Василий Седугин - Князь Игорь

Крутояр зачастил в дом Жихаря. Жихарь, ухарский парень, с сумасшедшинкой в глазах, был большим мастером рассказывать были и небылицы. С восторгом слушал Крутояр повествования о набегах и грабежах, как легко доставались в руки смельчаков и товары, и пленники, которых с выгодой продали в Итиле. Подвиги приукрашались и преувеличивались и в чем-то напоминали стычки с волками в ночном, когда сердце заходилось от страха и дерзости, но были только еще более заманчивыми и привлекательными, и Крутояр не выдержал и попросился в его воинство.

Жихарь подумал и ответил:

– Только если отпустят отец и мать. Связываться с князем и княгиней не резон, тем более идти против их воли, сам понимаешь.

– Не пущу! – простонала мать, заламывая руки. – На погибель отправляешься? А нас на кого оставляешь? И какая такая нужда приспичила? Еды или одежды тебе не хватает? Дом полная чаша, все племя готово отдать последнее, чтобы их князь жил припеваючи! А ты по морю-океану хочешь разбойничать и под мечи и стрелы голову подставлять! Мало тебе забот рядом с отцом? Бери в руки меч и стой на защите родного племени, перенимай опыт у отца в управлении страной! Вот твоя задача и судьба, а не мотаться неизвестно где. Не забывай, ты носишь высокое звание княжича, так оправдай его!

– Мать права, – произнес отец. – Ты у меня единственный сын. Случись что с тобой, кому я оставлю в наследство свой престол и все нажитое? Подумай и остепенись. Отправиться в дальние края заманчиво, я это по себе знаю. Но есть разум, которым ты должен руководствоваться в своих поступках. Пусть идут те, кому нечего терять, всякой голи на свете много, пусть они и промышляют грабежом. Мать права: тебе надо сидеть дома и учиться руководить своим племенем.

Крутояр понял: разрешения дома он не получит. И тогда задумал сбежать. Потихоньку стал складывать в укромное место все необходимое для похода, тайно ремонтировал снаряжение, точил саблю и кинжал, продумывал, как забрать лошадь с конюшни.

В апреле 918 года ватага Жихаря отправилась на реку Оку, где стояли готовые к отплытию лодки. Провожали удальцов все жители города. Крутояр тоже стоял в толпе рядом с отцом и матерью, махал на прощанье рукой. Вечером, как обычно, все рано расположились спать. Он лег в своей комнате, открыл дверь, чтобы всем было видно, как он укладывается на ночь. Но под утро тихонько встал, в нижнем белье вышел якобы по нужде. Видел, как мать подняла голову, проводила его взглядом (уже брезжило, и человека можно было разглядеть), ее голова тотчас упала на подушку. Значит, спокойно уснула.

Он пробрался на конюшню. Сторожа, старичка-выпивоху, он с вечера напоил медовухой, и тот спал сном праведника. Крутояр взнуздал любимого белого жеребца, накинул на него седло и вывел за ограду. Теперь надо было завернуть за припасами, а оттуда – прямиком на Оку.

Жихарь сначала было заупрямился, а потом махнул рукой:

– Семь бед, один ответ. Садись на мой корабль!

Возле берега стояли с десяток судов-ушкуев. В Киеве их называли однодеревками, а вятичи именовали по-северному, в честь медведей-ушкуев, изображения голов которых были на высоко вздернутом носу каждого судна. Киль ушкуя вытесывался из одного ствола сосны и представлял собой брус, поверх которого сооружалась остальная надстройка. Речные ушкуи палубы не имели, только прилаживались 6 или 8 скамеек для гребцов, да в центральной части ставилась мачта с косым или прямым парусом. Благодаря малой осадке и тонкому длинному корпусу ушкуи обладали большой скоростью.

Суда были загружены нужными припасами и вооружением и скоро отправились в путь. Окой плыли не таясь, днем и ночью. Но когда вышли на волжские просторы, Жихарь приказал днями стоять в прибрежных лесах, а сплавляться только с наступлением темноты.

– Пошли враждебные нам племена, – говорил он Крутояру. – Черемисы и буртасы издавна тяготеют к Булгарии, у них там какая-то родственность прослеживается. Язык что ли чуть ли не один. Так что с опаской пойдем.

– Ты никому не говорил, куда мы поплывем? Снова в Персию?

– Молчал потому, что даже у стен имеются уши. Купцы арабские и греческие, откуда к нам являются? Из Булгарии. Соображаешь? Разве так трудно подкупить какого-нибудь бедняка-вятича, чтобы тот сообщал обо всем, что творится в нашей земле? А если в Булгарии будут знать о наших планах, они смогут сыграть на этом, предупредить кого надо…

Жихарь долго смотрел на проплывавшие кущи деревьев, потом приблизился к Крутояру.

– Ладно, сейчас можно объявить, куда мы направляемся. Плывем мы недалеко, в Булгарию. Почему? Да на обратном пути в тот раз я заметил, что и в этой стране есть чем поживиться. Город Булгар у них расстроился. Но он нам не по зубам, слишком мало у нас воинов. Но еще много городов стоит на берегу Волги. Потому как булгары перестали кочевать, занялись земледелием, ремеслом, торговлей. Что у кочевника возьмешь? Пару коней, стадо баранов да юрту в придачу. Очень нужно! А тут и изделия ремесла, и заморские товары, пропитание на время похода…

Он передохнул, что-то прикинул в голове, продолжал:

– А недалеко отсюда, напротив устья Суры городок черемисов стоит, я его в последний поход приглядел. Уютный такой, пристань для торговых судов, склады и амбары. Богатенький городок. Но мы его на закуску возьмем. Как возвращаться станем.

– Почему бы не сейчас? – загорелся Крутояр, которому хотелось как можно быстрее побывать в настоящем деле. – У ребят настроение боевое. Только брось клич, сразу на приступ кинутся!

– Соображай: будем возвращаться из Булгарии, черемисы подстерегут и всех перережут.

Но вот и булгарская земля. Пристали к берегу. Жихарь собрал ватагу, объявил:

– Готовьтесь к сражению. Сегодня ночью пойдем.

– Куда? – спросил кто-то.

– А разве не видели, как проплывали мимо города?

Никто не заметил никакого города. Видно, у Жихаря были кошачьи глаза, которые видели и в кромешной тьме. Или хорошо знал он здешние места.

С наступлением ночи двинулись по берегу. Шли цепочкой, осторожно, тихо, внутренне сосредоточенные, готовые к неожиданностям. Но вот на фоне слабо светящегося у края горизонта неба темной громадой завиднелись крепостная стена и башни, на них мелькало несколько слабых огоньков от факелов. Подошли поближе, рассредоточились. Каждый знал свое дело. В руках Крутояра была веревка с крюком на конце, его он должен был забросить на стену и первым вскарабкаться наверх. Цепляясь за кочки и выступы, стал перебираться через неглубокий ров. Пахло сыростью, плесенью и какой-то падалью, наверно, в ров выбрасывали кошек, собак и другую мертвечину. Но об этом лучше не думать, а вот подобраться к основанию стены надо так тихо, чтобы стоящие на стенах часовые не услышали.