Деннис Лихэйн - Настанет день

Он вышел из машины. Рядом воришка Фил Сканлон рассмеялся:

— Ну, капитан Ког…

Прикладом дробовика Томас разбил ему лицо. Воришка Фил рухнул, как лошадь с простреленной головой. Томас положил дуло дробовика на плечо стоявшего рядом бандюги, Спаркса Набалдашника. Дернул дулом вверх, выстрелил, и Набалдашник оглох на левое ухо, пошатнулся, глаза у него тут же заволокло, и Томас приказал Эйгену:

— Доверши церемонию, сержант.

Эйген ударил Спаркса Набалдашника револьвером в лицо, и больше Спаркс в тот вечер никак себя не проявлял.

Коглин направил дробовик в землю и выстрелил. Толпа подалась назад.

— Я капитан Томас Коглин, — провозгласил он и наступил Филу на лодыжку.

Не услышав звука, которого добивался, повторил процедуру. На сей раз донесся приятнейший хруст кости и предсказуемый взвизг. Томас махнул рукой, и одиннадцать человек, которых он сумел собрать, рассредоточились вдоль края толпы.

— Я капитан Томас Коглин, — повторил он, — и не надейтесь — мы намерены пролить кровь. — Он обвел глазами толпу. — Вашу кровь. — Он повернулся к парковой полиции; тех оставалось десятеро, и они будто съежились. — Оружие к бою, или вы больше не стражи порядка.

Парковая полиция вскинула оружие, и толпа отступила.

— Цельсь! — выкрикнул Томас.

Толпа отступила еще на несколько шагов.

— Если увижу у кого-то камень, — произнес он, — мы откроем огонь на поражение.

Он сделал пять шагов вперед, уперся дулом дробовика в грудь мужчины, сжимавшего в руке камень. Тот выронил камень и обмочился. Томас разбил мужчине голову и перешагнул через него.

— Бегите, гады. — Он окинул толпу взглядом. — Ну, марш!

Никто не шевельнулся: все были слишком потрясены. Томас повернулся к Эйгену, к своим людям у кромки толпы, к парковым полицейским:

— Открывать огонь по усмотрению.

Парковые полицейские непонимающе пялились на него.

Томас закатил глаза, достал табельный револьвер, поднял над головой и выстрелил шесть раз.

Копы тоже начали палить в воздух, и толпа плеснула в стороны, как вода из ведра. Люди бежали, ныряя в переулки и боковые улочки, отскакивая от перевернутых машин и падая на тротуары, наступая друг на друга, прыгая в разбитые витрины и приземляясь на стекло, которое сами же и расколотили.

Томас высыпал стреляные гильзы, отложил дробовик и перезарядил револьвер. Освежающе веяло порохом, издали доносилась стрельба. Он сунул револьвер в кобуру и перезарядил дробовик. Долгое лето, полное бессилия и растерянности, выветрилось из души. Он снова чувствовал себя двадцатипятилетним.

Сзади завизжали тормоза. Томас обернулся: у тротуара остановились черный «бьюик» и четыре патрульных автомобиля. Из «бьюика» под первые капли дождя вышел суперинтендант Майкл Краули — тоже с дробовиком, в наплечной кобуре табельный револьвер. На лбу свежая повязка, дорогой темный костюм весь заляпан яичным желтком и усеян кусочками скорлупы.

Томас улыбнулся, и Краули тоже устало ухмыльнулся.

— Пришло время малость навести порядок, капитан?

— И в самом деле, суперинтендант.

Они пошли по улице, остальные двинулись следом.

— Прямо как в старые времена, Томми, а? — проговорил Краули, когда впереди замаячила новая толпа, собравшаяся на Эндрю-сквер, в двух кварталах отсюда.

— Я тоже так думаю, Майкл.

— А когда мы их отсюда вычистим…

Когда мы их вычистим. Без всяких если . Томасу это пришлось по душе.

— Мы отвоюем Бродвей.

Майкл Краули хлопнул его по плечу:

— Как же я соскучился по этому занятию.

— Я тоже, Майкл. Я тоже.

Рассел, водитель мэра Питерса, аккуратно объезжал все места, забитые людьми. Мэр таким образом мог наблюдать за бунтовщиками на расстоянии, однако он слышал их крики, слышал выстрелы и звон бьющегося стекла.

Проехавшись вокруг Сколли-сквер, он ужаснулся, но, увидев Норт-Энд, а вскоре и Южный Бостон, понял: происходит кошмар, который ему и присниться не мог.

Избиратели доверили ему город. Американские Афины, колыбель Американской революции , [83] Имеются в виду события конца XVIII века — война американских штатов за независимость от британского владычества. место рождения двух президентов, территорию с самым образованным населением в стране, Пуп земли.

И при его правлении этот город сам разбирает себя по кирпичику.

Они вернулись по мосту Бродвей-бридж, оставив позади охваченные пожаром трущобы Южного Бостона. Питерс велел Расселу подвезти его к ближайшему телефону. Ближайший нашелся в отеле «Касл-сквер», в Саут-Энде, пока единственном тихом районе, который они посетили за сегодняшний вечер.

Под подозрительными взглядами носильщиков и управляющего мэр позвонил в Арсенал штата. Представился и велел соединить его с майором Даллапом.

— Даллап слушает.

— Это мэр Питерс, майор.

— Да, сэр?

— Вы командуете мотострелковым корпусом и Первым кавалерийским эскадроном?

— Так точно, сэр. Под общим командованием генерала Стивенса и полковника Дальтона, сэр.

— Где они в данный момент?

— Полагаю, с губернатором Кулиджем в здании сената штата, сэр.

— Тогда оперативное командование переходит к вам, майор. Ваши люди должны оставаться в Арсенале в полной боевой готовности. Не распускать никого по домам. Ясно?

— Так точно, сэр.

— Нынешним вечером вам предстоит подавить кое-какие выступления, майор.

— С удовольствием, сэр.

Подъехав спустя пятнадцать минут к Арсеналу, Питерс увидел, как из здания выходит солдат и преспокойно идет в сторону Брайтона.

— Рядовой! — Он вышел из машины. — Куда вы направились?

Боец уставился на него:

— А ты что за ферт?

— Я мэр Бостона.

Солдат тут же вытянулся в струнку и отдал честь:

— Прошу извинить, сэр.

— Куда же ты идешь, сынок?

— Домой, сэр.

— Вам отдали приказ оставаться в боевой готовности.

— Приказ отменил генерал Стивенс.

— Вернись, — сказал Питерс.

Тут вышли еще несколько солдат, но первый затолкал их внутрь, приговаривая:

— Мэр, это мэр.

Питерс широкими шагами вошел в здание и сразу заметил у лестницы, ведущей в комнату дежурных, человека с майорскими знаками различия — дубовыми листками.

— Майор Даллап! Что все это значит? — Питерс обвел рукой Арсенал, всех этих людей в расстегнутых воротничках, безоружных, расслабленных.

— Сэр, если бы мне разрешили объяснить…

— Извольте! — Питер сам удивился грозным ноткам в своем голосе.

Но прежде чем майор Даллап сумел что-нибудь сказать, с верхней лестничной площадки загремело:

— Эти люди отправляются по домам! — Над ними стоял губернатор Кулидж. — Мэр Питерс, вам нечего здесь делать. Отправляйтесь домой и вы, сэр.

Кулидж стал спускаться по лестнице, по бокам от него шли генерал Стивенс и полковник Дальтон. Питерс устремился по ступенькам ему навстречу.