Пенни Винченци - Наперекор судьбе

Вроде отпустило. Венеция сделала глубокий вдох, расслабилась. Спокойствие. Она должна сохранять спокойствие. Если из всех дрянных вариантов события пойдут по наихудшему, ей придется выкручиваться по полной. И все-таки… принимать роды у самой себя? Без чьей-либо помощи? Неужели она сумеет? Возможно ли такое?

Селия бросила бесполезный велосипед и побежала с максимальной скоростью, какую позволяли туфли на высоких каблуках. Вот и машина Венеции – маленький ярко-красный «остин-севен». Близняшки получили эту машину в подарок на свое восемнадцатилетие, и Венеция до сих пор ездила на ней. В салоне было пусто. Значит, Венеция внутри здания. Здание стоит на месте, и вся улица цела. Почти злясь на себя, Селия обратилась к Всемогущему с краткой молитвой. Нужно ли это? Похоже, Бога не особо занимала безопасность людей. Но Венеция сейчас находилась в безопасности. Через считаные минуты Селия к ней доберется. И только сейчас она вспомнила, что не захватила ключ.

Кажется, в дверь кто-то звонил. Звонок был долгим, умоляющим. Венеция почти забыла, как звучит звонок. Даже в рабочее время им чаще стучали в дверь. Венеции было не до звонка. Бомбы падали уже где-то совсем рядом, и она, испуганная бомбежкой и схватками, забилась в дальний угол подвала дедушки Эдгара. Она сидела, прижимая к себе папку с «Милосердием и благосклонностью», словно роман давал ей защиту. Если она верно рассчитала время, где-то через минуту у нее начнется очередная схватка. Вставать в таком состоянии и тащиться наверх было просто немыслимым. Венеция решила игнорировать звонок. Кому пришло в голову остервенело давить на кнопку? Может, какому-нибудь пожарному или дежурному местного отряда самообороны? Решили проверить, нет ли кого внутри? Вряд ли. Такие проверки бывали, но уже после налетов, а не во время их. Ни один здравомыслящий человек не будет разгуливать под бомбами.

Звонок не умолкал. Теперь он был не умоляющим, а требовательным. И по-прежнему долгим. Венеция с опаской посмотрела на лестницу. Неужели она должна покинуть «форт Литтон» и идти открывать неизвестно кому? Нет, ни в коем случае не должна. Весь здравый смысл был против. Здравый смысл был и против того, чтобы в сумерки одной ездить по Лондону на маленькой машине. В другое время это было бы очень романтично, но не во время войны.

– Ну что же ты, Венеция? Почему не открываешь?

Чем она может заниматься, если не слышит этих отчаянных звонков? А может, она упала и ей теперь не встать? Или причина в другом? Вполне правдоподобная причина, объясняющая молчание с внутренней стороны двери. Там просто никого нет. Возможно, Венецию кто-то спас и увез отсюда. И нужно ли дальше рисковать жизнью, стоя возле двери и давя кнопку? У нее есть ключ от машины дочери. Скорее в машину – и прочь из этого ада. Нет, надо еще подождать. Мало ли что?

Селия оглянулась. Ей казалось, что весь Лондон пылает. Не было ни одного уголка, свободного от пламени. Отдельные очаги сливались в бушующий огненный вал. Жар мешал дышать. Мимо промчалась пожарная машина, забрызгав Селию водой из окрестных луж. Тогда-то она и узнала, что вода в лужах тоже горячая.

Снова звонок. Кто-то упорно думает, что она здесь. Но кто? Кто об этом знал? И у кого хватило смелости и безрассудства отправиться сюда ее искать? Никто, таких людей попросту не может быть. И вдруг Венеция поняла, кто это, ощутив мощную волну благодарности и любви. Она быстро встала, и тут же у нее снова началась схватка. Эта была такой сильной и яростной, что Венеция застонала от боли, хватая ртом воздух. Какое-то время она не могла двигаться и стояла, вцепившись в перила, пережидая боль и молясь, чтобы ее поскорее отпустило. А еще она молилась о том, чтобы звонок не умолк.

«Должно быть, она все-таки покинула здание», – подумала Селия. Другого объяснения нет. Возможно, ее увезли с собой пожарные. Селия стояла и трезвонила уже более пяти минут. Ее одолевали отчаяние и страх. Ну не может быть, чтобы за это время Венеция не дошла до двери. Наверное, ее кто-то увез в безопасное место. Теперь и Селии нужно молить Бога, чтобы добраться домой, пока весь Лондон не оказался в развалинах. А где ключ от машины Венеции? Вот, на кольце, рядом с ключом от дома. Селия посмотрела на красный «остин-севен». В смысле защиты он был лишь немногим надежнее угробленного поварихиного велосипеда. Хорошо, она догадалась надеть металлическую каску. Селия уже собиралась бежать к машине, когда где-то совсем рядом упала очередная бомба. Она прижалась к входной двери издательства и, как часто делала в особо трудные моменты, стала читать стихотворение Милна «Баллада о королевском бутерброде». Селия и сама толком не знала, почему именно это стихотворение. Наверное, из-за его длины и бесконечных повторений, успокаивавших ум. Но как только уляжется пыль и мусор, поднятые последней бомбой, нужно уезжать отсюда.

Слава богу, боль отпустила. Венеция глотнула воздуха и потащилась наверх. Она выбралась на первый этаж и почти побежала по выложенному плитками полу, забыв, что может споткнуться и упасть. Оказавшись возле двери, Венеция приналегла на нее и из последних сил открыла, буквально упав на мать. Селия посмотрела на нее почти сердито и таким же тоном спросила:

– Неужели ты раньше не могла открыть дверь?

В дальнейшем, когда Венеция вспоминала эту сцену, та казалась ей взятой из какой-нибудь комедии про войну… Силуэт ее матери, подсвеченный заревом пожаров. На голове леди Селии – громадная железная каска явно с «чужой головы», наполовину скрывающая чумазое от сажи лицо. И при всем при этом мать почему-то была в своем элегантном черном пальто от Уорта и туфлях на высоком каблуке. Свой вопрос мать задала таким тоном, будто ее пригласили на чаепитие и нерадивый слуга слишком долго открывал дверь. Но в тот момент Венеция почувствовала огромное облегчение и радость. Ей вдруг стало по-детски спокойно. С нею мама, которая умеет все сделать так, как надо. Мама прогонит все опасности и хаос превратит в порядок… В этот момент снова начались схватки. Наверное, это случится совсем скоро.

– У меня схватки, – стискивая зубы, сказала Венеция.

– Тогда идем. Нам надо торопиться.

Голос матери вновь обрел прежнее спокойствие. Взяв Венецию под руку, Селия помогла ей спуститься с крыльца.

– Подожди, – превозмогая боль и туман в голове, сказала Венеция. – Нужно взять с собой рукопись. «Милосердие и благосклонность». Я оставила ее в подвале, где пряталась от бомб.

– Иди в машину, – приказала Селия. – Я сама спущусь за рукописью. Только осторожнее. Сегодня бомбы так и сыплются. Даже Святой Павел вот-вот может рухнуть.