Сергей Юрченко - Скопец, сын Неба

-Давайте заночуем здесь, - предлагает юноша.

-Хорошее место, - соглашается Иисус.

Иоанн подмигивает звездам от избытка жизненных сил.

-А ужинать будем? - раздается голос Андрея. - Или у нас ночь суда?

Петр готов прибить своего простодушного брата.

Иисус молчит.

Пауза затягивается.

-Учитель?- вопрошает Иоанн.

-Меня здесь нет, - звучит глухой ответ.

-А нам что делать?

-Решайте сами.

Опять наступает пауза. Кто-то должен принять решение. Овца не может пасти овец, ибо не свободна от овечьего, и никто не смеет взять на себя роль пастыря.

-Я бы поел, - говорит Андрей.

-Вот ты и иди в селение, - решает Петр, вспоминая, что он был назначен старшим, и теперь все ждут его слова.

-Опять я?

-Ты же первый заговорил о еде!

-Вот не знал, что у нас такое правило! - ворчит рыбак.

-Теперь знаешь. Я его установил, - на правах лидера Петр повышает голос, чтобы все слышали. - Кто первый заговорил о еде, тот о ней и заботится.

И это становиться первым правилом, которое появилось в их общине, свободной от всяких правил при Иисусе.

Еще живой Мессия молчит.

-Я схожу, - вызывается Иоанн.

Он встает и смотрит на Иакова. Тот тоже поднимается.

-Фома, пойдешь с нами? - предлагает юноша, и новичок покорно встает.

Привыкший к безусловному почитанию Иохонана и к армейской субординации в Кумране, Фома продолжает удивляться порядкам в этой компании. Даже в шайке разбойников больше дисциплины. Раздается тонкий скрип. Иуда выдвигает крышку своего пенала и высыпает на ладонь несколько монет.

-Фома, возьми деньги, - небрежно приказывает Иоанн, не желая сам принимать их из рук казначея. Новичок принимает денарии от Иуды и спешит вдогонку за братьями. Втроем они спускаются в безмолвную, словно вымершую деревню.

-Почему у вас все так просто? - спрашивает Фома.- Нет ни субботы, ни поста, ни омовения, ни молитв.

-Мудрецы возлагают на человека ноши неудобоносимые, а наш учитель их сбрасывает.

-Почему?

-Он - Мессия. Ему все возможно.

-Разве Мессия пришел не для того, чтобы исполнить Закон?

-Мессия пришел освободить людей, - авторитетно заключает Иоанн.

Они проходят до конца единственную улицу деревни в поисках какого-нибудь огонька или голосов за стенами, но всюду царит покой, как на кладбище.

-Есть здесь живые? - возмущается Иаков.

Они направляются обратно.

-Значит, вам не нужно соблюдать заповеди? - продолжает разговор Фома.

-Только две: почитай Бога и возлюби ближнего.

-А почитать отца и мать?

-Враги человека - домашние его.

-А красть и прелюбодействовать?

-Мы свободны от жадности и похоти.

-А убивать можно?

-Только ради истины! Слышал, как учитель сказал: ищите Царство Небесное, а все остальное приложится.

-Разве его можно искать?

-Конечно.

-Это ведь не вещь, которая где-то лежит, - недоумевает Фома, - чтобы пойти и найти ее. Царство Небесное можно только ждать и готовится к его пришествию.

-Учитель сказал: не ждите и не ищите.

-Как это? - Фома даже останавливается от удивления.

Иоанн наслаждается его растерянностью.

-Царство Небесное внутри тебя, Фома. Только там его и ищи. Оно приходит вместе со Святым Духом. Идем же, Фома, чего встал?

Они минуют еще несколько домов.

-Да они тут все спят! - злится Иаков.

-Конечно, спят, - бормочет Фома, сам приученный ложиться с заходом солнца.

-Давайте стучать, - решает Иоанн.

Братья начинают колотить в ближайшие ворота. Им никто не отзывается. Они переходят к следующим.

-Кто там? - раздается мужской голос со двора.

-Друг, мы - путники, - вступает в разговор Иаков. - Хотели бы купить хлеба себе на ужин.

-Нет ничего!

Братья идут к третьим, к четвертым воротам. Но всюду, узнав, что они иудейские паломники, их просят не беспокоить мирных людей и отказываются что-либо продать. Все добрые самаритяне, видимо, вымерли в этом селении еще до их прихода. Иоанн в сердцах пинает какую-то дверь. Раздается истошный женский крик:

-Иди в свою Иудею и там пинай двери!

-Это тоже наша земля! - запальчиво отвечает Иаков.

-Вот наглец! Его это земля! Кто тебе ее дал?

-Наш Бог!

-Бог дал, Бог взял. Иди, скажи римлянам, что это твоя земля. Пусть они тебе отмерят земли на могилу.

-Женщина, ты бы следила за своим языком! - грозно произносит Иаков.

-Кто ты такой, чтобы закрывать мне рот? - яростно отвечает женщина.

Какой-то мужской голос успокаивает ее и затем миролюбиво произносит из-за стены:

-Мужи израильские. Мы вас не беспокоим. Не беспокойте и вы нас. Идите своей дорогой.

Оскорбленные сыны грома возвращаются ни с чем к своим спутникам и возмущенно пересказывают им эту сцену.

-Учитель, - гневно заявляет Иоанн, - следовало бы низвести огонь на это селение, как Илия низвел огонь на воинов Ахазии. Эти люди заслуживают участи Содома. Прикажи нам, и мы сделаем.

Библейские истории переплелись в его памяти с историей под Каной, где Иуда грозился негостеприимному старику сжечь его хутор. Иуда лишь пугал старика, но Иоанн в своем праведном гневе сам не знает, как далеко готов зайти. Он оскорблен вдвойне: за свой народ и за своего Мессию. Если Иисус велит ему сейчас поджечь самарийскую деревню, они с Иаковым сделают это без сомнений.

Иисус холодно выслушивает их рассказ. Он сидит у костра, который успели развести, пока братья совершали свой поход в селение, и гневно осматривает недовольные и разочарованные лица своих учеников.

-Забыли, от какого вы Духа? Я учу вас свободе, но вы опять лезете в это ярмо. Посмотрите вокруг. Весь мир таков! Всюду человеческое. Разве те самаритяне, что не открыли вам дверь, не из этого мира? Нравится он вам? Так не будьте как этот мир! С вас начинается этот мир. Вы - начало и конец этому миру. Вы - мера всех вещей. Сделайте же свою меру больше человеческой! Отмеряйте этому миру как боги и будьте свободен от него как боги.

-Но как поступать, когда не открывают? - спрашивает Иаков.

-Отряхни с ног пыль этого дома и забудь о нем. Он мертв для тебя.

-Так скоро на кладбище окажешься,- робко замечает Петр.

-Вы уже на кладбище! Вокруг вас мертвецы. Вот когда поймете это, расхочется вам сжигать гробы. Что проку жечь дом мертвеца? Разве это воскресит его? Если бы я считал вас мертвыми, то не стал бы даже говорить с вами. Но вы не потеряны для Царства Небесного, и я все еще с вами.

Как всегда после отповеди Иисуса воцаряется молчание. Лишь языки пламени весело играют в костре. Тишину нарушает Иоанн.

-Учитель, Фома спрашивал меня про Царство Небесное. Я сказал ему, что оно внутри него. Но, кажется, он не поверил.

Фома чуть виновато молчит, но не возражает и не оправдывается.

-Маловеры!- устало произносит Иисус.- Если бы вы верили по-настоящему, то и вам бы поверили.