Михаил Колосов - Новые крылья

Со стихами у меня ничего не выходит. Хоть друзья о них постоянно спрашивают. Никак не получается. Только одна измаранная бумага остается после моих попыток. Меня это огорчает. Боюсь, что М.А. во мне разочаруется.

Купил себе шапку, как у Супунова. Когда он уедет, будет о нем память. Впрочем, он еще не уехал, а я уже тоскую. Очень уж неприятно станет без него в театре. С кем я там останусь? С Кирсановым?

Вольтер вызвал меня запиской «для серьезного разговора». Почему-то я подумал, что речь пойдет о М.А., и примчался немедленно. Пока бежал до него, страшно беспокоился. Все мне чудилось что-то нехорошее. Но того, что оказалось, я никак ожидать не мог. Ап. Григ., потчуя меня китайским чаем, мягко так и осторожно напомнил мои жалобы на работу в театре. Я прибавил, что ко всему прочему еще и Супунова там теперь не будет, а от своих прежних товарищей я отдалился. Теперь и вовсе можно будет помереть там с тоски. Ап. Григ. посмеялся благодушно и заявил, что смерти моей не допустит, а хочет сделать мне предложение. У него было два секретаря, а теперь остался только один. Этот один секретарь со всеми делами не справляется, и Вольтеру нужен еще помощник. Он предложил мне место у себя и на 60 р. в год больше, чем мое жалованье в театре. Да еще просил сразу же не отказываться, а хорошо подумать. Какое там отказываться! Вот только, может быть, я не справлюсь? Но Вольтер заверил, что первое время сам мне поможет во всем разобраться, и что я быстро всему научусь. Нужно будет заниматься его бумагами, ездить по поручениям, писать для него письма и принимать тех посетителей, кого он сам принять не может. Второй его секретарь ведет больше дела финансовые. Приходить нужно к нему каждый день, но можно будет когда и пропустить. Он обещал быть ко мне не строгим. Добрейший Аполлон! Разве может быть он слишком строгим! Я не мог даже и мечтать о таком счастье. Только вот боюсь очень не справиться. Впрочем, обратно в театр я всегда успею возвратиться. На прежнее место. Не в наш, так в другой возьмут.

Все-таки Вольтер дал мне время опомниться и спокойно все обдумать. Я попрощался и побежал к М.А. советоваться, но его не было. Я оставил отчаянную записку и погулял еще возле его дома около часа, он все не приходил. Но я решился. Быть секретарем Ап. Григор. лучше, чем прозябать за пыльными кулисами.

Весь вечер был сам не свой. Мамаше не стал ничего говорить, она начнет отговаривать. Столько переживаний и сомнений. Ночь почти не спал.

Утром отправился в театр за расчетом. Решился окончательно. По дороге забежал к Вольтеру, но он еще спал. В театре рассчитали. С замирающим сердцем пошел к Вольтеру опять. Что если он подшутил надо мной или передумал? Но Ап. Григ. встретил меня с распростертыми объятиями и стал весело посвящать в дела. Он даже выдал мне вперед немного денег. Так что я теперь богат. Нужно будет немного дать М.А. и купить ему перчатки, те, на которые он заглядывался. Просидели с Аполлоном до обеда и вместе обедали, потом он отправил меня до завтра домой. Все это как во сне! Не могу поверить. По дороге зашел в магазин купить для М. перчатки.

М.А. наконец-то был дома. Как приятно делать подарки дорогому человеку! Я рассказал о своих переменах. М.А. сначала хмурился и сомневался, но видя, как я счастлив, тоже повеселел. Вечером он пошел меня провожать, а потом я его провожал немного обратно. Я чувствую необыкновенное возбуждение и душевный подъем. Опять не усну. Написал стихотворение, но, кажется, не очень-то удачное.

Пожалуй, не покажу.

Объявил дома о своих делах. То-то было переполоху! И вздохов и причитаний. Как только престали тревожиться, все же, решили, что перемены к лучшему и порадовались за меня.

С Вольтером разбирали его письма, потом он мне объяснил все про выставку «Возрожденцев», где будут выставляться, и что нужно устроить. На следующей неделе я от его имени поеду хлопотать.

Вечером собрались с Танюшкой к спиритам. Я отговаривал, но безуспешно. Встретились с Гришей, пошли. В доходном доме, в номерах темная комната, завешанная тряпками душная и освещенная свечами. Посредине круглый стол, за столом человек восемь. Еле-еле и нам нашлось место. Всем командовала нелепо одетая старушка, вызывали дух Гоголя. Блюдце кроме непристойностей ничего не показывало. Мне это быстро надоело, я стал разглядывать присутствующих. И так был удивлен, что и передать нельзя, когда встретился глазами с Ольгой Ильиничной! Вот так сюрприз! Она меня тоже узнала почти сразу, улыбнулась, показала глазами на дверь и мы вышли. Я помог ей зажечь папиросу и стал удивляться, тому, что здесь ее встретил. — «Я и сама не подозревала, что попаду в такую жуткую дыру!» — «Хотите, уйдем? Только я здесь с сестрой, в общем, это она любопытствует». — «Нечего нам здесь делать, ни вам, ни мне, ни сестре, зовите ее и пойдемте, мы, когда-нибудь, сами устроим спиритизм еще лучше, я вас приглашаю». Я позвал Т. и мы втроем вышли на свежий воздух. Отвозили О.И. домой на таксомоторе, дорогой она ругала горе спиритов и смешила Таню. Попрощавшись с О.И., пошли пешком домой. Таня много расспрашивала про О.И., где я познакомился, кто она, кто ее муж, вот уж чего не знаю! Захотела непременно видеть ее рисунки, я обещал взять у Вольтера. О.И. Тане очень понравилась. Слава богу, вечер не был испорчен из-за Гриши и глупых спиритов. Но, какая неожиданная и чудесная встреча! Вот и не верь в волшебство после всего, что случилось.

С Вольтером разбирали его бумаги. Я начинаю понемногу вникать. Собственно, я ему нужен скорее для компании, такое у меня создалось впечатление, но надеюсь, что я ошибся хотя бы отчасти, и все-таки работа моя будет для него не совсем бесполезна. Видел его другого секретаря, очень серьезный господин лет сорока, немного надменный, но вежливый. Дмитрий Петрович Лошаков. Его поручения мне тоже придется выполнять. В общем, я доволен, но, посмотрим, что будет. Прислуги в доме Ап. Григ. немного, однако, я еще всех не успел узнать. Митю его я уж видел много раз, хороший парень, тихий, обходительный. Ту горничную, которая помогала мне на вечере искать пальто, зовут Марусей, милая девушка, улыбчивая и простая.