Пенни Винченци - Наперекор судьбе

Селия вернулась в гостиную. Вид у нее был очень усталый. Венеция и Оливер оба читали.

– Звонил Гордон. Он сказал… – Она замолчала, увидев, как мгновенно побледнело лицо Оливера. Из-за нее. Точнее, из-за ее слов. – Он сказал, что нам стоит приехать уже завтра. В крайнем случае, послезавтра. По мнению врача, она быстро угасает. Любят же медики напыщенные выражения, – добавила Селия, сопроводив свои слова краткой улыбкой.

Она села рядом с Оливером и взяла его за руку.

Оливер крепко сжал ее руку и отвернулся. Селия знала причину: он не любил показывать другим свои слезы. В гостиной стало совсем тихо.

– Лучше поехать завтра, – предложила Венеция. – Как у нас с бензином?

– В моей машине достаточно. Но в таком случае, Оливер, мы не сможем взять твою коляску.

– Не страшно. В Эшингеме есть старое кресло-каталка.

– Верно. – Венеция встала. – Попробую дозвониться до Барти. И до Себастьяна тоже. Мы должны взять и его.

Тяжелая новость сделала Селию раздражительной.

– Если мы не будем осмотрительными, все это превратится в пышный спектакль. Меньше всего ММ нужны подобные зрелища.

– Селия. – В голосе Оливера появилась неожиданная сила. – Речь не идет ни о каком пышном спектакле, как ты изволила выразиться. Я бы сказал, совсем наоборот.

– Этот час чертовски затянулся, – произнес Джей. – Непростительно затянулся. Ну и холодрыга в этой пещере. А на берегу ветер так и свищет. Где же эта плавучая калоша?

Вопрос был риторическим. Никто из англичан не имел об этом ни малейшего представления. Катера частенько опаздывали. Ожидание всегда было самой тяжелой частью подобных операций. Уровень адреналина в крови падал, а усталость и голод, наоборот, только увеличивались. Холод тоже не способствовал хорошему настроению. Храбрых английских диверсантов начинало охватывать раздражение.

– Уже все сроки прошли, – угрюмо заметил Майк Дриффилд, заместитель Джея. – Неизвестно, на что теперь надеяться. Через час начнет светать. Мне не улыбается проторчать во Франции целый день.

– Мы и не застрянем здесь на целый день, – уверенно заявил Джей.

– Лучше бы не испытывать судьбу. Вскоре джерри [82] начнут повсюду рыскать, вынюхивая нас. Вряд ли им понравилась наша ночная работа.

Ночь сменили серые рассветные сумерки. Катера по-прежнему не было.

– Думаю, это из-за погоды, – сказал Джей. – Море штормит. Вы только посмотрите, какие волны.

– Огромные, – согласился Майк, плохо разбиравшийся в премудростях мореплавания. – Ждать совсем не хочется.

– А все равно придется. Командование не стало рисковать. Хуже, если за нами пришлют не катер, а какую-нибудь рыбачью развалюху с мотором. Эти лодки неистребимо воняют рыбой. Да, ребята, комфортабельного возвращения домой у нас не получится.

К полудню Литтоны приехали в Эшингем. Их встречала бледная и уставшая леди Бекенхем.

– Рада вас видеть. Вылезайте. Оливер, обожди немного. Сейчас Бекенхем подкатит кресло на колесиках.

Это кресло служило предметом многочисленных шуток. Ему было лет сто. Особый шарм креслу придавал сигнальный клаксон. Во времена Первой мировой войны близняшки с удовольствием катали на нем друг друга, пока лорд Бекенхем не запретил.

– Это вам не игрушка, а старинная вещь.

Оливеру кресло тоже нравилось: крепкое, надежное, чем-то похожее на трон. Приезжая в Эшингем, они не всегда брали его инвалидную коляску, и тогда лорд Бекенхем с удовольствием катал его в этом кресле по дому и двору. Но сегодня им обоим было не до катаний.

– Дурное это занятие, – грустно произнес лорд Бекенхем, помогая Оливеру усесться в кресло. – Терпеть не могу смотреть, как умирают молодые.

Душевное состояние Оливера было очень тяжелым, однако ему понравилось, что лорд Бекенхем причислил ММ к «молодым».

– Что слышно о Джее? – шепотом спросила Селия, когда они с Гордоном уселись в маленькой комнатке, служившей в Голубятне гостиной.

– Пока ничего. Командир ожидал его возвращения сегодня рано утром. Подробностей я не знаю. Полагаю, возвращение задержалось.

– На сколько?

– Понятия не имею. Может, что и на пару дней.

– А… – Селия кивнула в сторону такой же маленькой спальни.

– Невозможно сказать. В прошлую ночь ей было совсем плохо. Мы даже испугались. Эта прошла спокойнее. ММ очень хочет увидеть Джея. Постоянно спрашивает, когда он приедет.

– Боже мой, – прошептала Селия.

Вместо катера за англичанами приехал местный крестьянин: пожилой, неразговорчивый, весьма угрюмый человек. Остановив перед пещерой трактор с большим прицепом, он сказал, что перевезет их в свой дом. По двое человек за каждую поездку.

– Дела не ах, – заявил француз. – Немцы вас ищут. Я по радио слушал погоду. На море сильные волны. Вчера вечером немцы были у нас. Все перевернули. Чего их принесло – не знаю. Днем им не до нас. Так что до темноты могу продержать вас у себя, а потом вам придется уйти. Думаю, этим вечером они снова припрутся. Молитесь, чтобы море успокоилось.

– Благодарю вас, – сказал Джей. – Извините, что доставили вам столько хлопот.

– Сами выбирали, – ответил крестьянин, плюнув из окошка кабины. – Двоих размещу в доме, остальных – на сеновале.

Его дом находился примерно в двух милях от Сен-Вааста, справа от прямой дороги, идущей вдоль нормандского побережья. Значит, обратно эти мили придется топать пешком, по холоду. Когда Майк высказал это вслух, крестьянин равнодушно пожал плечами:

– Ближе домов нет. Насильно никого к себе не зову. Не нравится – оставайся в пещере.

– Вы и так очень любезны, – успокоил француза Джей. – Еще раз спасибо за заботу.

Крестьянин сердито поглядел на Майка:

– Скидывай-ка свой наряд. Мало ли на дороге остановят. В прицепе есть комбинезоны. Переодевайтесь по очереди.

По дороге ехал трактор с прицепом. В прицепе сидели двое крестьян в голубых комбинезонах. Они попыхивали сигаретами «Голуаз» и довольно угрюмо поглядывали на немецкий «виллис», водитель которого отчаянно сигналил, требуя уступить дорогу. Везунчик Литтон добродушно улыбнулся немцу, когда тракторист свернул в сторону, чтобы пропустить «виллис». А потом Везунчик Литтон презрительно посмотрел вслед.

Барти появилась к чаю, огорченная долгой задержкой на дороге, где ей пришлось пропускать колонну танков. Больше всего она боялась опоздать.

– Не волнуйся, ты не опоздала, – поздоровавшись с ней, сказала Селия. – Сегодня ММ получше. Сейчас она спит. Гордон и сиделка считают, что ее не стоит тревожить. Она нас всех узнала. Спрашивала про тебя. Я сказала, что ты приедешь позже.

– ММ спрашивала обо мне? – одними губами улыбнулась Барти. – Может, я все-таки загляну к ней на минутку?