Иосиф Кантор - Моисей. Тайна 11-й заповеди Исхода

С заходом солнца оставшиеся в живых амалекитяне бежали, побросав не только свое оружие, но и свои припасы и все имущество, что было с ними в походе. Евреи преследовали их недолго, потому что не могли отдаляться от своего лагеря на большое расстояние, оставляя его без защиты. Велик был соблазн раз и навсегда покончить с проклятым коварным врагом, но благоразумие возобладало над жаждой мщения, и остаткам войска амалекитян дали уйти.

После битвы Моисей спросил, где Савей и Авенир, потому что почти все военачальники попались ему на глаза, а этих двоих не было. Моисею сказали, что оба они нашли свою смерть в битве с амалекитянами.

Савей погиб в сече, в самой гуще ее. Каждый взмах его топора производил опустошение в рядах амалекитян, и никто не мог подступиться к могучему воину, охваченному яростью битвы. Он разил наповал и разил так мощно, что амалекитяне не успевали уклониться от его ударов и не могли отразить их. Поняв, что силой могучего воина одолеть не удастся, амалекитяне пошли на хитрость. Трое вооруженных копьями наступали на Савея, делая выпад за выпадом, а двое с топорами и кинжалами зашли сзади, изловчились и ударили одновременно так, что нельзя было отразить их удары, не подставив спину или бок тем, кто угрожал спереди. Савей на мгновение замешкался и был пронзен и изрублен.

– Будьте вы прокляты! – сказал он своим убийцам и умер.

Смерть Авенира была проще. Прилетела издалека длинная стрела с зазубренным наконечником и вонзилась Авениру в левый глаз. У него достало сил схватиться за древко и выдернуть стрелу, но наконечник остался в ране, и его, должно быть, смазали каким-то ядом, потому что Авенир вдруг посинел, пустил изо рта пузырящуюся пену, рухнул наземь, и, пока он падал, жизнь успела покинуть его.

– Он погиб как достойный воин, – сказали о Савее те, кто видел его гибель.

– Стрела оборвала его жизнь, – сказали об Авенире и более ничего не добавили.

– Авенир мог бы приказать своим воинам отступить, и его никто бы не упрекнул в этом, поскольку на них пришелся основной удар амалекитян, – сказал Моисею Осия, когда они обсуждали итоги битвы. – Но он только говорил: «Не поддавайтесь и будьте стойкими!» Так ведут себя только верные.

«Я ошибался, подозревая их, потому что оба они были достойными сынами нашего народа и хорошими военачальниками», – подумал Моисей, и сердце его сжалось от боли. Если бы Савей и Авенир были живы, то вина его перед ними не ощущалась бы столь остро. Была бы возможность загладить ее хорошим отношением, какими-то поступками, можно было даже сказать прямо: «Простите мне, что думал о вас плохо». Многое можно исправить, пока жив человек, и совсем ничего нельзя исправить после его смерти.

На том месте, где бились с амалекитянами, Моисей повелел воздвигнуть благодарственный жертвенник в честь победы.

Всеобщей радости не было предела. Казалось, что солнце светило ярче обычного, а звезд на небе стало втрое больше. Песни сменялись смехом, а смех песнями – так велико было ликование в еврейском стане.

– Народ наш обрел уверенность в своих силах! – радовался Осия.

– Народ наш укрепился в своей вере и понял, что Господь всегда с нами, что всегда Он помогает нам, – отвечал ему Моисей.

– Теперь мы можем без опаски пребывать в пустыне, потому что больше никто не решится напасть на нас! – продолжил Осия и тут же, спохватившись, добавил: – Но воины наши продолжают нести свою службу так же, как и прежде, и все дозоры на своих местах. А из доставшейся нам добычи меня больше всего радует захваченное оружие, благодаря которому мы сможем увеличить количество наших воинов. Одно только огорчает меня – я осмотрел тела убитых изменников, которые пытались посеять панику в нашем тылу, и не нашел среди них никого, кто мог бы сойти за их предводителя. Всего убито одиннадцать человек, если этих шакалов можно назвать людьми, и десять из них опознано. Все они принадлежат к разным коленам, везде у нашего врага были свои люди, а одиннадцатого побили камнями, и лицо его стало неузнаваемым, но судя по мозолистым рукам, он из простых людей, а враг наш не из их числа. Змея где-то затаилась и ждет нового случая!

– Нового случая больше не будет! – твердо ответил Моисей. – Скоро я должен буду оставить вас на время, потому что Господь призывает меня, и до этого срока я обязан найти предателя, чтобы можно было мне оставить народ мой, не беспокоясь в отношении того, что может случиться в его отсутствие! И, как мне кажется, я уже знаю имя нашего врага!

После разговора с Иофором Моисей многое успел передумать. Он ходил по стану, разговаривая с воинами и другими людьми – и думал. Он смотрел на амалекитян, выстроившихся для битвы – и думал. Он стоял на холме, наблюдая за сражением, и продолжал думать. Нет, в первую очередь мысли его были заняты тем, что происходило вокруг, но какая-то частица разума отвлекалась от происходящего и пыталась найти ответ на вопрос, уже много дней мучивший Моисея.

«Я бы на твоем месте стал бы обращать внимание не на тех, кто подозрителен, а на тех, кто никаких подозрений не вызывает. Предатель среди них!» – сказал тесть. А еще он сказал: «Начни с самых близких и отдаляйся понемногу».

Моисей так и сделал – начал с брата своего Аарона.

Аарон знал обо всем, что происходило среди евреев. И явное, и тайное было ведомо ему. Враг умел наносить упреждающие удары? Аарону несложно было бы так поступать.

В каждом колене у Аарона были доверенные люди. Кто-то передавал его слова людям, кто-то, наоборот, приносил сведения. Аарону нетрудно бы было при желании сеять панику среди людей или же вызывать возмущение.

Аарон был старшим братом, но по воле Господней случилось так, что он стал подчиняться младшему. Моисей всячески подчеркивал свое уважение к брату и никогда не скупился на похвалу, но уязвленное самолюбие могло толкнуть Аарона на скользкую стезю предательства. Урон, нанесенный самолюбию, способен привести к тому же результату, что и желание выслужиться перед фараоном. Брат пошел против брата? Да вся история наследования власти в Египте просто кишит примерами братоубийства! Почему бы среди евреев не случиться тому, что не раз происходило среди египтян? Что, если Аарон хочет сместить брата и занять его место, стать вождем народа Израилева? Надо признать, что Аарон справился бы не хуже его самого. Он умеет разговаривать с людьми и никогда не решает, не обдумав, а для вождя эти качества самые важные.

Недовольство народа, когда бы оно ни высказывалось, неизменно направлено против Моисея! Не против Исхода вообще, а против Моисея. «Куда ты нас ведешь, Моисей?!» – кричат люди. Ни разу не случилось так, чтобы кричали только: «Куда мы идем?! Зачем?! Давайте вернемся!» и не поминали бы имени Моисея и не обвиняли бы его. Иногда даже могут крикнуть нечто обидное и Аарону, но это случается крайне редко и может быть намеренно устроено для того, чтобы усыпить подозрения Моисея.