Виктор Поротников - Утонуть в крови : вся трилогия о Батыевом нашествии

Аникей не успел толком насытиться, как колокольный сполох возвестил об очередном приступе татар. Дабы соблюсти перед матерью, сестрой и ее подругами облик мужественного защитника Рязани, Аникей вновь облачился в воинский наряд, схватил меч и топор и побежал к южной стене, где находилась его сотня.

Пребрана пребывала в смятении. Половчанка тоже не могла скрыть свой страх. Фетинья предложила подругам укрыться за монастырской стеной.

— Не за стенами надо прятаться, дорогие мои, а обучаться владению оружием, — решительно заявила Устинья. — Мыслю я, скоро и слабые женские руки понадобятся для защиты Рязани.

Когда Аникей добрался до южной стены, там все уже было готово к отражению очередного вражеского штурма. На железных треногах стояли большие котлы с кипящей смолой. Эти почерневшие от копоти котлы дымились приторно-едким паром. В котлах булькала и пузырилась желто-коричневая масса, пышущая жаром. На стене тут и там возвышались груды камней. Лучники готовили к стрельбе луки и стрелы.

Данила Олексич удивился, увидев Аникея:

— Ты чего пришел? Я же велел тебе в ночную стражу заступать.

— Я же не отрок сопливый! — нахмурился Аникей. — Даже раненые на защиту стен идут, а я чем хуже?

Сотник одобрительно похлопал Аникея по плечу:

— Будь по-твоему, младень. У нас и впрямь каждый ратник на счету!

Время шло. Однако толпы спешенных татар, собравшиеся на равнине перед городом, явно не торопились начинать штурм.

Эту заминку врагов рязанцы восприняли по-своему.

— Робеют нехристи, отведав кипящей-то смолки!

— Еще бы! Смерти и мунгалы страшатся.

— Призадумались черти узкоглазые, стоит ли совать голову в петлю! — переговаривались между собой ратники, радуясь, что нагнали страху на полчища Батыя.

Лишь немногие из русичей обратили внимание на какие-то странные передвижные частоколы на больших колесах без спиц. Эти частоколы многие сотни татар выкатывали из леса и устанавливали позади своих пеших отрядов, образуя некую передвижную стену из свежеоструганных тонких бревен. Никто из рязанцев не обеспокоился появлением этих необычных заграждений. На первый взгляд могло показаться, что эти сооружения установлены татарами как защита от русских стрел.

Неожиданно воздух наполнился странным свистом, хотя русичи со стены и башен видели, что татарские лучники не стреляют.

Кто-то из рязанцев издал изумленный вскрик и показал рукой на небо.

В небесной синеве появился град стремительно летящих камней, больших и маленьких. Камни обрушились на стену и крыши башен, несколько камней упали с недолетом в ров, несколько, наоборот, перелетев через стену, застучали по кровлям домов.

— Камнеметы! — рявкнул Данила Олексич и длинно выругался. Ударивший в угол башни камень едва не размозжил ему голову. — Эй, други, не толпитесь на стене! — закричал сотник своим ратникам. — Спускайтесь все вниз. Живо! Дозорным укрыться в башнях!

Ратники, толкаясь, поспешили к ступеням, ведущим со стены вниз, к основанию городского вала.

Через несколько мгновений с неба посыпались на бревенчатую стену круглые и продолговатые предметы с развевающимися по ветру хвостами. Выкрашенные в красный, желтый и черный цвета, эти летучие шары и «дыни» были хорошо различимы на фоне безоблачных бледно-голубых небес. Продолговатые хвостатые «дыни» были снабжены спереди острым металлическим клювом, поэтому они легко втыкались в стену и башни. При ударе о стену раздавался громкий хлопок с выделением яркого искрящегося пламени, затем летучая «дыня» взрывалась, и из ее чрева с чудовищной силой разлетались в разные стороны мелкие камешки и свинцовые шарики. За долю секунды от вонзившегося в стену необычного летучего предмета не оставалось ничего, кроме железного клюва.

Круглые летучие снаряды при ударе о стену взрывались с выделением белого вонючего дыма. Их содержимое — сотни металлических колючек — выкашивало все живое, находившееся поблизости.

После первых же взрывов на южной стене Рязани среди ратников появилось много раненых. Кому-то оторвало пальцы на руке, кому-то выбило глаз или сломало нос, кто-то оказался изранен вонзившимися в тело стальными колючками. Многие воины были оглушены грохотом разрывов.

Смятение среди рязанцев только усилилось, когда десятки новых хвостатых «дынь» и шаров с воем и свистом начали падать с небес на стену и за стену, взрываясь с оглушительными хлопками. Страшный дождь из железных шипов и мелких камней с визгом хлестал во все стороны, неся людям увечье и смерть.

Несущие смерть хвостатые снаряды вылетали из-за передвижных частоколов. Рязанцам стало понятно, что татары укрывают за частоколами на колесах какие-то необычные метательные машины, способные выбрасывать на большое расстояние не только камни, но и гораздо более смертоносные предметы, о которых и не слыхивали на Руси.

В довершение всего татары обрушили на южную стену Рязани град горшков с зажигательной смесью. От удара глиняные горшки разбивались, из них вытекала черная маслянистая жидкость, которая вспыхивала ярким пламенем. Очень скоро над деревянной стеной взметнулись языки сильного пламени, источающего черный едкий дым. Кипящая смола, находящаяся в котлах на верхней площадке стены, на этот раз принесла рязанцам лишь вред, разлившись повсюду и добавив силы огню. Чтобы не сгореть заживо, ратники покинули и башни, которые вспыхивали одна за другой, будто гигантские факелы.

Покуда полыхала южная стена Рязани, татары перетащили свои метательные машины и защитные частоколы к восточной стене города.

Сначала на стену сыпались обычные камни размером с курицу или с овцу, затем татары выпустили в сторону Рязани большие продолговатые сосуды, снабженные хвостом и крыльями, которые, летя по воздуху, оставляли за собой длинный шлейф из сизого дыма. Эти сосуды были раскрашены в виде драконьих голов с оскаленными зубами. Один из таких крылатых сосудов врезался в башню у Пронских ворот. При этом раздался грохот, сопровождаемый сильной вспышкой, словно в одно место разом ударили десятки молний. Еще один драконообразный сосуд обрушился на стену между Исадскими и Пронскими воротами. Там, где он упал, бревна стены разворотило взрывом и вспыхнул сильнейший пожар. Третий крылатый сосуд, перелетев через стену, протаранил большой двухъярусный дом, который мгновенно заполыхал ярким искрящимся огнем. Искры от этого пламени разлетались на добрую сотню шагов вокруг, поджигая соседние изгороди и постройки. Если такая искра попадала в человека, то прожигала его насквозь.

Вскоре большой участок восточной стены был объят огнем, потушить который рязанцам не удавалось ни водой, ни снегом.