Валерий Замыслов - Ярослав Мудрый. Историческая дилогия

Дворец был укладист и уютен. Почти для каждого члена княжеской семьи обделаны были особые помещения. Смотря по своему назначению, палаты делились на жилые — покоевые или постельные, нежилые или непокоевые и хозяйственные службы.

Покоевые княжьи хоромы состояли из четырех комнат. Чтобы попасть в них, надо было сначала взойти на крыльцо, кое называлось постельным, и в сени; первая комната возле сеней называлась передней — это была приемная, но она служила и кабинетом для князя. За передней шла крестовая или моленная , а самая последняя комната являлась княжеской спальней и называлась постельной, опочивальней или ложницей.

В комнатах и сенях устроены чуланы, а под всеми постельными хоромами всегда находились подклеты, служившие кладовыми.

Половина великой княгини и хоромы дочерей Владимира Святославича были изготовлены по ладу княжеских постельных хором.

Хоромы непокойные служили для разных торжественных собраний — светских и духовных.

Хозяйственными постройками княжеского дворца были особые дворы — Казенный, Сытенный, Житный, Хлебный, Кормовой и Конюшенный.

В женском отделении дворца находились светлицы для женских рукоделий; была и стряпущая изба или кухня; особое помещение было отведено под портомойни .

Внутри дворца стены, потолки и полы обивали сукнами — красным червчатым, иногда зеленым, во время траура — черным.

Стены и потолки обивали также холстами и полотнами и потом расписывали их. Живопись изображала травы, притчи евангельские и апостольские, события страстей Господних, например, «Господь несет крест на Голгофу», «сошествие в ад», события библейской истории. Такова, например, «притча Моисея пророка да Авраама праведного».

Пол или мост, как его тогда называли, делался из досок, кои обыкновенно настилались « в косяк» , и такие полы носили название косящетых; мостили полы и дубовым кирпичом, паркетом квадратной формы, а иногда расписывали его шахматом различными красками, например, зеленой и черной, или разрисовывали аспидом, то есть под мрамор.

Мебель во дворце была такая же, как и в богатых боярских хоромах, но отличалась роскошным убранством. Везде вокруг стен расположены были лавки с рундуками (шкафчиками), покрытые сукнами и золочеными материями. В красных углах под образами стояли столы — дубовые и липовые, и дорогие с мраморными досками, резными украшениями и точеными ножками.

Все печи были мурамленые, [283]украшенные живописью, изображавшей травы, животных, птиц и людей.

Верхние помещения отапливались проводными трубами из нижних печей. В передней, служившей для приема лиц, имевших право входа в это отделение дворца, не было никакой иной мебели, кроме лавок вокруг стен и княжеских кресел, стоявших в переднем углу. В передней же комнате великий князь христосовался с боярами; в дни именин после обедни он раздавал здесь боярам и другим служилым людям меды и именинные пироги или калачи.

В комнате или кабинете князя, кроме обычных лавок, стояло кресло в переднем углу, перед ним стол, роскошно отделанный, покрытый красным сукном. На нем находились различные вещицы, письменные принадлежности и книги. Здесь можно было видеть бумаги в тетрадях и в свитках, стояла клеильница для склеивания бумажных столбцов, чернильница с песочницей и с трубкой для лебяжьих перьев. На письменном приборе лежали свистелка, зуботычки и уховертка; свистелка иногда заменяла колокольчик.

Кроме лавок, кресла и стола, в комнате находились еще поставцы, шкафы с полками или выдвижными ящиками для хранения бумаг и других вещей. На поставцах ставили как лучшее украшение, дорогую посуду и разные диковинные вещицы, например, сундучки. В них были «сделаны»: в одном — «преступление Адама в раю», в другом — «дом Давыдов». Комнаты украшались еще клетками с попугаями и другими птицами.

В опочивальне или постельной стояли кровати, кои устраивались шатрами или балдахинами…

Великие князья в особенности любили свою ложеницу. Здесь стояла большая (двуспальная) пуховая кровать, резная, золоченая на витых столбах; кругом кровати верхние и исподние подзоры были позолочены. Наволока — тафтяная, желтая. Бумажник (тюфяк из хлопчатой бумаги, кой всегда лежал под постелью) с наволокой из червчатой тафты. Взголовье (длинная подушка во всю ширину постели) пуховое, также с наволокой из красной тафты. Одеяло — из камки кизылбашской, «по серебряной земле травы шелк гвоздичен, зелен, червчат; в травах — листье золотное с розными шолки; грива (кайма) — атлас золотной по зеленой земле полосы с белым да червчатым шолком; грива — атлас золотной по лазоревой земле, низана жемчугом; в гриве — каменья 17 лалов, да 24 яхонта лазоревы, 23 изумруда… Под постелью — ковер цветной велик…»

Как снаружи, так и внутри княжеский каменный дворец в Киеве поражал современников своим великолепием и казался чудом искусства.

Святополк принял бояр на троне, высоких креслах из чистого серебра с позолотой, под балдахином, кой украшал двуглавый орел с распущенными крыльями, вылитый из чистого золота. Под орлом, внутри, находилось Распятие, также золотое, с большим восточным топазом. Над креслами была икона Богоматери, осыпанная драгоценными каменьями.

Трон всем своим видом подчеркивал силу и власть государя.

Святополк обвел неспешным взглядом своих доверенных бояр и произнес:

— Только вам я могу сказать доподлинную правду, ибо мы с вами одной веревочкой связаны… Болеслав по доброй воле не уйдет из Киева. Не собираются уходить из южных городов и его войска. Чернь уже готова взяться за оружие. Но замятня чревата злоключением. Народ сметет и ляхов, и тех, кто дозволил им грабить города. Я ясно говорю, бояре?

— Уж куда ясней, великий князь. Ни тебе, ни нам не жить на белом свете, — откровенно молвил Путша. — Надо поступить хитрее.

— Вот и я о том же, бояре. Заслуга расправы с ляхами должна принадлежать нам. Надо в каждом городе зело напоить польских вояк и перебить силами дружинников. Перебить ночью! Всех до единого!

— Мудры слова твои, великий князь. Народ нас на руках будет носить! — воодушевился Еловит.

— А коль так, нынче же разъезжайтесь по городам и от моего имени отдайте приказ воеводам крепостей. И пусть казны на пиры не жалеют! Киевом же я сам займусь.

Болеслав узнал о заговоре зятя слишком поздно: его воины по всем южным городам были уже перебиты.

Король с сотней отборных воинов задумал мчать из Берестова в Киев, дабы убить Святополка, но его вовремя остановил епископ Анастас, прибывший ночью из своей Десятинной церкви. Этот грек давно уже вошел в доверие Болеслава.