Виктор Поротников - Грюнвальдское побоище. Русские полки против крестоносцев

При последних словах красивые уста Серафимы перекосила неприязненная полуусмешка.

Дарья внутренне насторожилась, сразу поняв, что миролюбивой беседы у ее госпожи с гостьей скорее всего не получится. Не проронив ни слова, служанка вышла из палатки.

Едва Малгоржата, облаченная в малиновое манто с капюшоном, предстала перед Серафимой, как на нее обрушились гневные тирады из уст княгини. Не отвечая на приветствие польки, Серафима называла ту «подлой и лживой дрянью», которая намеренно заманила ее в шатер короля, где ей пришлось вытерпеть надругательство над своим телом со стороны «гнусного и бесстыдного старика»!

Малгоржата была совершенно спокойна, выслушивая обвинения и оскорбления в свой адрес. Она стояла, опустив голову и разглядывая свои белые кожаные перчатки, снятые с рук. Когда разгневанная Серафима умолкла, чтобы отдышаться, Малгоржата с тем же молчаливым спокойствием вдруг принялась снимать с себя одежды одну за другой, бросая их к ногам Серафимы.

Княгиня изумленно смотрела на это, не зная, что сказать.

Оставшись голой, Малгоржата повернулась спиной к Серафиме. У княгини невольно вырвался возглас сострадания, когда она взглянула на белую спину польки, исполосованную ударами плети.

– Кто это тебя так? – сочувственно поинтересовалась Серафима.

– Отец, – ответила Малгоржата. – Я не пожелала отдаться королю, поскольку люблю другого человека. Тогда король пригрозил моему отцу, что лишит его должности краковского каштеляна, если я не лягу с ним в постель. Разгневавшись, отец отхлестал меня плетью и велел быть покорной королю и выполнять все его прихоти. Я отдалась Ягайле, а он, мстя мне за мою недавнюю неприступность, был так груб со мной на ложе, что я теперь вся в синяках. Вот, полюбуйся!

Малгоржата стала показывать Серафиме большие синие и багровые пятна, оставленные руками короля, у нее на плечах, груди и бедрах.

– Господи! – Серафима обняла Малгоржату. – Твой отец – бессердечный человек! А ваш король просто похотливое чудовище!

– Король всевластен над своими подданными, ради его милостей придворные вельможи толкают в королевскую спальню не только дочерей и сестер, но и жен. – С тягостным вздохом Малгоржата стала одеваться. – Прости меня, милая. Я некрасиво поступила с тобой, но моя строптивость может обернуться для меня новыми побоями.

– Это ты прости меня за то, что я накричала на тебя, – промолвила Серафима, помогая Малгоржате одеваться. – Твоя участь печальнее моей. Я больше не сержусь на тебя.

Малгоржата поведала Серафиме, что она неспроста снова пришла к ней.

– Ягайло приказал своим воеводам и князьям вести войско на штурм Гильгенбурга сразу с трех сторон. Он сам намерен остаться в лагере и уединиться с тобой в своем шатре. – Малгоржата посмотрела в глаза Серафиме. – Я передала тебе волю короля, княгиня. А ты поступай, как знаешь. Кстати, где твой муж?

– Князь мой пребывает со своей дружиной в передовом отряде Витовта. Я не видела его уже три дня, ведь обозы сильно отстают от головных полков, – ответила Серафима, нахмурившись. – Коль Юрий проведает, чем я занимаюсь с польским королем в его отсутствие, он никогда не простит мне этого. Ведь Юрий сильно любит меня!

– Вот и не ходи к Ягайле, дорогая, – сказала Малгоржата, надевая плащ и набросив на голову капюшон. – Ты же не его подданная.

– Нет, я схожу к королю еще раз, – решительно проговорила Серафима. – Я хочу замолвить слово за тебя, милая. Пусть Ягайло оставит тебя в покое или пусть женится на тебе.

Княгиня отыскала среди своих вещей длинный темный плащ и набросила его себе на плечи. Голову Серафима покрыла белым убрусом, какие носят на Руси знатные замужние женщины. Растроганная Малгоржата поцеловала Серафиму в уста, едва сдерживая слезы.

Неожиданно в палатку вбежала Дарья, по лицу которой было видно, что она все слышала, находясь снаружи.

– Никуда ты не пойдешь! – воскликнула девушка, встав перед княгиней и раскинув руки в стороны. – С ума ты спрыгнула, что ли?! Пусть вот эта красавица ноги перед королем раздвигает, ей это более пристало! – Дарья сердито зыркнула на Малгоржату. – Не ожидала я от тебя, подруга, что ты погрязнешь в грехе эдаком! Снимай с себя плащ, не пущу я тебя никуда!

Серафиме стоило немалого труда угомонить Дарью, которая вмиг забыла про сословное неравенство между ними, радея за честь своей любимой подруги. Уступив Серафиме, Дарья имела такой убитый вид, что на нее было жалко смотреть.

– Ежели вдруг появится князь мой, скажешь, что я… – Серафима запнулась, не зная, что придумать. Она прижалась щекой к щеке Дарьи, быстро пробормотав: – В общем, измысли что-нибудь сама.

Выйдя из палатки, Серафима и Малгоржата быстрым шагом миновали другие шатры русского обозного стана и направились через березовую рощу к польскому становищу.

При штурме Гильгенбурга союзными войсками особо отличились ратники из пешего полоцкого полка под началом воеводы Ивана Немиры. В дальнейшем при грабеже взятого города «прославились» своей алчностью и жестокостью поляки и татары.

Немецкий хронист Иоганн фон Позильге так описал это событие: «Поскольку король польский не посмел перейти Древенцу, он двинулся к Гильгенбургу, захватил этот город и сжег его дотла. Его воины перебили там и молодых и старых. Его союзники, безбожные татары, совершали отвратительные убийства. Татары убивали жителей города во множестве, бесчестили жен и дев, после чего отрезали им груди, всяко ужасно мучили их и уводили в рабство. Поруганию и осквернению подверглись и церкви: поляки святотатствовали, ломая и бросая себе под ноги облатки, ломали реликвии и топтали их ногами. И делали они это в каждой церкви, куда бы ни зашли».

Зверства татар и поляков во взятом Гильгенбурге произвели неприятное впечатление на русских князей. В грабежах принимали участие также литовцы и жемайты, однако они творили гораздо меньше насилий, страшась гнева Витовта. Русские князья после взятия города ушли в свой стан, не желая смотреть на разнузданную жестокость своих союзников. Проявили милосердие к побежденным и чешские воины во главе со своим полководцем Яном Жижкой.

Витовт пришел к шатру польского короля в тот момент, когда из него вышли две молодые женщины, прикрыв покрывалами свои лица. Впрочем, Витовт сразу узнал Малгоржату по ее малиновому манто, но другую женщину в темном плаще он разглядеть не успел. Обе быстро удалились.

Войдя в шатер, Витовт увидел Ягайлу, который, развалившись в кресле с подлокотниками, вел беседу со своим постельничим Болеком. Перед ними стоял легкий переносной стол, уставленный сладостями. Подле стола в корзине стояли два узких глиняных сосуда с вином. В руке короля была чаша, которую он поставил на стол, едва перед ним предстал Витовт в панцире и шлеме.