Гэри Дженнингс - Ацтек

Мне приходилось полагаться только на себя, что, однако, не делало поиски столь уж безнадежными. Ключом к успеху оказалось само название «Атлиталакан», что в переводе с науатль значит Быстрая Вода. Я искал источник и вот однажды забрел в чистенькую, аккуратную деревушку под названием Д’нтадо Дехе, что на отомит означает примерно то же самое, что и Атлиталакан на науатль.

Деревня получила свое название по чистому, журчавшему среди камней источнику, единственному в округе, где земли в основном засушливые. А поскольку деревенька была расположена рядом со старой дорогой, ведущей откуда-то с севера к озеру Сумпанго, казалось вполне вероятным, что когда-то ацтеки останавливались именно здесь.

Жители Д’нтадо Дехе, как это вообще свойственно обитателям захолустья, смотрели на чужака с подозрением, но одна пожилая вдова, слишком бедная, чтобы опасаться грабежа, сдала мне чердак своей глинобитной хижины. Некоторое время я безуспешно пытался улестить неулыбчивых отоми, снискать их расположение и вызвать на откровенность, а потерпев неудачу, принялся рыскать в окрестностях по расширяющейся спирали, в надежде наткнуться на замаскированные склады, оставленные нашими предками. Правда, вероятность успеха при поиске наугад была ничтожна: располагая хранилища вдоль своего пути, ацтеки наверняка позаботились о том, чтобы эти склады не смогли бы вот так, запросто, обнаружить и растащить после их ухода местные жители или случайно наткнувшиеся на них путники. Скорей всего, наши предки пометили эти места каким-нибудь неприметным знаком, известным только им самим. Беда лишь в том, что никто из потомков ацтеков, включая и меня, не имел ни малейшего представления о том, что это за знак.

Однако я действовал упорно: срубил длинный крепкий шест и, заострив его конец, тыкал этим шестом в каждую нору, дыру, яму и трещину, которая внушала мне хоть малейшие подозрения. Такой же проверке подверглись подозрительно одинокие холмики и бугры, необычно густые заросли и, разумеется, руины рухнувших строений. Насмешило ли селян мое странное поведение, прониклись ли они жалостью к чокнутому чужеземцу, рыщущему по буеракам, сказать не берусь, но в конце концов меня попросили рассказать о предмете своих поисков двум самым почтенным деревенским старейшинам.

Эти два старика ответили на мои вопросы немногословно, но вполне внятно. Нет, сказали они, они никогда не слышали ни о каком Атлиталакане, но если это название означает то же самое, что и Д’нтадо Дехе, то их деревня, несомненно, и есть то самое место. Потому что, по словам отцов отцов их отцов, давным-давно некое грубое племя диких и грязных оборванцев-кочевников действительно на несколько лет задержалось возле источника, после чего снялось с места и ушло куда-то на юго-запад.

Но когда я осторожно поинтересовался, не было ли впоследствии обнаружено рядом с их становищем находок, оба старца покачали головами.

— Йехина, — заявили они, что на языке отомит означает «нет», и присовокупили к этому фразу, которую им пришлось повторить несколько раз, прежде чем наконец я с трудом понял ее смысл: — Ацтеки были здесь, это так, но они ничего не принесли с собой, когда появились, и ничего не оставили, когда ушли.

В скором времени, покинув область, где еще можно было с горем пополам объясниться на смеси ломаных науатль и поре, я углубился в землю, в которой жили исключительно отоми, не знавшие иного языка, кроме отомит. Путь мой не пролегал строго по прямой, ибо в этом случае мне пришлось бы карабкаться по холмам, штурмовать неприступные утесы и продираться сквозь густые заросли кактусов, чего переселенцы-ацтеки наверняка не делали. Надо полагать, что они, как и я, предпочитали идти по дорогам, а где таковых не было, по людским и звериным тропам или уж, в крайнем случае, просто по ровной местности. Чтобы выбрать удобную дорогу, мне приходилось петлять, однако в целом я так и так продвигался в северном направлении. Я все еще находился на высоком плато между могучими горными кряжами, незримо возвышавшимися далеко к востоку и западу, но по мере моего продвижения плато ощутимо понижалось. С каждым днем пути я спускался все ниже, оставляя наполненные прохладой горы позади. Уже почти наступило лето, и если днем временами становилось жарковато, зато я не мерз мягкими теплыми ночами. Последнее обстоятельство оказалось очень важным, ибо в этой глуши совершенно не имелось постоялых дворов, а деревни, куда можно было бы напроситься на ночлег, располагались так далеко друг от друга, что за один день покрыть это расстояние было просто невозможно. Большую часть ночей я спал на открытом воздухе и отовсюду даже без своего кристалла отчетливо видел неподвижную, висевшую высоко над северным горизонтом Тлакпак, навстречу которой я упорно, снова и снова, направлялся с каждым рассветом.

У меня не возникало особых трудностей не только с ночлегом, но и с пропитанием: благодаря малой населенности, тот край изобиловал непуганым зверьем. Кролики и земляные белки бесстрашно таращились на меня из придорожной травы, птица-скороход, бывало, пристраивалась ко мне в попутчики, а ночами к моему костру запросто могли подойти любопытный броненосец или опоссум. Хотя я не захватил с собой охотничьего оружия, а макуауитль едва ли предназначен для охоты на мелкую дичь, но мне, как правило, не составляло труда одним взмахом меча обеспечить себя свежим мясом. Ну а разнообразить пищу позволяло множество дикорастущих плодов.

Слово «отоми» — сокращенное название на редкость труднопроизносимого имени этого северного народа, обозначающего что-то вроде «люди, стрелы которых бьют птицу на лету», хотя, как мне кажется, с тех пор, как их главным занятием была охота, прошло очень много времени. Ныне отоми превратились в земледельцев, выращивающих маис, собирающих фрукты и плоды и добывающих сладкий сок кактусов магуэй. Их поля и сады невелики, но настолько плодородны, что отоми не только обеспечивают плодами себя, но и в избытке поставляют их на рынки Теночтитлана и других городов. Мы, мешикатль, прозвали их страну Атоктли, Плодородный Край, однако о самих ее жителях придерживаемся весьма невысокого мнения. Знаете, как у нас подразделяется октли в зависимости от вкуса? «Лучший», «обычный» и «отоми».

Названия всех поселений этого народа выговорить почти невозможно. Взять хотя бы крупнейшую их деревню Н’т Тахи, которую ваши исследователи южных земель теперь называют Целлала. Я пытался расшифровать смысл многих этих названий, от которых запросто сломаешь язык, но ни в одном не смог усмотреть намека на пребывание там древних ацтеков. Правда, изредка в какой-нибудь деревушке находился престарелый знаток преданий, который, напрягая память, говорил, что да, невесть сколько вязанок лет назад, здесь вроде бы и вправду проходила или даже останавливалась на отдых орда каких-то бродяг. Но при этом все старцы в один голос повторяли: