Владислав Бахревский - Ярополк

– Будь по-твоему, – сказал Ярополк и подарил Илье свой шатер походный.

Взмолился богатырь:

– Помилуй меня, деревенщину! Тебе шатер – для княжеских пиров, а мне – обуза в дороге. Вот не укажут ли твои витязи дорогу к Святогору? Лучше награды для меня нет.

Расспросил Ярополк дружину, и сказал один седоусый лучник:

– Мне в молодости богатырь Святогор тетиву на лук натянул. Поезжай на закат. В иные дни видно, как езживает старый богатырь по краю земли, задевает шапкою облака.

Поклонился Илья князю и дружине с благодарностью.

А Ярополк говорит:

– Не могу я тебя отпустить без награды… Возьми, Илья, рукавицы. Мне они велики, а тебе впору. Мне эти рукавицы бабушка в дозор дала. Добрая вещь, но тебе они в чистом поле нужнее.

Подумал Илья, подумал и принял рукавицу на левую руку. Сказал на прощанье княжичу:

– Приеду на службу, заставой от твоих врагов стоять, тогда уж и вторую возьму.

Разъехались наконец. В чистом поле натянул богатырь рукавицу на шуйцу, поглядел: диво так уж диво! Дальняя даль до того к глазам приблизилась, хоть рукой потрогай.

Обрадовался Илья:

– С такой рукавичкой я Святогора высмотрю.

Каган Хазарии возвращался с кочевки в стольный Итиль. Въезд в город не был столь пышным, как весенний исход в Белую Вежу. Обошлось без слона, без псалмов, даже без колесницы. Каган Иосиф из Белой Вежи не прошествовал, но промчался. Это не было бегством, но только потому, что никто за ним не гнался.

Баян ехал в обозе кагана, вместе с Догодой. Догода подвернул на охоте ногу: тура загоняли. Целительные рога лечили кагана от старческой немочи.

– На целый месяц кочевку сократили, – качал головой Догода. – Белые хазары еще раньше в Итиль сбежали.

Белые хазары удивили Баяна. Всегда высокомерные, нижняя губа отвисает, взглядывают из-под век, и так взглядывают, словно перед ними пустое место. И вдруг эти же самые люди сделались суетливыми, руки дрожат, глаза бегают. Каждому встречному-поперечному улыбаются. Зело напугал Святослав всесильных властителей жизни.

Князя ждали на Волге, а он прошел через земли вятичей, поразил обидчиков своего отца буртасов. Как ярая молния, города и селения пожег, людей побил.

– Со времен вещего Олега такого с Хазарией не приключалось, – говорил Догода, но печали в его голосе не было. – Свирепый нынче князь в Киеве, все равно что Аттила [58].

– Я видел Святослава, – сказал Баян. – У него лицо веселое… – И, подумав, добавил твердо: – У него доброе лицо!

– Святослав мстит за кровь Игорева войска, – сказал витязь Позвизд. – Буртасы десять тысяч русских воинов зарезали. Притворились друзьями, а ночью на спящих напали. Святослав грозится подрубить древо племени буртасов под самый корень, чтоб и помину о них не было.

Баян закрыл глаза и ясно, как наяву, увидел белого коня, летящего с белой скалы. Вспомнил Благомира, пенные чаши Святослава, великий праздник родных по крови людей. Благомир любил Святослава. Может, перед смертью своей нашел всесильное слово? Может, это слово и помогает теперь русичам?

– Князь Святослав ходит как барс, неслышно, – сказал Догода, – а силой он превосходит ярого тура. Хазары хотели на русичей с двух сторон ударить, чтоб земля буртасов стала для них могилой, со стороны Хазарии хотели ударить и со стороны Булгарии, но Святослав опередил. Он сам напал на булгар. Булгары разбегаются от него по лесам, а многие ушли на левый берег Итиля [59].

Обоз медленно втягивался в город. Пошли сады окраин. Здесь жили вольные хорезмийцы да рабы из Дагестана.

– Догода! Догода! Что это? – испугался Баян.

Возле глинобитной стены, ограждавшей двор богатого купца, лежали в запекшейся кровавой луже двое убитых.

– На кагана посмели глаза поднять, – объяснил Догода. – А может, спины разогнули раньше времени, каган еще виден был.

– Но мы-то смотрим на кагана!

– Мы – свита.

Баян похолодел: Власта, матушка, ведь на ноги поднялась, когда услышала, что это он, Баян, псалмы поет.

Уж так захотелось к матери, до слез. Но из дворца никого никуда в тот день не пустили.

А на другой день и подавно.

К великому кагану Иосифу пожаловал кенден-каган Арпад. Иосиф был священным талисманом Хазарии, а войско повиновалось Арпаду, его власть не знала ограничений. Одного не мог переступить Арпад – закона праотцев.

Арпад страшно торопился, но он обязан был дотошно исполнить священные ритуалы.

В тронную, в круглую палату кагана Иосифа он вошел, как и предписано было, босиком, с беременем дров в руках.

Войдя в палату, Арпад сложил дрова на огромный бронзовый поднос, за которым свободно уселось бы двенадцать человек. Зажег дрова, очистился огнем от скверны дел и от скверны мыслей.

Арпад носил титул кендер-кагана, исполняя должность кагана-бека. Иосиф не спешил возвести Арпада в царское достоинство, но это не помешало Арпаду присвоить себе все полномочия и все привилегии бека. Титул джавшигира кендер-каган пожаловал своему младшему брату, и каган Иосиф должен был смиренно признать это пожалование.

Единственно, что не позволял себе Арпад, – садиться на троне кагана по правую от него руку. Это место принадлежало беку. Арпад садился на трон слева от Иосифа, хотя для кендер-кагана трон Хазарии был слишком высоким местом.

На этот раз Арпад сел от Иосифа по правую руку, пахнущий дровами, дымом, потом лошади.

– Дозволь говорить, – сказал Арпад обязательную фразу, но не стал ждать позволения. – Сегодня, блистательный и совершенный во всех совершенствах, ты объявишь о возведении меня, Арпада, в каган-беки. Хазария не может более оставаться без бека. Князь Святослав избил буртасов и осаждает город Булгар. Вятичи на помощь булгарам не идут. Они боятся Руси, они – одна кровь славянам.

– А ведомо ли тебе, Арпад, кого сама русь боится? – спросил Иосиф.

Арпад презрительно пожал плечами: Иосиф все умничает.

– Русь – это и есть Святослав. Он очень молод, но за его плечами мудрый Свенельд. Дружина Святослава обучена не хуже византийского войска, но он пришел не один. Он привел гузов и печенегов.

Иосиф улыбнулся:

– К чему тогда твои тревоги? Пусть те, кто пришли со Святославом, погубят его.

Арпад молчал. Он был из белых хазар, но лицом безобразен. Лоб темный, щеки лоснятся от жира, во впадинах над верхней и под нижней губами – постоянно сыро от пота, глаза навыкате, уши огромные, оттопыренные.

Посмотрел на Иосифа, лягушачий рот его растянулся, и только потом он улыбнулся.

– Я угадал твою пресветлую волю, каган. Я уже исполнил ее. К печенегу Куре тайным обычаем я отправил твоего великого посла Иоанна Ашина. Святослава надо лишить конницы. За это ничего не жалко отдать.