объяснив ему, что нужно. Мастер хоть и видел в самых обычных вещах вмешательство святых и демонов, но все-таки был способным строителем, воспринимающим новое, чему научился у Мерфина. Вдвоем быстро определили местоположение госпиталя — южнее кухни. Он будет стоять в стороне, так что здоровым не придется часто сталкиваться с больными, но еду носить недалеко и удобно ходить из женской аркады. Иеремия подсчитал, что с аптекой, новыми отхожими местами, вторым этажом для отдельных палат новый госпиталь обойдется примерно в сто фунтов — две трети наследства из Торнбери.

Керис обговорила место с матерью Сесилией. Этот участок не принадлежал ни братьям, ни сестрам, так что им пришлось отправиться к Годвину. Нашли его на строительстве нового дворца. Врачевательница не заходила сюда несколько недель и, увидев каркас под крышей, удивилась — дворец обещал быть не меньше запланированного госпиталя. Она поняла, почему Буонавентура назвал его внушительным: обеденный зал выходил больше трапезной женского монастыря. Большое количество рабочих свидетельствовало о том, что Годвин хочет поскорее закончить стройку. Каменщики геометрическим узором выкладывали пол разноцветными плитками, плотники прилаживали двери, а стекольщик разводил огонь. Годвин потратил немало денег. Он с Филемоном как раз показывал новое здание помощнику епископа архидьякону Ллойду. Когда приблизились монахини, аббат умолк. Сесилия попросила внимания:

— Простите, не хотим вам мешать, но, когда закончите, не подойдете к госпиталю? Мне нужно кое-что вам показать.

— Как вам угодно, — ответил Годвин.

Сестры отправились через ярмарочную лужайку к собору. В пятницу купцы продавали оставшийся товар по сниженной цене, чтобы не везти его домой. Керис увидела круглолицего пузатого Марка Ткача в плаще из собственного алого сукна. Четверо его детей помогали у лотка. Дочь Эдмунда особенно любила Дору, которой теперь было пятнадцать лет, — шумная уверенность матери обитала в более хрупком теле.

— Дела, кажется, идут неплохо, — улыбнулась монахиня Марку.

— Вообще-то все это богатство твое, — ответил Ткач. — Ты придумала краску, а я просто следовал твоим указаниям. Меня не покидает чувство, будто я тебя надул.

— Ты вознагражден за тяжкий труд, — отмахнулась бывшая торговка.

Она была довольна, что Марк и Медж поправили свои дела на ее изобретении. Всегда радуясь удаче в работе, Керис никогда не алкала денег — может быть, потому, что выросла в богатом доме и всегда их имела. Но, так или иначе, ничуть не жалела, что Ткачи нажили состояние, которое могло бы принадлежать ей. Жизнь в монастыре, где не требовалось денег, устраивала ее, и сестра с удовольствием смотрела на здоровых и хорошо одетых детей Марка. Она-то помнила, как все шестеро спали на полу единственной комнаты, большую часть которой занимал ткацкий станок.

Сесилия и Керис прошли на юг аббатства. Пространство у конюшен походило на деревенскую усадьбу: голубятня, курятник, сарай для инструментов. В грязи копошились куры, а в кухонных отбросах рылись свиньи. У смотрительницы госпиталя руки зачесались навести здесь порядок. Скоро к ним подошли Годвин с Филемоном, позади тащился Ллойд. Сесилия указала на участок земли с кухней:

— Я хочу построить здесь новый госпиталь. Что вы думаете?

— Новый госпиталь? — переспросил аббат. — Зачем?

Керис заметила, что он встревожился, и напряглась. Сесилия ответила:

— Мы хотим иметь госпиталь для больных и отдельный гостевой дом для здоровых посетителей.

— Какая странная мысль.

— Понимаете, желудочная болезнь началась с того, что заболел Молдвин Повар. Она, конечно, особенно заразна, но болезни часто вспыхивают на рынках, и это может объясняться тем, что у нас больные и здоровые едят, спят и испражняются в одном месте.

Годвин оскорбился:

— Ого, вот как — монахини стали докторами.

Керис нахмурилась. Подобная язвительность не в стиле двоюродного братца. Обычно он вкрадчив, особенно с такими сильными противниками, как Сесилия. За этим выпадом что-то кроется.

— Разумеется, нет, — ответила мать-настоятельница. — Но мы все знаем, что болезни передаются от больных здоровым. Это очевидно.

— Мусульманские врачи, — вставила Керис, — полагают, что болезнь передается от взгляда больного.

— Ах вот оно что! Очень, очень интересно. — Аббат говорил медленно, с издевкой. — Изучавшие семь лет медицину в Оксфорде всегда рады поучиться у молодых монахинь, недавних послушниц.

Смотрительница госпиталя не испугалась. Она вовсе не собиралась выказывать уважение лживому ханже, пытавшемуся ее убить.

— Если ты не считаешь болезни заразными, почему бы тебе не доказать искренность и не переночевать сегодня в госпитале вместе с сотней людей, страдающих рвотой и поносом?

— Сестра Керис, прекрати, — одернула Сесилия. — Простите ее, отец-настоятель. Я не желала вовлекать вас в медицинский спор с простыми монахинями, а лишь хотела услышать, что вы не возражаете против выбранного нами места.

— Сейчас вы все равно не можете начать стройку, — буркнул Годвин. — Элфрик занят дворцом.

— А мы и не хотим Элфрика. Нам будет строить Иеремия.

— Керис, замолчи! — повернулась к ней Сесилия. — Знай свое место. Не встревай больше в мой разговор с лордом аббатом.