Валерий Замыслов - Каин: Антигерой или герой нашего времени?

Лейла отшатнулась от Каина.

— Не забывайтесь, господин атаман! Я дочь кахетинского царя Вахтанга Шестого. Вы и пальцем не посмеете ко мне прикоснуться.

— Это разбойник-то? — рассмеялся в лицо царевны Каин. — Будешь брыкаться, силой возьму.

— Дикарь! Порождение шакала!

— Ишь, как заговорила, горная козочка. Закрой свой прекрасный рот, иначе в него болт [119] Болт — (из воровского жаргона) половой член. вобью!

Иван сорвался. Эта узница корчит из себя великосветскую даму, он же — ничтожный человек, дикарь.

Распахнул дверь каюты, гаркнул:

— Кувай! Вина атаману!

Есаул принес жбан вина, две серебряных чарки и закуску.

— Полагаю, царевна голодна. Может, что-то принести по ее просьбе?

— Мне ничего не нужно, — сухо отозвалась Лейла.

По ее рассерженному лицу Кувай понял, что царевна чем-то недовольна, да и вид атамана продолжал оставаться весьма мрачным. Что произойдет дальше, нетрудно было догадаться. Всего скорее Каин надругается над своей пленницей: не зря же он взял царевну на струг. Так думают все повольники, Каин своего не упустит.

Атаман налил в чарки вина и протянул одну царевне.

— Дикарь угощает.

— И не подумаю!

— Вино слабое, из виноградников твоего отца. Выпей и окажи честь своему тятеньке.

— Вам ли понимать о чести? — ядовитая усмешка пробежала по алым губам царевны.

— Будешь хорохориться? Советую не лезть на рожон, иначе…

Каин не договорил, чувствуя, как им начинает овладевать бешенство. Он выхватил из ножен шашку, сорвал с головы царевны кисейную чалму и круглую шапочку, усеянную мельчайшим жемчугом.

По плечам пленницы рассыпались густые, шелковистые, темно-русые волосы, что сделало лицо царевны еще прекрасней.

Каин захватил волосы в горсть и прикоснулся к ним острым лезвием шашки. Царевна, что было сил рванулась от атамана, но она не сдвинулась и с места от железной руки.

— Решай, девка, иначе красу и честь твою вмиг порушу. И не дерзи! Еще одно твое злое слово — и лишишься головы.

— Лучше убей меня! Убей!

Каин скрипнул зубами, а затем вложил шашку в ножны, вышел из каюты, а затем прошел к кормчему.

— Слышь, Митрич, далече ближняя пристань?

— В двух верстах, атаман. Лысково.

— Что за город?

— Сам по себе городишко невелик, стоит на крутояре. Народишко незначительным промыслом занимается: отливкой почтовых колокольчиков, деланием крестьянских пуговиц, запонок, наперстков и прочей мелочью.

— Кто шишкой в городе?

— Городовой приказчик.

— Причаливай.

Митрич пожал крутыми плечами.

— Прости, атаман. Артель в крепком подпитии, да и брать в Лыскове особо нечего.

— Причаливай! — прикрикнул Каин.

Через полчаса струг стоял у пристани, на которой оказался судовой смотритель в синем мундире.

Каин, отстегнув шашку, сошел по сходням к чиновнику, представился:

— Купец первой гильдии Степан Тимофеев. Спешно покличь, господин смотритель, городового приказчика.

— Это невозможно. Господин Чурилин сверх меры занят. Если у вас, господин Тимофеев, есть какое-то безотлагательное дело, вы должны сами обратиться к Городовому приказчику.

— Дело государственной важности, господин смотритель. На моем суде находится царевна грузинского царя Вахтанга Шестого.

— Как, каким образом? — оторопел чиновник.

— Долго сказывать. Сообщу лишь одно, что нам удалось захватить царевну у лихих людей. Все подробности — приказчику. Поспешите!

— Но…

— Промедление может стоить вашей головы.

Смотритель торопливо начал подниматься по крутой лестнице, выходящей на берег, а Каин вернулся в каюту.

Царевна вновь была в головном уборе, почти полностью скрывавшие ее волосы. Лицо окаменелое, напряженное.

— Ждешь своей участи? Скоро все завершится.

— Было бы еще скорей, если бы окно не было заделано решеткой.

— Ты выпрыгнула бы в Волгу?

— Вы слишком догадливы для разбойника. А теперь запомните: я ни при каких обстоятельствах не стану вашей наложницей. Даже если вы меня возьмете силой, то я найду способ, как умереть. Не верите?

— Почему ж? Охотно верю. И все же хоть единственный раз овладеть царевной — мечта не только дикаря, но и любой мужской особи. Готовься, ваше высочество.

— Ненавижу! Будь вы прокляты!

— Благодарствую за добрые слова, царевна… А теперь послушай меня. Лапотный мужик и царевна — люди несовместимые, тем более, Ванька Каин, а посему сейчас я передам тебя местным властям, и катись на все четыре стороны, — хоть на свой Кавказ, хоть к мерзавцу Бирону. Городовой приказчик выделит тебе необходимое сопровождение.

В каюту вошел Кувай.

— Городовой приказчик прибыл, атаман, со всеми чинами и полицейским караулом.

— Отменно! Посиди чуток, царевна, приведи себя в порядок, а я несколькими словами с чинами перекинусь.

Каин вместе с подвыпившими есаулами вышел на пристань, где его уже поджидал городовой приказчик Чурилин. Он — и наместник, он и воевода — всё в одном лице.

Теперь уже Каин выглядел не купцом, а грозным атаманом: сабля, пистоль за рудо-желтым кушаком.

— Здорово жили, господин Чурилин.

Городовой приказчик пришел в замешательство: кто его приветствует? Смотритель доложил, что на судне прибыл купец первой гильдии. Но тогда почему на торговом человеке сабля с пистолем, кои имеют право носить лишь военные чины и кои должны быть в мундире и треуголке.

— И вам доброго здоровья, — после некоторого замешательства заговорит приказчик… Позвольте справится — с кем имею честь разговаривать?

— Иван Каин — атаман волжской повольницы.

Приказчик, городские чины и полицейские обомлели. Сам Ванька Каин, один из самых свирепых разбойников, чье имя наводит ужас на любого человека.

Чурилина озноб прошиб. Он глянул на полицейских, чтобы отдать приказание: взять разбойника под караул, но язык прилип к горлу, да и сами полицейские изрядно оробели. На судне-то человек тридцать-сорок лихих людей, да вон и ружья мелькают, на бортах же струга четыре пушки угрозливо ощетинились своими жерлами. Настоящее разбойное судно, с которого в любую минуту может выскочить воинственная ватага, сметая все на своем пути.

Каин, дав время городским чинам очухаться, приступил к деловому разговору:

— Мною, Иваном Каиным (специально подчеркнул) взяты в полон грузинский царевич Бакар и его сестра Лейла, направляющиеся в Петербург. Бакара я отпустил, а теперь передаю властям Лысково и царевну. Забирайте. Куда ей путь держать, сама скажет. Кувай, приведи пленницу!

Когда Лейла поднималась на крутояр по лестнице, заботливо поддерживаемая под локоток городовым приказчиком, то она почему-то оглянулся, чем Иван и воспользовался:

— Слышь, ваше высочество, вспомни иногда о дикарях, кои вскормили тебя и без коих не знала бы ты ни питий ни яств.