Валерий Замыслов - Ярослав Мудрый. Историческая дилогия

Ярослав Владимирович завершил свою речь с таким твердым убеждением, что Иоаким ничуть не усомнился в его словах. Князь непременно сдержит свое посул, [290]данный Иллариону, но сей священник из Берестова прохладно относится к Ветхому завету.

— И в оном, владыка, я одобряю Иллариона. Он изрекает: «Прежде был Закон, а потом Благодать, прежде — тень, а потом — истина». Илларион утверждает, что соблюдение исключительно Ветхого закона не ввергает людей к спасению души, поелику не спасло познание сего закона древних иудеев. Опричь того, первенство Ветхого Завета может привести к иудаизму. Только Новый Завет — «истина», — предоставленный Иисусом Христом, является Благодатью, ибо Иисус своей смертью искупил все людские грехи, а посмертным воскрешением он отворил всем народам стезю к спасению. Взяв Русь под свое заступничество, Господь даровал ей и величие. И ныне это не «безвестная» и «захудалая» земля, но земля Русская, коя ведома во всех четырех концах света.

— Но предпочтение Нового Завета Ветхому глаголит о самостоятельности Руси, о неких различиях ее верования с Западом и Востоком. Есть ли истина в твоих словах, сын мой?

— Не буду скрывать, владыка, что многие христиане Руси весьма осмотрительно относятся к Ветхому Завету, полагая, что увлечение им, посвященное истории древних евреев, не принявших Христа, ведет к отходу от канонов христианской веры. Сам ведаешь, владыка, что особой известностью у русичей пользуются «Евангелия — апракос», кои содержат краткие тексты четырех «Евангелий», «Деяния апостолов» и «Посланий апостолов». А из ветхозаветных писаний предпочитают «Псалтырь», кой включает сто пятьдесят псалмов библейского царя Давида. «Псалтырь» употребляется и как учебник, по коему учат грамоте и эпистоле. [291]

— На «деревянных» книгах.

— Иного выхода у меня не было. Я еще в Ростове повелел на этих «деревянных» книгах написать тексты некоторых псалмов. Так что, Псалтырь — самая первая русская рукописная книга.

Во время всего разговора лицо Иоакима оставалось хмурым.

— Я не сторонник того, чтобы Ветхий Завет подвергать сомнению, сын мой. Так ли уж надобен в духовном училище священник Илларион?

— Илларион — блестящий богослов и философ. Он не принесет вреда христианской вере. Я полностью ему доверяю, а посему прошу и тебя, владыка, принять его с открытым сердцем.

Иоаким вздохнул. Ему не хотелось ссориться с Ярославом, кой, вероятно, вскоре станет государем Руси.

— Глаголят, что Илларион вырыл пещеру.

— Истинно, владыка. Имея приход, священник Илларион выкопал подле Киева, на высоком и красивом берегу Днепра, в густом лесу небольшую пещеру, куда часто ходит и тайно молится. [292]Надо бы послать за ним возок. Я бы своих людей снарядил, но в Берестове может оказаться Святополк. А вот твоим духовным лицам путь всюду показан. Буду благодарен тебе, владыка.

— Хорошо, сын мой, — кивнул Иоаким.

На Рождество Христово в Новгороде было открыто первое на Руси духовное училище, в коем уселось за скамьи около трехсот отроков.

Илларион с удовольствием откликнулся на просьбу Ярослава и владыки и с необычайным рвением принялся за обучение отроков.

На первом же занятии побывал Ярослав с супругой Ириной и сестрой Марией, где они услышали рассказ Иллариона о житиях святых, равноапостольных Кирилле и Мефодии.

— В греческом граде Солуни, дети мои, жил богатый и знатный вельможа по имени Лев. У него была жена Мария. Всемилостивый Бог дал им двух сыновей — Мефодия и Константина. [293]

Старший брат, Мефодий, был обучен в родном доме наукам, а засим поступил на службу к греческому императору, и служил так славно, что император сделал его начальником над целой страной Македонией, где жило много славян.

И младший брат, Константин, на первых порах обучался в родительском доме. Он так возлюбил науки, дети мои, что почитал их дороже всех богатств на свете. На пятнадцатом году Константина взяли к царскому двору. Здесь он воспитывался и учился вкупе с малолетним царем Михаилом.

Обоих братьев ожидали в жизни и богатства, и почести, и слава, но они не пленялись славою мирскою, не искали и мирского счастья: они отдали всю свою жизнь на просвещение славян, на распространение между ними веры Христовой.

Славяне тогда еще не знали истинного Бога и поклонялись идолам. Святые братья любили славян, жалели, что они не ведают Христовой веры. И возгорелось в них желание просветить язычников светом христианского учения.

Святые братья ходили в разные земли славянские и проповедовали слово Божие на родном для славян языке. Те охотно слушали учение и принимали крещение. Так крестились болгары, моравы, чехи…

Дабы утвердить между славянами христианское учение, Константин решил перевести Священное Писание и богослужебные книги с греческого языка на славянский. Константин составил особую для славян азбуку и вместе с братом своим, Мефодием, перевел на славянский язык избранные места из Священного Писания и Божественную литургию.

Через сто лет после смерти Мефодия, при великом князе Владимире, русичи приняли христианскую веру, а вкупе с оным получили и славянскую азбуку, и священные книги на родственном языке.

По книгам, кои перевели на славянский язык святые Кирилл и Мефодий, и стали молиться русичи, а по их азбуке — читать и писать. Святые Кирилл и Мефодий, дети мои, наши первые учителя и просветители. Они…

Ярослав Владимирович, Ирина и Добронега до конца выслушали речь Иллариона, а затем князь обратился к отрокам:

— Ведаю, что обучение богослужебным книгам дело зело не легкое. У каждого ученика возникает много спросов. Так вопросите же, не стыдясь самого сокровенного.

Ученики молчали, сопели носами: и князя оробели, и впросак не хотелось угодить: такое ляпнешь, что на смех поднимут.

— Да вы меня не страшитесь, отроки. Вы же будущие священники, кои самые ближние люди Бога. Робкому же священнику храма не видать. Зачинайте!

Наконец поднялся великовозрастный ученик в долгополом кафтане. Покраснел, как морковь, и вопросил:

— Я вот… я вот не ведаю, как побороть стыд на исповеди.

К ученику ступил было Илларион, но Ярослав остановил его движением руки.

— Постараюсь, отче, сам глаголить. Послушай, отрок. Стыдиться на исповеди открывать грехи — от гордости. Обличив себя перед Богом при духовнике, люди получают успокоение и прощение. Нельзя ничего стыдиться и скрывать, ибо тайна исповеди свята.

— Моя матушка третью неделю слезами исходит от скорби. Тятенька преставился. Так громко голосит, что ночами почивать не дает. И как быть? — осмелел другой ученик.

— Скорби следует переносить втайне, как всякий подвиг. Тогда мы не лишимся награды на небе. Только с духовным отцом мы можем говорить о скорбях, прося его совета и молить Бога терпеливо пронести всякое искушение.