Виктор Поротников - Остановить Батыя! Русь не сдается

Узнав, что трое его дарханов убиты, а его телохранители смяты и рассеяны волной своих же соплеменников, удирающих от русов, Тангут в бешенстве огрел плетью своего скакуна, присоединившись к потоку своего бегущего войска.

В этом сражении на берегу реки Трубеж полегло и угодило в плен полторы тысячи татар. Достался русичам и брошенный стан Тангута.

Увидев на теремном крыльце княгиню Анну Глебовну, беседующую с высокой девушкой дивной красоты, Терех невольно замедлил шаг, задержав на них свой взгляд. Пройдя через теремной двор, Терех зашел под дощатый навес возле кладовых клетей и прислонился плечом к столбу. Он продолжал пожирать глазами Анну Глебовну и ее юную собеседницу.

Терех не сразу заметил, как к нему подошел Сулирад.

— Знаешь, с кем разговаривает Анна Глебовна? — Сулирад толкнул Тереха в бок.

— Не знаю, — ответил Терех, сдвинув шапку на затылок. — А ты знаешь?

— Конечно! — с жаром воскликнул Сулирад. — Помнишь, в Боголюбове я рассказывал тебе о боярышне Славомире, которую соблазнил князь Георгий и во избежание скандала выдал ее замуж за боярина Дорогомила? Так эта красавица и есть Славомира! — Сулирад многозначительным взглядом указал Тереху на собеседницу Анны Глебовны. — Видишь, я не солгал тебе. От Славомиры просто глаз не оторвать! Разве не так, приятель?

— Воистину, друже! — без колебаний согласился с Сулирадом Терех. — Откуда же взялась здесь Славомира?

— Она добралась до Переяславля вместе с людьми боярина Миловата, которые ночью выбрались из захваченного татарами Владимира, — ответил Сулирад.

Он мог запросто появляться в покоях Анны Глебовны и княжича Ярополка, занимаясь их хозяйственными делами, поэтому был гораздо осведомленнее Тереха.

Терех в глубине души даже держал обиду на Сулирада, который в отличие от него не стоял в карауле на крепостной стене, не чистил оружие и доспехи, не выполнял поручения гридничего. Если Терех жил в тесной казарме вместе с прочими гриднями, то Сулирад имел отдельную светлицу в княжеском тереме.

— Чего такой мрачный? — обратился к Тереху Сулирад. — В дозоре ты сегодня отстоял, поэтому можешь отдыхать полдня.

— А чему радоваться? — огрызнулся Терех. — Ты видел, какая тьма-тьмущая мунгалов стоит под Переяславлем! Нехристи строят осадные башни и передвижные навесы для таранов, вот-вот на приступ пойдут. Чувствую, близится наш конец.

— Ладно, не каркай, приятель! — промолвил Сулирад. — С княжичем Ярополком мы не пропадем. Он хоть и молод, но грозен в сече. И валы здешние высоки. — Сулирад опять ткнул Тереха в бок. — Кстати, твой дружок Яков частенько захаживает в княжеский терем, проявляя явное внимание к Славомире. Ты потолкуй с ним об этом, скажи ему, что у Славомиры супруг имеется.

— Не стану я толковать об этом с Яковом, — отрезал Терех. — Не мое это дело. Чай, Славомира и сама может сказать Якову про своего мужа. — Терех окинул Сулирада недовольным взглядом. — Ты вон женат, а каждую ночь спишь с Велижаной.

— Ты же ведаешь, что сгинула моя жена бесследно, — поморщился Сулирад. — Может, убили ее мунгалы при взятии Суздаля, может, пленили, что, в общем-то, одно и то же. Что мне теперь, до конца жизни горевать?

Терех ничего не ответил Сулираду, провожая взглядом две нарядные женские фигуры в длинных подбитых мехом шубах, в белых платках и багряных круглых шапочках с меховой опушкой. Анна Глебовна и Славомира спустились с высокого крыльца, пересекли широкий двор и через распахнутые ворота вышли на узкую улицу, стиснутую стенами и оградами соседних боярских теремов.

В отличие от Суздаля и Владимира в Переяславле-Залесском не было детинца, а здешние княжеские хоромы были обнесены обычным частоколом, как и соседние боярские усадьбы.

Призрачные сумерки, пропитанные теплым дыханием юго-западного ветра, окутали Переяславль-Залесский, словно покрывалом.

Отрывок из псалома Давида неотвязно вертелся у Тереха в голове: «Дни человека, как трава. Как цвет полевой, так он цветет. Пройдет над ним ветер — и нет его…»

Даже идя на свидание с Беляной, Терех не мог побороть в себе эти мысли.

Как обычно, Терех вызвал Беляну свистом, подойдя ко княжескому терему с заднего крыльца, где имелась дверь в помещения слуг. Беляна выбежала к нему в длинном льняном платье, в наброшенной на плечи овчинной шубейке, голова ее была покрыта белым платом, поверх которого шло широкое очелье из плотной узорной ткани. Завернув за угол, они первым делом обнялись и поцеловались в уста.

Покуда Беляна щебетала, делясь со своим возлюбленным последними теремными новостями, Терех взирал на нее с какой-то задумчивой пристальностью, словно собирался сказать ей что-то важное, но не решался. Лицо и глаза Беляны вдруг показались Тереху удивительно прекрасными. Ее голос пробудил в его душе чувство сладостного умиления.

Пребывая в рассеянном состоянии, Терех не сразу расслышал прозвучавший вопрос Беляны, поэтому ей пришлось повторить его снова.

— Милый, о чем ты задумался? — Беляна взяла Тереха за руку. — Ты слышишь меня?

— Я пришел попрощаться с тобой, лада моя, — выдавил из себя Терех. — Возможно, нам не суждено больше увидеться. Сегодня ночью дружина Ярополка пойдет на вылазку из города, чтобы сжечь осадные машины татар. — Терех тягостно вздохнул. — Вот такие дела, милая.

— Все обойдется, Терех, — ласково проговорила Беляна. — Я буду молиться за тебя. Мои молитвы сберегут тебя от стрел и сабель татарских.

От этих слов Беляны, от прикосновения ее нежных пальцев на сердце у Тереха стало легко и спокойно. Терзающий его страх куда-то отступил, рассеялся, как дым на ветру.

Внезапно кто-то из служанок, выглянув из дверей на улицу, позвала Беляну обратно в терем, где ее ожидала какая-то работа.

Торопливо поцеловав Тереха, Беляна вырвалась из его объятий и убежала.

С поднятой головой и затуманенными глазами шел Терех по липкому снегу вдоль высокого частокола, размышляя о себе и о Беляне, о той беде, которая свела их вместе и которая может разлучить их навсегда.

Понимая, что не многочисленность татар грозит гибелью Переяславлю, а осадные машины, которые могут разрушить городскую стену сразу в нескольких местах, княжич Ярополк отважился повести своих дружинников на эту ночную вылазку.

Три сотни храбрецов во главе с Ярополком ушли во мрак февральской ночи, чтобы по льду реки Трубеж неприметно подобраться к Батыеву стану.

Сулирад, проводивший Тереха и Якова на это опасное дело, взобрался на крепостную башню, откуда открывался вид на заснеженные луга, придавленные тьмою и низкими облаками, и на далекие костры татарских становищ. Терзаемый беспокойством Сулирад напрягал слух и зрение, переходя от бойницы к бойнице. Затея княжича Ярополка казалась ему полнейшим безумием, ведь если татары окружат его отряд, то никому из русичей уже не вернуться обратно в Переяславль.