Клыч Кулиев - Непокорный алжирец [книга 1]

Зазвонил телефон, полковник Франсуа просил о немедленной встрече.

— Хорошо, — неохотно согласился Решид, — через пятнадцать минут я буду у себя в больнице, приезжайте.

Джамиле-ханум смотрела на сына с грустью и участием.

— Можешь успокоить своё сердце, мама, — сказал доктор, — воспользуюсь твоим советом. Я и сам чувствую, что мэр из меня получится неважный.

Полковник Франсуа появился в больнице сразу же вслед за Решидом, словно подкарауливал его за углом. Как всегда подтянутый и корректный, он без всяких обиняков приступил к делу.

— Я вас долго не задержу, доктор. Только один вопрос: почему вы отклонили предложение генерала?

Решид догадывался, что речь пойдёт именно об этом, и ответил так же откровенно:

— Какой из меня мэр, господин полковник! Я хирург, и государственная деятельность мне противопоказана.

— Напрасно скромничаете, доктор, — возразил Франсуа. — Ваши способности нам известны. Стать мэром вам предложили, чтобы быстрее покончить с этой бессмысленной войной.

— Вот как? — доктор с удивлением поднял густые брови. — Извините, я не вижу логики в ваших словах.

— Видимо, генерал не сумел объяснить вам ситуацию, — сказал Франсуа. — Давайте попытаемся разобраться вместе. Вчера вы заявили, что Алжир это не Франция. Что же, сказано резко, но, по-моему, справедливо. Алжир страна со своими специфическими интересами, своей историей, она должна стать самостоятельным государством, как Тунис или Марокко. Полагаю, это уже произошло бы, не будь мятежа пятьдесят четвёртого года. Из-за чьих-то горячих голов Алжиру сейчас приходится дорого расплачиваться. Возьмите, к примеру, Габон, Камерун или другие новые государства — они добились самостоятельности без единого выстрела. И, я считаю, только потому, что поступки и действия тамошних руководителей диктовались настоящей государственной мудростью. Попробуйте сами трезво оценить положение: можно ли вести мирные переговоры с теми, кто силу предпочитает разуму?

— С вами, господин Франсуа, легко разговаривать, — сказал Решид, улыбаясь и доставая из шкафчика бутылку с коньяком и рюмки. — Честное слово! Если бы хоть половина военных рассуждала так, как вы, положение в Алжире было бы несомненно иным.

По лицу полковника скользнула удовлетворённая улыбка.

— Я, доктор, говорю с вами как с единомышленником, потому что знаю: вы, как и я, против напрасного кровопролития. Но, к сожалению, немало и таких, кто видит выгоду в смуте. И если пустить события на самотёк, война протянется ещё добрый десяток лет. Надо искать выход, найти способ договориться мирно. Кто это может сделать? Я смогу, вы сможете, смогут все, кто действительно хочет мира. И таких, поверьте, много и в Алжире и во Франции… За ваше здоровье!

Полковник опрокинул рюмку, прищурился.

— Отличный коньяк.

Доктор тоже сделал глоток.

— Вам предложили пост мэра, чтобы поднять ваш политический авторитет. Конечно, если вы станете активным сторонником перемирия, вы приобретёте политический багаж и без нашей помощи. Во всяком случае, полагаю, мэрство вам не повредит, а скорее поможет. Не стоит сбрасывать со счёта дальнейшую политическую карьеру. Сегодня вы мэр, завтра — министр, послезавтра — премьер…

Решид, наполнив рюмку полковника, собрался было ответить, но Франсуа взглянул на часы и поднялся.

— Не следует торопиться с решением в серьёзном деле, доктор, — сказал он. — Подумайте, поразмыслите. А пока прошу меня извинить — в три часа генерал уезжает, мне необходимо решить с ним кое-какие дела. — Франсуа, стоя, выпил и добавил по-арабски: — «Не солги перед аллахом и перед другом». Надеюсь, вы причислите меня к своим друзьям?

Шарль Ришелье с нетерпением ожидал приезда Фернана. Он искренне любил своего кузена, гордился его карьерой и старался всемерно способствовать ему. Вот и сейчас, узнав, что Фернан приедет, Шарль решил познакомить генерала с видными людьми. Он пригласил около двухсот человек гостей и среди них несколько высоких военных чинов.

Часы в гостиной пробили три. Ожидая звонка из аэропорта, Шарль сидел с полковником Сулье. Они пили холодное пиво и курили. Сулье рассказывал о своей недавней поездке в Бизерту [8] Бизерта — тунисский город, где размещалась французская военно-морская база. , откуда он привёз весьма неутешительные сведения.

— Слишком много разговоров об этой базе, — говорил он, с видимым удовольствием поглощая пенящийся янтарный напиток. — Как бы в ближайшее время не был официально поставлен вопрос о ликвидации базы.

Шарль медленно поднял тяжёлые припухшие веки.

— Ликвидация! — сердито буркнул он. — Что у нас осталось в Тунисе, кроме этой базы? А если и её упустим из рук?.. — Массивное лицо Шарля поморщилось, он тяжело дышал, выставив свой огромный круглый живот. — Было время, когда слава Франции гремела от Азии до Африки. Весь мир гордился ею. Всё пустила по ветру кучка политиканов! Сначала мы оставили Сирию и Ливию, потом сбежали из Индокитая, не прошло и двух лет — простились с Тунисом и Марокко. Гвинею, Дагомею, Чад, Габон, Камерун, Сенегал, Мадагаскар — все потеряли, обанкротились, как неумелый биржевик! Остался только Алжир. Но и то неизвестно, будет ли он нашим завтра. — Шарль яростно облизал свои толстые губы. — В начале сорок шестого года я встретил в Тунисе одного парижского приятеля, близкого к правительственным кругам. Разговорились. Правительство, говорит, намеревается изменить политику в отношении Туниса и Марокко. То есть как, спрашиваю, изменить? А так, отвечает, предоставим им формальную независимость. Не удержался я, грешным делом, сказал парочку крепких слов. Да ведь предоставь эту независимость одному, такая буря в Африке поднимется, что чертям тошно станет. Вслед за Тунисом и другие колонии независимости потребуют. Нет, отвечает этот елисейский деятель, напрасны твои опасения, ничего страшного не произойдёт — пошумят, может, немного, побеснуются и поостынут. Ну и кто оказался прав? Что осталось у нас от Туниса с тех пор, как он получил так называемую независимость? Многих наших оттуда выдворили, у большинства разграблено всё имущество. Одна Бизерта осталась, и ту… — приступ астмы помешал Шарлю договорить.

Слуга доложил, что вертолёт с генералом Ришелье прибудет через двадцать минут. Полковник Сулье встал.

— С вашего разрешения, я пойду — времени осталось мало.

Шарль взглянул на часы.

— Ого, уже около четырёх! Заболтались мы с вами, полковник! Конечно, конечно, идите, встречайте!