Сергей Юрченко - Скопец, сын Неба

-Мне очень жаль. Но мы не будем больше о ней говорить, - пресекает Иисус эту тему. - Лучше вернемся к нашим самоубийцам. Мне довелось как-то читать книгу Платона о его идеальном государстве. Этот философ написал множество законов для своего прекрасного государства, в котором должны были процветать справедливость и разум. А теперь угадай, Матфей, кого этот философ счел злейшими врагами своего государства?

-Самоубийц?

-Именно так. Не воров, не распутников, не убийц, но самоубийц, ибо Платон видел в первых лишь грешников, а во вторых принципиальных врагов и желал им злейшего наказания, но поскольку мертвого невозможно ни посадить в тюрьму, не казнить, то он лишил их права погребения. В идеальном государстве Платона трупы самоубийц должны были быть брошены на съедение зверям. Вот что делает с человеком созданная им самим же святыня, - он становиться мстительным чудовищем. Если ты идешь со мной, Матфей, тебе следует знать: Иисус враг всех человеческих святынь. Святыня - вот главная мерзость души. Святыня позволяет человеку делать то, что он не посмел бы делать от своего имени. Бог, царь, отечество - с этим святынями можно попирать людей. Пока этот мир не поймет, что святыня есть величайшее зло, в нем никогда не прекратятся мерзости и войны, царства и интриги, насилие и суды.

-Но как же жить без святого?

-Живи ради Святого Духа! Но Святому Духу не нужно человеческое. А все святыни людей - человеческие. Других он не знает. Сколько найдется людей, которые скажут: дайте мне власть, и во имя справедливости, во имя благополучия народа, во имя свободы, счастья, разума я пролью реки крови. Святыню можно сделать из чего угодно. И всякая будет лишь человеческим лицемерием.

-Но Бог!...

-Эта - самая лицемерная. Кто говорит “Бог” - тот говорит “я”. И разве он может сказать что-то другое? С чего бы тебе говорить от имени этого Бога? Пусть он сам скажет, если ему есть, что сказать. Долгие годы я искал человеческого Бога, но нашел много больше - бесчеловечный святой Дух, ему ничего не нужно!

-Никаких жертв?

-Никаких!

-А самоубийцы? Какое им возмездие? Или, быть может, награда? - неуверенно спрашивает Матфей.

- Никакого возмездия. Никакой награды. Только свобода! Самоубийца оскорбляет Бога, который не может умереть. Самоубийца плюет в бороды всем творцам идеальных государств и святынь. Самоубийца подобен тому, кто пришел на пир, где люди ели и веселились, и сказал им, что еда, которую они едят, мерзость, а веселие, которому они предаются, скотство. Самоубийца оскорбляет всех живых, и только Святой Дух он не может оскорбить, которому нет дела до человеческого. Царство Небесное дается всем. Нужно только принять его. Готов ли ты, Матфей, принять Царство Небесное?

Мытарь взволновано трет опять свои виски уксусом и с осторожной искренностью говорит:

-Я хочу принять его, учитель. Я завидую вам и хочу стать подобным вам. Из вас исходит сила, и все вокруг чувствуют это. Люди влюбляются в вас, и я – один из них. Но смогу ли я стать таким? - он качает головой. - Не думаю. Наверное, я еще не готов принять Царство Небесное. Достоин ли я?

-Это тебе решать. Все возможно человеку, если он захочет. Люди рождаются умными и глупыми, сильными и слабыми, красивыми и безобразными, и вторые думают, что им не дано стать первыми. Думаешь, я родился сыном Неба? Я родился в хлеву, и мне была уготована судьба сына плотника. Я по капле выдавливал из себя человека много лет. Если человек во мне говорил: сделай так, - я поступал наоборот. Просто не подчиняйся человеческому в себе. Я не стал бы это говорить другому, но тебе, Матфей, говорю, потому что в тебе давно зреет это зерно. Ведь не я тебя выбрал, когда пришел на твою таможню, ты меня выбрал, когда предложил остаться в своем доме. Кто имеет в себе свободу, тому дано будет еще и приумножится его свобода. Кто не имеет ее, тот лишится последнего и умрет рабом жизни. Нужно только захотеть, только захотеть, - последние слова Иисус произносит устало и как-то печально.

И с той же печалью он вдруг спрашивает:

-Ну, как твоя голова?

-Мне много лучше. Благодарю, учитель.

-Благодаришь за такую малость? Велика же будет твоя благодарность, когда примешь те сокровища, что я тебе дал. Народ Израиля ел хлеб с небес и желал вновь. Моим хлебом можно накормить все народы - и останутся они сыты навсегда, - завершает Иисус разговор, и печаль по-прежнему не сходит с его лица.

Матфею хочется чем-то обрадовать его.

-Ах да, учитель! - восклицает он. - Я же приготовил вам подарок. Сейчас принесу. Подарком оказывается свиток в дорогом сафьяновом футляре цилиндрической формы.

-Евтерпа Геродота, - с гордостью произносит он. - Купил у греков в верхнем квартале. Вам нравится?

Иисус растроган.

-Прекрасный подарок.- Он бережно вскрывает этот книжный саркофаг и достает пергамент с красочными абзацами и орнаментом на полях. Александрийские писцы потрудились на славу, выполнив манускрипт в изящной каллиграфии.- Царский экземпляр, - соглашается Иисус.

В дверях появляются Иоанн с Иаковым, идущие к утреннему туалету.

-А, сыны грома! Приветствую вас, - бодро встречает их Матфей.

-Как ты себя чувствуешь? - отзываются они.

-Сносно, благодарю.

-А как голова? - с бесцеремонной усмешкой спрашивает Иаков, сын своего отца, и это фарисейское пренебрежение юнца слегка задевает мытаря.

-Вы очень заботливы, мой юный друг, - сердито отвечает он. - Уже лучше.

Мытарь Матфей так и не приживется среди галилеян, окружаюших Иисуса. После смерти учителя и Иуды, самых близких ему в этом круге людей, он отойдет постепенно от учеников Иисуса и ничем не прославится на апостольском поприще. С глубоким внутренним протестом он будет смотреть на то, как эти люди делают из Иисуса сына их израильского Бога и создают вокруг него церковь - по сути своей фарисейскую. Но что будет значить слово мытаря против мнения всех этих фанатичных христиан? Его ум, его литературные познания, его языческая культура будут против него в этом невежественном обществе, для которого Писание - альфа и омега всего знания.

И он ведь так и не обретет Святой Дух, который дал бы ему силы встать среди этих людей и сказать им: “Молчать! Фарисеи, лицемеры, невежды, гробы истины, рабы святыни, радетели человеческого! Не для спасения ваших жалких жизней умер этот человек, не для того, чтобы Петр мог вечно быть Петром, а Иоанн навсегда оставаться Иоанном, но ради свободы от человеческого!” Вместо этого он замолчит сам. Тогда познает Матфей горькую печаль учителя, и тихая скорбь поселится в его душе.

Всех отвратительнее будет новоявленный апостол Павел: маленький, суетливый, припадочный, будто воскресший смотритель синагоги Иаир. На исчезнувшем трупе Иисуса он выстроит свою религию и будет восклицать на всех углах: “Если умер Христос, то тщетна наша вера”. Христианам нужен воскресший Иисус – залог их собственного бессмертия. А когда община, возглавляемая Петром, приговорит своего члена Ананию и его жену Сапфиру к смерти за то, что они утаили от общей казны часть своих сбережений, Матфей окончательно порвет с ними. Он уедет в сирийскую Антиохию доживать свой срок на мытарские сбережения, которое тоже не сдаст в казну апостольской партии.