Валерий Замыслов - Горький хлеб

— Сафа‑Гирей прав. Надо выманить урусов из укрепленного городка, а затем ударить по ним всем войском.

Крымский повелитель нахмурился. На диване нет единства. Дурной признак. Поднялся с трона и сказал свое слово:

— Правоверные! Я слушал ваши советы. Мои отважные мурзы Бахты и Валди хотят единым ударом смять урусов. А мудрые Сафа и Резван предлагают иной путь. С нами аллах. Он предсказывает нам славную победу над иноверцами. Он говорит мне ‑ веди Казы‑Гирей своих воинов на рати русобородых и опрокинь их всеми туменами. Такова воля всевышнего, такова моя воля. И тот, кто посмеет нарушить ее ‑ того покарает аллах и мой острый меч. Вы слышите меня, багатуры?

— Слышим, хан. Мы с тобой, наш несравненный! Мы с тобой, наш повелитель! ‑ хором отозвались военачальники.

— Близится битва. Сейчас всех приглашаю на малый достархан [138] Достархан ‑ угощение, а также нарядная скатерть, расстилаемая для пиршества. Обычно татары перед битвой устраивали малый достархан, а после победы ‑ великое пиршество. , а потом на коней. Пусть закипит наша кровь от айрана [139] Айран ‑ кислое молоко особой закваски (распространено в Сибири, Средней Азии, Крыму и на Кавказе). и кумыса! ‑ проговорил хан.

В шатре появились черные рабы‑невольники с серебряными кольцами в носах. Накрыли шелковую скатерть посреди ковра, положили на нее серебряные и золотые блюда с жареным мясом молодой кобылицы, с тонкими румяными лепешками на сале и различными сладостями.

Перед ханом, пашой, мурзами и темниками поставили рабы золотые чаши с кумысом, айраном, хорзой [140] Хорза ‑ хмельной напиток, употребляемый южными народностями. и красным персидским вином.

Приглашенные на курлутай, дождавшись, когда повелитель первым положит в рот кусок мяса и запьет его кумысом, шумно принялись уничтожать обильное угощение. Чавкая, обтирая жирные пальцы о замшевые сапоги, гости пили пенящийся холодноватый кислый напиток и хмельные красные вина.

Когда хмель ударил в голову, Казы‑Гирей вытащил из ножен кривой меч и трижды взмахнул им над своей белой чалмой. Гости смолкли, поставив на скатерть чаши с напитком.

— Прекратим достархан, правоверные. Поднимайте тумены. Потопчем конями хулителей ислама! ‑ свирепо рявкнул Казы‑Гирей, сверкая мечом.

Когда тумены были приготовлены к бою, к воинам выехал на нарядном с золотой сбруей и серебряными бубенцами гнедом коне повелитель, окруженный могучими тургадурами. Казы‑Гирей ‑ в золотом остроконечном шлеме с сетчатым надзатыльником и в серебристой кольчуге.

Джигиты сидели верхом на низкорослых, гривастых и лохматых лошадях. Они в суконных чекменях, кафтанах и турбанах [141] Турбан ‑ верхняя мужская одежда. . На головах ‑ стальные шлемы либо черные овчинные шапки с отворотами. У многих воинов грудь защищена медными пластинами, в левой руке ‑ круглые металлические щиты, в правой короткие копья с белыми конскими хвостами на конце. К седлам приторочены саадаки [142] Саадак ‑ чехол для лука. с тугими изогнутыми луками и красными стрелами с закаленными стальными наконечниками.

У бывалых воинов, а также сотников и темников [143] Темник ‑ начальник тумена. кони покрыты железными и кожаными панцирями.

Джигиты громко приветствовали подъехавшего Казы‑Гирея.

— Салям алейкум, великий хан!

— Слава повелителю!

— Слава несравненному!

Казы‑Гирей окинул внимательным взглядом несметное войско, ощетинившееся копьями, кривыми мечами, и громко произнес:

— Мои верные и храбрые джигиты! Я привел вас к богатой столице урусов. Сейчас мы двинем свои тумены на московитян и уничтожим презренных. Вспомните славные походы великих монгольских каганов. Мы властвовали над всей вселенной. Теперь неверные подняли свои головы. Но мы посечем их своими острыми мечами и по их поверженным трупам въедем в Москву.

Славные воины! Я отдаю вам столицу язычников на три дня. Вьючьте коней богатой добычей, набивайте чувалы [144] Чувал ‑ большой вьючный мешок, изготовленный из кожи или шерсти. золотыми крестами, и драгоценными каменьями, наполняйте бурдюки красным боярским вином и хмельными медами.

Берите в полон рабов, убивайте стариков, кидайте детей в костер. Все живое ‑ предайте земле. Пусть один черный пепел останется после нашего победного набега. Не стоять Москве на семи холмах!

Воины, размахивая клинками над шлемами и меховыми шапками, дико взвыли, сотрясая Воробьевы горы гортанными воинственными криками.

Повелитель, зажигаясь от боевых воплей джигитов, приказал Бахты‑Гирею:

— Убейте молодого коня и принесите мне чашу крови.

— Слушаюсь и повинуюсь, мой повелитель, ‑ приложив руку к груди, отозвался мурза и с десятком нукеров поскакал к пасущемуся на склоне горы конскому табуну.

Вскоре темник явился обратно и, припав на одно колено, поднес спешившемуся хану чашу с темной лошадиной кровью.

Казы‑Гирей снял с головы золотой китайский шлем, повернулся лицом к солнцу и, воскликнув ‑ с нами аллах ‑ жадно припал губами к чаше.

На горе раздались мощные ратные кличи багатуров.

Близился час битвы.

Ратники, переминаясь с ноги на ногу, еще раз проверяли на себе доспехи, поправляли шеломы, натягивали кольчуги, панцири и тревожно поглядывали на гору.

Пушкари встали возле подвижного дощатого тына. У них все наготове чугунные ядра, мешочки с зельем, фитили.

Здесь же прохаживается знатный литейный мастер государева Пушечного двора ‑ Андрей Чохов. Он в суконном кафтане, осанистый, кряжистый, русобородый. Зорко поглядывает на пушкарей и затинщиков [145] Затинщик ‑ пушкарь к затинной пушке, т. е. пушке, вделанной в стену. , дает скупые советы.

— Не посрамим матушку Русь, Андрей Иваныч. Не пропустим басурман в Москву, ‑ заверяли знатного мастера пушкари…

— Ты бы поостерегся, Андрей Иваныч. Голова [146] Голова ‑ в данном случае ‑ начальник Пушкарского приказа. велел тебе во дворе оставаться. Татары метко стрелу пускают. Зашибут, чего доброго, ‑ вымолвил старый, жилистый затинщик с опаленной рыжей бородой.

— Где как ни в ратном бою литейное дело проверять. Здесь мое место, Акимыч, ‑ строго произнес Чохов и пошел дальше вдоль деревянного тына, мимо многопудовых громадных пушек.

Вместе с пушкарями приготовились к бою пешие стрельцы с ручными пищалями и самопалами.

— Татары иду‑у‑ут! ‑ вдруг пронесся по Передовому полку зычный возглас.

С Воробьевых гор услышали русские воины дребезжанье рожков, гулкие удары боевых барабанов, пронзительный вой труб.

Московское войско зашевелилось. Вершники по приказу сотников взмахнули на коней, а пешие ратники построились в десятки и тесными сплоченными рядами, поблескивая шеломами и красными остроконечными щитами, панцирями и кольчугами, с волнением ожидали грозного врага.