Виктор Поротников - Битва на Калке

— Что сообщает тебе твой ненаглядный? — спросила Варвара.

Улыбаясь, она медленно приблизилась к Сбыславе и мягко коснулась ее плеча.

— Андрей пишет, что войско выступает в степь, — ответила Сбыслава, аккуратно сворачивая пергамент в трубочку своими точеными белыми пальчиками. — Впереди идет Мстислав Удатный, татары бегут от него в разные стороны. За дружиной Мстислава Удатного двигаются прочие русские полки. Андрей полагает, что поход против татар не будет трудным. Скорее всего все закончится без большого сражения, поскольку татар очень мало.

— Вот и чудесно! — Варвара на краткий миг прижалась щекой к щеке Сбыславы и направилась обратно к двери, что-то напевая себе под нос.

В дверях Варвара остановилась и взглянула на Сбыславу. Та сжимала в пальцах маленький пергаментный свиток и задумчиво смотрела куда-то в пространство.

— Не грусти, сестра! — ободряюще промолвила Варвара. — И месяца не пройдет, как вернется к тебе твой Андрюшка. Вернется с победой!

На восьмой день преследования отступающих татар русско-половецкое войско вышло к реке Калке.

Узкое русло быстротекущей реки пересекало здешнюю холмистую равнину подобно рву. Речной поток извивался среди обрывистых меловых утесов и известняковых скал, затянутых изумрудной зеленью пышной южной растительности. Вбирая в себя воды больших и малых ручьев, текущих в ближайших оврагах, стремительная Калка несла свои прозрачные волны в Сурожское море, до которого было рукой подать.

Головной полк Мстислава Удатного и половецкие отряды разбили стан на самом берегу реки в низине, окруженной тенистыми тополиными рощами и лощинами, заросшими диким орешником. Рядом были прекрасные выпасы для лошадей по склонам пологих холмов. Места в низине было достаточно для всего русского войска. Однако рядом со станом Мстислава Удатного расположились только смоляне, луцкий князь со своими племянниками да еще князь каневский.

Черниговцы и киевляне перешли на другой берег Калки и расположились лагерями там. Черниговские полки раскинули шатры на равнине у самых бродов, а киевская рать забралась на холм, защищенный с юга и востока глубокими оврагами. Это была хорошая позиция для обороны, но за водой киевлянам приходилось ходить за добрых полверсты, так как рядом не оказалось никаких источников. Киевские ратники с ворчанием тащились к берегу Калки с деревянными ведрами в руках и с завистью поглядывали на черниговцев, которым до реки было всего полсотни шагов.

Мстислав Старый продолжал упрямо делать то, чего не делали вот уже несколько дней все прочие князья, видя бегство татар. Киевский князь не уставал повторять своим воеводам, чтобы те постоянно были начеку, чтобы никто из воинов не отлучался из стана в одиночку, чтобы всякий ночлег проходил в укрепленном лагере. Мстислав Старый говорил князьям, что столь стремительное отступление татар — это скорее всего обычная уловка степняков, которые либо где-то готовят ловушку для всей русской рати, либо просто пытаются увести русские полки подальше от своих набитых сокровищами обозов.

«Победное шествие Мстислава Удатного может запросто завершиться крахом, ибо нам не ведомы ни замыслы татар, ни их численность», — то и дело твердил киевский князь, но к нему прислушивались лишь немногие из воевод и князей.

«Глядите, наш старичок забрался на самую высокую гору в округе от страха перед татарами! — с усмешкой сказал своим воеводам Мстислав Удатный. — За восемь дней погони за врагом на киевлян не упала ни единая татарская стрела. Киевляне все время шли далеко позади нас, галичан. Однако киевский князь упрямо старается доказывать своим воинам и боярам, что именно они-то и пребывают в центре опасности. Смех, да и только!»

Князья и воеводы, собравшиеся на совет в шатре киевского князя, не раскрывали рта, как бы поглощенные хмурой задумчивостью Мстислава Романовича — такой печальной, словно великий князь готовился сообщить всем нечто трагическое. Совещание не начиналось, так как еще не подошли Мстислав Удатный и Даниил Романович. Их долгая задержка была явно неслучайной.

Это подтвердили слова, какими обменялись после приветствий Мстислав Романович и наконец-то пришедший на совет Мстислав Удатный.

— Не шибко-то ты спешишь на зов великого князя, брат мой! — с укоризной проговорил Мстислав Романович. — Мы уж тут заждались тебя!

— А ты бы еще куда-нибудь подальше да повыше забрался, княже киевский! — огрызнулся галицкий князь. — Иль на равнине для твоих полков места не нашлось?

Киевский князь начал военный совет с упреков в адрес галицкого князя, который, по его мнению, поставленный быть «очами» русского войска, все время норовит стать его «головой».

— Наш уговор Мстислав Удатный не соблюдает, а ведь по этому уговору и по моему родовому старшинству главенство над воинством мне должно принадлежать! — возмущался Мстислав Романович. — И вы, братья, свидетели этого уговора. — Киевский князь широким жестом руки обвел сидевших полукругом князей. — Не может быть и не должно быть у войска две головы!

— Брат, тебя никто старшинства и не лишает, — сказал на это смоленский князь Владимир Рюрикович. Он взглянул на Мстислава Удатного: — Ведь так, брате? Ты же не ищешь старшинства под Мстиславом Романовичем?

— Не ищу и не помышляю об этом, — без колебаний ответил галицкий князь. — Мне доверили головной полк, вот я им и воеводствую.

— Вижу, брат, как ты воеводствуешь! — сердито заговорил Мстислав Романович. — Всех половцев к себе переманил, забрал дружину каневского князя, причем вопреки моему запрету. Полки луцкого князя и обоих его племянников тоже под твоими стягами идут, а ведь я велел им подле моего полка быть. С первого же дня, как мы ушли от Днепра в степи, началась какая-то нелепая погоня за татарами. К чему было это ухарство и удальство? Ну, пощипали дружинники Мстислава Удатного и Даниила Романовича хвост татарской орды, и что с того? Татары как были недосягаемы, так и остались. И орда их слабее не стала, думается мне.

— Ты не прав, брат, — покачал головой Мстислав Удатный. — В сече у реки Волчанки полки наши семь сотен татар истребили. И до этого волыняне и галичане не единожды обращали татар в бегство, отбив у нехристей четыре сотни лошадей и прочего скота больше тысячи голов, да и мунгалов полегло немало. И среди них — один дархан.

— Воистину, какой повод для похвальбы! — криво усмехнулся великий князь. — Токмо неплохо бы упомянуть и о наших потерях за эти дни бессмысленной погони. Сколько у нас павших?.. Мне тут говорят, что-то около трехсот ратников, а у половцев убитых не меньше шестисот. То есть татары в долгу не остались.