Пенни Винченци - Наперекор судьбе

– Я тебе очень, очень сочувствую. Могу лишь сказать, что со временем тебе станет легче.

– Откуда ты это знаешь?

– Мне почти девяносто, и из них я около семидесяти лет была замужем. Я достаточно знаю о жизни и о ее ударах.

– Бабушка, при всем уважении к тебе, сомневаюсь, что ты когда-либо оказывалась в положении, хотя бы отдаленно похожем на мое… Мне так стыдно за них. За обоих.

– Ничего удивительного. Мне тоже было бы стыдно.

– Ты же знаешь, как я восхищался Себастьяном. Считал его таким удивительным человеком. И мы были с ним очень близки. Я никогда не забуду день похорон Пандоры. Мне кажется, тогда я ему серьезно помог. – Кит невесело рассмеялся. – Теперь я знаю, почему он так… откликнулся.

– Кит, а так ли это важно?

– Что именно?

– Я говорю, так ли это важно, почему ты ему помог и почему вы с ним были очень близки? Да, ты ему помог. Вы были близки. Ты его любил. А теперь ты делаешь поспешный вывод: все это потому, что он твой отец. Степень родства ничего не меняет. Полно людей, у которых весьма прохладные или натянутые отношения со своими отцами. Еще раз повторяю: степень родства тут ни при чем. Главное – ты помог ему. И очень помог. Это твоя заслуга.

– Я не могу его простить, – заявил Кит. – И не смогу. Да и мою мать тоже.

– Думаю, потом сможешь.

– Бабушка, я не собираюсь их прощать. Все эти годы они жили в отвратительной лжи. Как у них совести хватало?

– Почему?

– Что почему? – спросил Кит и даже остановился.

– Наверное, тебе стоило бы задуматься, почему они жили, как ты говоришь, во лжи. Думаешь, они этого хотели? У них было достаточно очень веских оснований, чтобы пойти на такой шаг. Сохранить брак. Уберечь семью от распада.

– До чего же это лицемерно.

– А что в этом ужасного? Как, по-твоему, они должны были бы поступить? Может, твоей матери нужно было уйти от Оливера, который всегда ее очень любил, бросить троих детей, бросить все, включая «Литтонс»? Неужели ты всерьез считаешь, что это было бы правильным и справедливым? Столь ненавистное тебе лицемерие было обусловлено великой жертвой, которую принесли все трое.

– Бабушка, ты меня удивляешь. Прежде всего, моей матери и Себастьяну нужно было вести себя подобающим образом. Ты говоришь о них так, будто они не сделали ничего предосудительного.

– Да, Кит, мы все должны были бы вести себя подобающим образом и проживать жизнь без единой ошибки. Согласна. Возможно, тебе это удастся. Но ты вряд ли задумывался о том, какая череда несчастий обрушилась бы на вас, если бы ваш сумасшедший план осуществился. Я уж не говорю о том, что раннее замужество лишило бы Иззи юности.

– Это неправда.

– Нет, правда. Она еще ребенок и совершенно не готова к замужеству.

– Но она очень хотела выйти замуж.

– Кит, она не имеет представления о том, что такое замужняя жизнь. Она очень неискушенная девочка. Совсем не от мира сего. Близняшки в ее возрасте были куда искушеннее в жизни. Да и твоя мать тоже.

– Я совсем разочаровался в своей матери, – признался Кит. – Она меня просто предала.

– Я вполне понимаю твои чувства и не удивляюсь им. Но ты ее простишь. Это я тебе обещаю. Она тебя очень любит. И она, Кит, замечательная женщина.

– Не думаю, что я смогу ее простить.

– Чепуха все это. Знал бы ты, сколько пакостей делал мне Бекенхем. Честно говоря, и я в долгу не оставалась. Разве ты об этом не слышал?

– Немножко, – ответил Кит, нехотя улыбнувшись.

– Похождения Бекенхема превратились в увлекательную семейную легенду о его ухлестывании за служанками. Сейчас я могу над этим только смеяться. А ты представь меня совсем молодой женщиной, только что вышедшей замуж и любящей своего мужа. Для меня это было почти концом света. Прошел всего месяц после нашего медового месяца, а Бекенхем уже развлекался в чужой постели. Я была беременна Джеймсом, а он завел шашни с другой женщиной, отнюдь не служанкой. Я могла бы ославить его пассию на весь Лондон. Но я простила Бекенхема. Постепенно я перестала страдать и начала ценить другие его качества, потому что во всем остальном он был просто замечательным мужем. А потом начались его романчики со служанками. Ты только представь: не где-то на стороне. Под моей крышей, на виду у всех слуг, которые с любопытством следили за развитием событий. Добавь к этому парочку побочных детей. Мне пришлось переселять их вместе с их мамашами в домики подальше от поместья и помогать деньгами, да так, чтобы об этом никто не знал. Все это, Кит, было очень нелегко. И тем не менее у нас был очень счастливый брак. Я не преувеличиваю. Счастливый брак – это не значит постоянное безоблачное счастье. Бывают и ураганы. Главное – не позволять им раскачивать опорные балки. Вот этим твоя мать и занималась.

От слов леди Бекенхем Киту стало чуть-чуть легче. Но всего чуть-чуть.

– А мой отец… то есть Оливер? Как он справлялся со всем этим?

– Вот уж о ком тебе не надо особо беспокоиться, так это об Оливере. Он орешек очень крепкий. Он всегда умел позаботиться о себе, хотя внешне казался хрупким и беспомощным. Уверяю тебя: он нашел способ справиться с этой ситуацией, хотя и не был в восторге от случившегося. Он и от своей коляски не в восторге, но он не из тех, кто будет плакать в подушку. Кстати, почему бы тебе не поговорить с ним об этом? Только учти: много ты из него не вытянешь. Я еще не встречала человека, который так здорово умел бы обходить все острые углы.

– Понятно, – произнес Кит. – Наверное, я поговорю с ним. Когда-нибудь.

– Скажу тебе еще пару слов, прежде чем мы пойдем обратно и выпьем чего-нибудь крепенького. Во-первых, я восхищаюсь твоим характером. Ты правильно сделал, что ничего не рассказал Иззи. Это настоящий мужской поступок. Насколько понимаю, это было твоим решением. Когда-нибудь ты ей расскажешь, но пока она слишком мала для подобных разговоров. А во-вторых, я больше не желаю слышать бредовых слов о том, что у тебя нет дома. Дом у тебя есть. Возможно, целых два. И даже три, если ты согласен добавить и этот.

– Спасибо, – ответил Кит.

Он вдруг почувствовал, что не прочь признать фермерский дом своим жилищем.

– В принципе, они согласны, – сказал Оливер.

– Я так и думала, что они согласятся. Как-никак, если бы не ты, не было бы и нью-йоркского отделения «Литтонс». Половина их акций принадлежит тебе.

– Знаю, дорогая. Ты мне об этом часто напоминала. И тем не менее пока мы можем говорить лишь о предварительном решении. Детали придется обговаривать с теми, кого они сюда пришлют. Мы должны будем показать этим людям все цифры и представить всю необходимую информацию.

– И кого же они пришлют, интересно бы знать?

– Стюарт не стал говорить. Сказал лишь, что прибудет их представитель. Естественно, вместе с юристом.