Василий Седугин - Князь Гостомысл – славянский дед Рюрика

Так ничего не решив, Вольник уснул. А утром братьев принимал у себя в горнице воевода Ставр, сама любезность и доброжелательность. Глядя на него, невозможно было подумать, что такой человек может пойти на обман князя, воруя из казны большие богатства. Наоборот, он мог быть только верным защитником его интересов.

Порасспросили, по обычаю, о здоровье родственников, пожелали друг другу всего самого доброго, перешли к делу.

– И с каким поручение послал вас сюда батюшка? – спросил Ставр, ласково поглядывая на братьев.

Вольник для приличия откашлялся, принял солидный вид, ответствовал:

– Намерен князь новгородский Гостомысл, мой отец, укрепить южную границу своего государства. Там проживает многочисленное племя кривичей, от которого порой бывает беспокойство. Не всегда мирно ведет себя Киевская Русь, что ведет свое происхождение от славного князя Кия. Но особенно озабочивает моего отца могучий Хазарский каганат, который подмял под себя славянские племена вятичей, северян и полян и берет с них дань. Аппетит приходит во время еды. Не захочется ли кагану наложить лапу на богатый новгородский край?

Ставр крякнул, перекинул ногу на ногу. Подумав, ответил:

– Мысли разумные. От супостатов можно ждать всего. Сегодня тихо, спокойно, а завтра, смотришь, налетят, пожгут селения, пограбят скарб и скот, уведут в полон жителей. На моей памяти не раз такое бывало. Так что укреплять границу следует, в этом я не сомневаюсь. А что собирается предпринять в этом направлении князь Гостомысл?

– Для начала возвести вокруг Гнездова крепостные стены с башнями.

– Почин хороший. Я не раз думал об этом, только не под силу жителям такие работы. Помощь Новгорода нужна.

– Вот за этим мы и приехали. Для начала разведаем местность вокруг селения, прикинем, где и как пройдут укрепления, какой глубины будет ров, сколь высок вал.

– В помощь вам дам дельного человека, строил он укрепления в Старой Русе когда-то. Советы его вам пригодятся.

– Благодарствуем, воевода.

– Когда собираетесь приступить?

– Завтра с утра. Чего время зря терять?

Но утром пошел дождь, тучи разразились грозой. Правда, к обеду разъяснилось, однако поездку пришлось отменить. Зато вечером гулянье на лугу развернулось в полную силу. Вольник явился на него в числе первых. Скоро пришла и Томила. Она одарила его таким лучистым взглядом, так преданно смотрела на него, что у него в груди словно пламенем обдало. Он встал в кружок девушек, потек ни к чему не обязывающий разговор.

И тут к ним подошел парень. Вольник его увидел впервые, но он тотчас вызвал неприязнь. Высокий, кудрявый, с нагловатым взглядом навыкате глаз, он довольно бесцеремонно втерся в их небольшой кружок и из привязанного к ремню кошелька стал раздавать девушкам каленые орехи. Вольник надеялся, что Томила не возьмет, но она подставила ладонь да еще улыбнулась. Парень остановился возле нее, и они стали болтать о каких-то пустяках.

Этого Вольник вынести не мог. Он круто развернулся и пошел прочь. Скоро его догнал Немир.

– Брат, куда ты?

Вольник резко остановился, как баран перед новыми воротами. Он тяжело дышал.

– Почему так неожиданно ушел?

У Вольника мелко-мелко задрожали губы, он с трудом проговорил:

– А чего она... разговаривает!.. Да еще смеется!

– Чего обидного? Разве она над тобой смеялась?

– Она с тем парнем... Ненавижу их!

– Да полно, полно тебе, – успокаивал его Немир. – Поговорят и разойдутся.

– Пусть... пусть расходятся. Только меня она больше не увидит! Пошли отсюда!

Они отправились в селение, впереди Вольник, следом Немир. Перед домами Вольник вдруг остановился, стал о чем-то сосредоточенно думать. Немир терпеливо ждал. Наконец Вольник, тоскливо посмотрев на гулявших, проговорил:

– А почему, собственно, мы должны убегать? Можно остаться на лугах. Только к ней я уже больше не подойду.

– Правильно, брат. Я тоже так думаю.

– Точно?

– Конечно. Что делать в селении весь вечер? С тоски сдохнешь.

– Верно, братишка. Вернемся в хороводы.

Вольник встал в первый попавшийся хоровод, стал ходить вместе со всеми. Только движения были какие-то нервные, и песни он не пел, а хмуро глядел в землю, и вид у него был такой, будто что-то забыл и никак не может вспомнить.

Когда молодежь стала расходиться, к нему подошла Томила, спросила недоуменно:

– Куда ты подевался? Я тебя обыскалась.

Вольник молчал, по скулам его ходили желваки.

– Ты что, обиделся на меня?

Вольник продолжал молчать.

– Но я не понимаю, в чем могла провиниться перед тобой. Может, решил уйти, так и скажи.

У Вольника мелко задрожал подбородок, он проговорил хриплым голосом:

– Этот парень... с калеными орехами...

– Что – парень с калеными орехами? – удивленно спросила она.

– Куда он... делся?

– А и кто его знает. Потоптался возле нас, раздарил орехи и куда-то пропал. Может, к своей девушке ушел, я не следила за ним.

– Это правда? – с робкой надеждой глянул он ей в глаза.

– Конечно.

И вдруг в ее глазах зажегся бесовский огонек. Едва сдерживая смех, спросила:

– Ты что, приревновал к нему?

Он вздохнул и отвернулся.

– Вот глупенький! Я его знаю с детства. У него своя девушка есть. Наверно, они сейчас вместе.

Он стоял молча, не зная, верить или не верить сказанному.

– Ну полно тебе, забудь!

Тогда он повернулся к ней, обхватил руками и прижал к себе.

– Прости, прости меня, несмышленого. Чего я только не передумал!

Расстались они, когда утренняя заря ярким заревом охватила полнеба, и вот-вот должно было выкатиться солнце...

Разбудил его Немир.

– Вставай. Воевода прислал мастера по крепостным сооружениям. Ждет внизу.

– К чему так рано? Пошел он ко всем чертям. Спать хочу! – ответил Вольник и завернулся в одеяло.

– Какое рано? Скоро полдень. Вставай, а то перед воеводой неудобно.

Чертыхаясь, Вольник поднялся, над лоханкой ополоснул лицо, на ходу перекусил кусочек хлеба с холодным мясом. Их ждали откормленные кони, на одном из них сидел мужчина лет пятидесяти, сухощавый, с изрезанным морщинами лицом. Он понимающе глядел на недовольного Вольника, весело подмигнул Немиру и тронул за поводок своего молодого жеребчика. Братья последовали за ним.

Сначала они объехали окрестности Гнездова, потом остановились на высоком холме.

– Охватить укреплениями все поселения невозможно, – говорил мастер, которого звали Ведомыслом. – Слишком много средств потребуется на это, да и защищать такую громоздкую крепость не хватит сил. Стало быть, возьмем только холм, на котором стоит воеводский терем и несколько домов, которые к нему прилегают.

– Мне кажется, – сказал Вольник, – что можно прорыть ров, в который самотеком пойдет вода из реки.