Наталья Павлищева - Жанна д’Арк. «Кто любит меня, за мной!»

– Наш дофин и впрямь похож на короля…

Шарль, сам преисполненный важности, как же, ему поручено вместо отсутствующего коннетабля (главнокомандующего) держать королевский меч, только кивнул, стараясь не растерять собственного почти величия. И ничего, что меч вовсе не тот, что должен быть, настоящий хранился в Сен-Дени, а там англичане, и что из двенадцати пэров присутствовали всего трое, главное – Реймсский собор и Священный сосуд с миром.

Из открытых дверей собора неслись торжественные звуки органа, от которых у многих горло перехватило от волнения и на глазах выступили слезы. Ехавший рядом с Жанной насмешник Жиль де Ре и тот притих, не отпуская ехидных шуточек по поводу Карла. Недотепа дофин стараниями прежде всего этой девчонки сейчас станет королем Франции… Это стоило того, чтобы немного помолчать. Чувствуя торжественность момента, Ла Гир, и тот лишь крутил головой, держа своих «тысячу чертей» при себе. Что уж говорить о самой Жанне!

Чтобы церемонию было хорошо видно, в соборе соорудили высокий помост. Поднявшись на него вслед за дофином, Жанна оглядела многотысячную толпу, замершую внизу. Внутрь набилось втрое больше людей, чем обычно, но тишина стояла такая, что слышно любое слово, любой вздох. Они с Жилем де Ре так и остались позади будущего короля, причем Дева держала свое знамя. Когда ее позже спросят почему, ответит, мол, это знамя заслужило, чтобы его так уважали, и будет права.

Карл четко и громко произнес слова присяги, клянясь охранять привилегии Церкви, быть хорошим правителем, защищая свой народ. Куда делся его вечно тихий и неуверенный голос? Каждое слово без пяти минут короля слышали все в соборе. Тремуйль был неприятно удивлен таким открытием, не хватало еще, чтобы Карл, поверив в себя, стал диктовать окружающим свою волю! Куда проще было с должником-дофином…

Жанне хотелось сказать Жилю де Ре, что зря он возражал из-за коронации, теперь очнувшийся от спячки Карл точно возьмет дело освобождения Франции в свои руки.

Герцог Алансонский облачил нового монарха в золотые рыцарские доспехи, набросил мантию ярко-синего бархата, подбитую горностаем, по которой щедро рассыпаны королевские лилии. Осталось только водрузить на голову нового короля венец.

Это уже должен сделать епископ де Шартр. Карл преклонил перед епископом колено, тот торжественно под пение невидимого хора помазал лоб короля миром, доставленным из Сен-Реми, и взялся за корону. Конечно, это была не та корона, которой обычно короновали монархов Франции, но в тот момент золотой венец, найденный в ризнице собора, знаменовал собой высшую власть Франции. И снова король преклонил колено, а епископ на миг замер, держа венец в поднятых руках. Торжественный момент должен быть неспешным, пусть все видят короля, стоящего на коленях перед епископом, это поможет французам лучше понять, что власть прежде всего у Церкви и только потом у короля!

Венец подобрали вполне подходящий, блеск его драгоценных камней виден на весь собор. Правда, он не мог затмить блеск облачения самого епископа, его ряса была куда более впечатляющей, но так и должно быть. Де Шартр поднял корону над головой Карла и снова оглядел застывшую толпу внизу. Еще мгновение, и он возложит венец на голову тихого дофина, и тот станет законным новым королем Франции. Голоса певчих стали громче, но Жанне казалось, что еще громче стучит ее собственное сердце. «Господи! Архангел Михаил! Святые Екатерина и Маргарита! Я выполнила вашу волю! Дофин Карл коронуется в Реймсском соборе! Благодарю, что помогли свершить это!»

Жиль скосил глаза на девушку. Молится, но столь одухотворенных глаз он не видел никогда, даже у нее. Счастлива, конечно, она счастлива, как может быть счастлива чистая душа, выполнившая волю Господа. И совсем не хотелось ни насмехаться, ни напоминать, что будет завтра. Жиль тоже отдался нахлынувшим чувствам и торжественности момента.

И вот корона на голове у Карла! Хор певчих грянул насколько возможно громко в стенах собора, но крики радости перекрыли даже его. В соборе не принято кричать, но в тот момент никто не думал о правилах и запрещениях. Народ радовался, из собора наружу передавали о происходящем:

– Король дал клятву…

– Король преклонил колено перед епископом…

– Он помазан миром из Священного сосуда…

– Коронован!

Толпа взревела и на ступеньках собора, а потом восторг покатился по улицам Реймса. Всем казалось, что с коронацией Карла наступит мир во всей Франции, что теперь годоны будут изгнаны немедленно, от бургундцев освобожден Париж и все северные территории. Под знаменем своего короля Франция станет единой!

Слава королю Карлу!

Слава Деве, приведшей его в Реймс!

Когда спустились с помоста, теперь уже колени преклоняли перед Карлом. Первой это сделала Дева. Жанна, глаза которой блестели ярче самых крупных бриллиантов в короне короля, была на вершине блаженства.

– Милый король, как и обещала, вы коронованы в Реймсе, теперь вы владеете Францией законно. Моя миссия выполнена.

Как ни был рад Карл, его покоробило от напоминания о ее роли в коронации, могла бы хоть сегодня не вспоминать об этом! Покоробило и епископа, считавшего, что в этот день главная роль принадлежит даже не королю и уж тем более не Деве, а ему, возложившему корону на голову Карла. Но если король быстро отогнал такие мысли, у него все же теплилась благодарность к Деве, выполнившей свою миссию, то епископ не сдержался, бросив злобный взгляд на самоуверенную девчонку.

Жанна взгляда не заметила, зато увидел Жиль де Ре, и ему стало очень не по себе. Девочку надо срочно убедить оставить двор и уехать. Только куда? В собственном Домреми ей покоя не дадут, но вовсе не поклонники, а те же люди епископа или вон Бургундца, которые испытали немало неприятных минут из-за Девы. И вдруг Жиль решил для себя: он увезет девчонку к деду! В Тиффоже под присмотром старого Жана де Краона и под защитой мощных замковых стен Деву никто не посмеет тронуть! Дед, да и Катрин наверняка примут освободительницу Франции с радостью. Жану де Краону девочка станет внучкой, а Катрин младшей сестренкой. Решение очень понравилось самому Жилю, оставалось только убедить Жанну. Барон вздохнул, вот это представлялось ему самым трудным. Девчонка сколько угодно могла твердить, что ее миссия окончена, но ее уход из армии означал бы почти развал, стяг, который вел французов на штурм Турели или Труа, не должен быть опущен.

Но Жиль отмахнулся от этих размышлений, сегодня праздник, думать будем завтра!

Король постарался щедро отблагодарить тех, кто помогал ему попасть в Реймсский собор. Но благодарность эта была несколько… однобокой, что ли…

Архиепископ Реймсский получил во владения огромные земли.