Василий Седугин - Мстислав Великий. Последний князь Единой Руси

– Неужели добьется своего?

– Кто его знает. Как князья повернут, так и будет.

Долго молчали. Потом Святополк поерзал на сиденье, видно, затекли ноги, продолжил:

– Есть еще один неугомонный правитель – Василько Ростиславич, князь Теребовльский. Создал сильное войско, привлек торков и берендеев, напал с ними на Польшу, отнял у ляхов многие их города. Потом с половецким ханом Тугорканом несколько раз ходил за Дунай, разорял византийские земли, совершил набег на Венгрию. В хмельном угаре хвалился, что заберет Владимир, вотчину Давыда Игоревича. Всех соседей восстановил против себя! И надеется, что это сойдет ему с рук... Докладывали мне соглядатаи, что приезжали из Константинополя послы к Давыду Игоревичу, привезли много золота за укорот Василька. Так это или нет, точно не скажу, но всего можно ждать от изворотливой, пронырливой и коварной византийской дипломатии!

Святополк помолчал, поежился, будто от холода. Промолвил:

– Ладно бы дальних соседей тревожил – Византию, Венгрию, Польшу... Недавно мне докладывали, что вступил он в тайный союз с некоторыми князьями. Собираются они отнять у меня киевский престол. Самому Васильку якобы полюбился Владимир Волынский, вытолкнуть хотят они оттуда Давыда Игоревича...

– Наговоры это, – уверенно сказал Мстислав. – Столкнуть хотят тебя, великий князь, с другими князьями, а себе получить кусок пожирнее.

– Может быть. Люди на глазах меняются, и портит их в первую очередь власть. Жажда власти. Так хочется каждому побольше власти и землицы отхватить! Вот и Василько зарится на Владимир и еще кое-какие волости. Властелином всего Западного края хочет стать, чтобы на равных говорить с Польшей и Венгрией! И со мной тоже, великим князем!

– Я бы все-таки не стал верить разным слухам, – упрямо повторил Мстислав. – Есть просто сплетники. Им в радость натравливать людей друг на друга.

– Не знаю, не знаю...

Любечская крепость, детище Владимира Мономаха, внезапно вынырнула из-за холма. Она красиво смотрелась на высоком берегу Днепра. Чем ближе подъезжали к замку, тем большее восхищение вызывал он у путников. Могучие стены с башнями, устремленными ввысь, стояли над величественной рекой, стояли твердо и непоколебимо. К крепости вел крутой подъем, обрывавшийся глубоким рвом. По деревянному мосту возок въехал в окованные железом дубовые ворота. Далее дорога проходила между близко стоявшими стенами, упиралась в новую башню, за которой располагался дворик с различными постройками, среди которых выделялась вежа – самое высокое здание детинца, которое в случае осады могло служить последним прибежищем защитникам, под ним находились ямы-хранилища для зерна и воды. Вежа господствовала над всей крепостью.

– Мономах умно распорядился внутренностью крепости, – говорил между тем Святополк. – Он мне сам рассказывал, что в ней двести–триста защитников снабжены всем необходимым для обороны и могут в течение года выдержать осаду большого войска. В наше неспокойное время для него такое укрытие – надежная опора в борьбе с любым противником...

Съезд начался в княжеской парадной палате. Открыл его на правах великого князя Святополк. Вот как описал его в своей «Повести временных лет» летописец Нестор:

«В год 6605(1097). Пришли Святополк и Владимир, и Давид Игоревич, и Василько Ростиславович, и Давыд Святославич, и брат его Олег, и собрались на совет в Любече для установления мира, говорили друг другу: «Зачем губим Русскую землю, сами между собой устраивая распри? А половцы землю нашу несут розно и рады, что между нами идут войны. Да отныне объединимся единым сердцем, и будем блюсти Русскую землю, и пусть каждый владеет отчиной своей...» И на том целовали и крест: «Если отныне кто на кого пойдет, против того будем мы все и крест честной». Сказали все: «Да будет против того крест честной и вся земля Русская». И попрощавшись, пошли восвояси».

После съезда Ярий выехал из замка и внезапно встретился с Нилом. Немало удивился:

– А ты здесь какими судьбами?

Нил, невысокий, кругленький, с женским задом и узкими плечами, улыбнулся круглым лицом и отвечал радостно:

– В свите Давыда Игоревича состою. Взял он меня для особых поручений.

– Наверно, за содействие по денежной части? – хитровато сощурившись, спросил Ярий.

– Вроде того, вроде того, – смеялся Нил.

– Куда теперь? – спросил его Ярий.

– В Киев. У великого князя именины. Собирается в гости к нему Давыд Игоревич, ну и я с ним. А ты?

– В свое имение. Мысли о Любечском съезде в порядок привести.

– Дай Бог удачи!

– Для потомства стараюсь...

4 ноября 1097 года в великокняжеском дворце собрались Святополк, Давыд Игоревич, Василько и многие гости, начали чествовать именинника. Среди гостей вертелся и Нил. Выпить он был не дурак, тем более на дармовщину. Рядом с ним сидели слуги Давыда – толстый, обрюзгший от пьянок Василий, сильный и изворотливый Лазарь и Берендий, родом из племени торок. Все они были с какими-то вкрадчивыми движениями, говорили полунамеками, губы кривили в насмешливых и презрительных ухмылках. Поневоле старался держаться подальше от них доверчивый и наивный Нил. Кое-как удалось ему отвязаться от приставаний, вышел на вольный воздух, прижался к углу, соображая, то ли возвратиться и продолжить застолье, то ли сбежать подобру-поздорову и завалиться в постельку. И тут вышли на крыльцо два человека, в которых он тотчас признал великого князя Святополка и владимирского князя Давыда Игоревича. Оба были заметно пьяны, это Нил определил безошибочно.

Они, видно, продолжали начатый ранее разговор.

– Ты подумай хорошенько, кто убил твоего брата Ярополка? – густым басом гудел Давыд Игоревич. – Только один человек на это способен, Василько Теребовльский. А теперь он зло умышляет против меня и тебя. Представляешь, сколько бед натворит, если соединится с Владимиром Мономахом?

– Большую силу набрал Мономах, ох, большую силу! – сокрушался Святополк.

– Вот то-то и оно! Так что позаботься о своей голове.

Святополк же ответил с сомнением:

– Правда это или ложь, не знаю...

Давыд Игоревич с досады кашлянул и ничего не сказал, только отвернулся от собеседника и сплюнул с досады.

Святополк тяжело вздохнул. Сказал после долгого молчания:

– Если правду говоришь – Бог тебе свидетель. Если же от зависти – Бог тебе судья.

Давыд порывисто обернулся к великому князю, стал горячо частить в лицо собеседника:

– Неужели тебе не понятно, что если не схватим Василька, то ни тебе не княжить в Киеве, ни мне – во Владимире!

Нил стал пятиться за угол. Он весь обливался потом от страха. «Увидят, что подслушивал, на месте убьют! Дело государственное, а я тут под ногами верчусь. Как слепого котенка в Днепре утопят!»