Сергей Юрченко - Скопец, сын Неба

Иуда насмешливо взглядывает на этого солдата мудрости и как-то странно произносит:

-Я так и думал.

Такое издевательство над молодым ессеем не вызывает протеста даже у враждебно настроенного к Иуде Иоанна. Рассказ Фомы раздосадовал всех учеников Иисуса. Они вдруг осознали, что их личная гигиена далека от священнодействий ессеев, и теперь ищут в них слабое место.

-А как же суббота? - вдруг говорит Иаков. - Значит, вы не соблюдаете субботу? Вам же надо закопать…

-Суббота еще более священна для ессеев, чем для фарисеев. В субботу мы не едим и воздерживаемся от телесных потребностей.

-Оттого ты, парень, строен как кипарис, - усмехается опять Иуда.

-Господин, - отвечает Фома, вернув себе невозмутимость, - наша праведная жизнь идет нам на пользу даже в этом мире. Ессеи редко болеют и доживают до ста лет. Значит, они угодны Богу. Господь не дает долголетия грешным и злым людям.

-Разве праведность измеряется долголетием?

-И этим тоже, господин.

-Я думал, она измеряется мудростью и добрыми делами, - иронизирует Иуда.

Но Фома больше не дает сбить себя с толку.

-Человек не записывает добрых дел своих в книгу, а мудрость его может измерить только Бог. Он дает за это человеку многие годы. Долголетие – это свидетельство благочестия.

- И ты, конечно, намерен жить как можно дольше, - заключает Иуда.

- На все воля Господа.

- Но надеешься ты именно на это?

Фома не может понять, чего хочет от него этот уже не молодой человек, которому, впрочем, далеко до седовласых кумранских старцев.

- Все надеются на это.

- Потому что все считают жизнь безусловным даром, а смерть - безусловным наказанием. Разве смерть не приближает праведника к Богу?

- На все воля Господа.

-Учитель, скажи что-нибудь, - просит Иоанн.

-А кто вам скажет, когда меня не будет? - строго отзывается Иисус, все это время холодно молчавший. - Истина должна вас освобождать. Ищите свободу, а все остальное само приложится.

Иисус рассержен. Он видит, что при первом же самостоятельном столкновении с оппозиционной доктриной его ученики теряют его истину. Не открыли они в себе Святого Духа, который бы говорил за них и разнес в щепу любую человеческую мудрость. Один лишь Иуда продолжает насмехаться.

-И ваши старцы никогда не устают жить? - спрашивает он Фому, впрочем, уже без сарказма.

-Их жизнь спокойна, как море в ясную погоду.

-Как мертвое море.

-Господин, я еще молод, чтобы судить об этом.

-Пожалуй, так, Фома, - соглашается Иуда. - Ты еще не дорос отвечать за своих старцев. Но этот мир именно таков, каков он есть, потому что все в нем хотят жить как можно дольше. Умри ты сегодня, а я – завтра. Вот и вся мудрость этого мира и твоих старцев.

Иисус неожиданно останавливается и говорит:

-Мы пойдем через Самарию. Повернем здесь, - и первым решительно поворачивает направо.

Караванный тракт привел бы их самой короткой дорогой в Иерихон, а оттуда лишь день пути до Иерусалима. Но они сходят с него и углубляются в гористую местность. Территория Самарии не имеет никаких административных границ, Рим даже не выделил ее из Иудеи. Это - одна и та же земля, на которой люди говорят на одном и том же языке и занимаются теми же ремеслами, что и все вокруг. Но каждый правоверный израильтянин проходит эту территорию как враждебную и грешную. Самария была заселена переселенцами из Вавилонии еще во времена Навуходоносора. За века эти люди переняли все обычаи и нормы местного населения: их язык, образ жизни, одежду и религию. Самаритяне даже выстроили Храм Израильскому Богу Яхве на горе Геризим. Но иудеи сочли это святотатством и разрушили его. Именно по этой земле идут теперь Иисус и его восемь спутников.

Фома пытается привыкнуть к своему новому сообществу, в котором нет праведного фанатизма, но царит простота. В Кумране младшие члены общины даже не смели касаться ветеранов братства, а если новичок это нечаянно делал, то старцы совершали омовение. Здесь же - полная вольница. И хотя предводитель их строг и молчалив, нетрудно заметить, что его ученики не испытывают перед ним трепета. Фома пока еще не может понять, что привязывает их к Иисусу. Для него отношения между учителем и послушником основываются на почтении и военной дисциплине.

-Зачем идти через Самарию? - тихо спрашивает он Иоанна, надеясь получить такой же доверительный ответ.

-Учитель, - громко говорит юноша,- Фома спрашивает, почему мы идем через Самарию? Можно мне рассказать ему притчу о добром самаритянине?

-Расскажи,- безучастно отзывается Иисус.

Иоанн начинает вдохновенно излагать смущенному Фоме историю о человеке, которого избили и ограбили разбойники на дороге.

-Мимо проходил иудей. Посмотрел на раненого, пожалел его и пошел дальше. А потом шел по дороге левит, покачал головой и сказал: если найдешь своих обидчиков, я помогу тебе взыскать с них ущерб в суде. И отправился по своим делам. А после всех проходил некий самаритянин. Увидел избитого и ограбленного, поднял его и отвел на постоялый двор. И сказал хозяину гостиницы: вот тебе два динария, окажи внимание этому человеку, а если потратишь на него больше, то я тебе все верну. И ушел, не дожидаясь благодарности от того, кому помог. Вот и скажи теперь, Фома, кто был этому человеку ближним его: иудей, левит или самаритянин?

-Кто позаботился о нем, тот ему и друг.

-Вот именно! Ты все понял.

-Это понять не трудно. Но разве всегда бывает так, как ты рассказывал? Почему самаритяне добрые, а иудеи - нет.

-Это же притча! Самаритяне бывают и добрые и злые. Мы просто не против них.

-Я тоже не против. Но они не дети Израиля.

-Ах да! Твой учитель сказал, что он послан только к погибшим овцам Израиля. А мы пришли к грешникам всего мира, а не к праведникам. Больные нуждаются в исцелении, а не здоровые. Мы пришли исцелять всех детей Господа. Самаритян тоже.

Слушая себя, Иоанн готов уже полюбить всех самаритян. Они кажутся ему милыми грешниками, которые жаждут исцелиться и мечтают о Спасителе. Весна в Самарии так же хороша, как и в Галилее. Изумрудные лужки под ногами, сероватые горы с красными лишайниками. С них текут студеные ручьи. На склонах холмов виноградники и оливковые рощи. А воздух совсем не отличается от галилейского и тоже чуть пахнет морем.

К вечеру они достигают какого-то селения. Иуда устало опускается на траву и вытягивает свою искалеченную ногу. Садится Иисус, а за ним все остальные. Некоторое время они просто лежат на мягкой траве и отдыхают.

В приближающихся сумерках на самарийском небе проступают звезды, верхушки кипарисов приветственно машут им. Прохлада весеннего вечера и удивительная тишина окутывают Иоанна. И в тысячный раз он не устает чувствовать: как прекрасен мир и как хорошо в нем жить.