Наташа Северная - Клеопатра и Цезарь. Подозрения жены, или Обманутая красавица

Но евнух опередил ее.

Аполлодор ворвался в царскую спальню в тот момент, когда Мути расчесывала Клеопатре волосы, а Нефтида рассказывала ей историю о необыкновенной любви проклятой царицы Нефертити. В руках сирийца был меч, а за дверью стояла царская охрана.

– Скорей собирайся! Надо бежать!

– Куда? Зачем? Что случилось?

Тяжело дыша, советник отдавал приказы:

– Нефтида, Мути, помогите царице собрать вещи и сами одевайтесь! Это конец, – сказал он, повернувшись к Клеопатре, – Птолемей подписал указ о твоем аресте. Ты объявлена предательницей.

Раздался вопль трех женщин. Первой опомнилась Нефтида. Схватив Мути за руку, она бросилась к гардеробу Клеопатры. Потрясенная царица прижала руки к груди. Аполлодор видел, что она на грани отчаяния. Овладев своими чувствами, Клеопатра холодно сказала:

– Выйди из спальни, я оденусь.

Ей пришлось бежать из Александрии глубокой ночью, так как утром ее должны были арестовать за пособничество и незаконную военную помощь римлянам по приказу Птолемея. Ошеломленная и подавленная тем, что ее переиграли и предали и что теперь она изгнанница, Клеопатра несколько дней не могла ни с кем разговаривать.

Аполлодор предложил бежать в Сирию. Используя его связи, они могли бы попытаться собрать войско и двинуться на Александрию – отвоевывать трон. Страдая от того, что ее статус изменился и теперь она поверженная царица, Клеопатра была вынуждена, используя свой дар убеждения и редкое обаяние, из невозможного сделать возможное. Начались суровые будни. О роскошном образе жизни пришлось забыть и приспособиться к новым условиям и обстоятельствам. Больше всего Клеопатра страдала от невозможности посещать Мусейон и читать рукописи – все это было в покинутой ими Александрии. Она даже не успела спрятать свой проект нового театра – он так и остался лежать на столе. Оставалось надеяться, что ни Птолемей, ни Арсиноя, не обладая большими познаниями, поленятся в этом разбираться и оставят все как есть. Немалые страдания причиняла ей мысль о том, что, будучи на вершине, она бесцеремонно была оттуда свергнута и оказалась у подножия, словно простая смертная. Куда смотрят боги? Почему они позволяют торжествовать подлости и предательству?

Усмирив свою гордыню, в течение года Клеопатра ездила на приемы к сирийским военачальникам и убеждала их поддержать ее и оказать военную помощь. Она сулила золотые горы, обещала чины и земли, а самое главное – долю сокровищ фараонов. Наконец опальная царица получила первое согласие. Клеопатра сразу воспряла духом, уже мечтая о том, как жестоко и беспощадно расправится с Птолемеем и его дворцовой партией. О, теперь она понимала жестокость отца по отношению к Беренике! Нельзя щадить того, кому удалось свергнуть тебя с трона: наказывая его, ты даешь урок всем остальным. А также в ней не угасала надежда на победу Помпея в гражданской войне. Вот тогда бы она действительно показала всем, кто истинный хозяин Египта! Казалось, даже воздух дрожит от нетерпения и тревоги. Кто кого?

Все повторялось… Когда-то ее отец был изгнанником – видимо, у Птолемеев это стало входить в добрую традицию, – но он сумел получить помощь у могущественного Рима, а она не имела права ни на малейшую ошибку в военном сражении. Клеопатра часто молилась Исиде, прося ее о помощи и напоминая ей о предсказании. Каждый день она заставляла Нефтиду гадать на картах, но та постоянно уходила от прямого ответа, говоря, что ее судьба в руках богов. Клеопатра физически ощущала внутренние перемены: из чувствительной, ранимой, вдумчивой девушки она превращалась в суровую и жестокую царицу. Безусловно, это пошло ей только на пользу, однако вместе с этими качествами она приобретала подозрительность и недоверчивость, что мешало ей верить людям, в то, что они способны на искреннюю помощь и поддержку.

В первые месяцы изгнания Клеопатре казалось, что она сумеет быстро вернуть трон, но сирийские военачальники не торопились оказывать ей помощь. Численный перевес был на стороне Потина. Да и можно ли рассчитывать на верность сирийцев? Эта мысль приводила царицу в смятение. Первый раз в жизни она оказалась в такой сложной ситуации. Все чаще Клеопатра вспоминала свою старшую сестру, осмелившуюся поднять восстание против отца. Потин по сравнению с Птолемеем Авлетом был жалкой овечкой, и, тем не менее, Клеопатра не смогла его одолеть. Быть может, она ни на что не способна?

Новый удар судьбы сразил царицу наповал. Будто бы все боги Египта ополчились против нее. Неужели так велика была сила преследовавшего ее рока?

Все было уже готово к военному походу, Клеопатра двинулась к границам Египта, и навстречу ей вышли египетские войска под командованием Ахилла. В течение нескольких дней войска царицы в боевом порядке подходили к стенам Пелусия, лежавшего на пути в Александрию, но Ахилл не дал боя. Он будто бы выжидал… Через два дня Клеопатре все стало ясно. Лазутчики Аполлодора принесли весть о поражении Помпея в генеральном сражении на Фарсальской равнине в Северной Греции. Победу в гражданской войне одержал Цезарь. Помпею пришлось бежать в Египет, где он намеревался найти убежище.

Медленно опустившись на походный табурет, Клеопатра еле слышно прошептала побелевшими губами:

– Ты свободен.

Почтительно склонившись, лазутчик вышел из шатра. Клеопатра посмотрела на старую Мути, а затем на Аполлодора. Это был конец. Никто не осмеливался нарушить воцарившееся молчание. Клеопатра понимала, что надо взять себя в руки, но слезы непрестанно набегали на глаза и горло сводила судорога от еле сдерживаемых рыданий. Наконец, совладав с собой, она поднялась.

– Мути, – сказала Клеопатра и поразилась своему грубому и хриплому голосу, – помоги мне раздеться. Ты можешь идти, Аполлодор, – как-то безучастно обратилась она к советнику, старательно избегая его взгляда. – Мы проиграли, все это теперь ни к чему…

Клеопатре показалось, что сейчас сириец подойдет к ней, обнимет, утешит. Но он вышел, не сказав ни слова. Царица поняла, что для него это такой же сильный удар. Каждый из них хотел в одиночестве пережить главное поражение своей жизни.

Упав на колени, Клеопатра зарыдала: страшно, отчаянно, безнадежно. Что за злой рок преследует ее? Даже боги ее обманули! А может быть, то видение она сама придумала? И эта глупая, бессмысленная ночь с Помпеем… Никогда! Никогда она не будет больше жертвовать собой!

Черные, тягостные мысли одолевали Клеопатру. Наконец она выплакалась, успокоилась и заснула на руках у Мути. В ту ночь ей приснился удивительный сон. Она сидела в своей любимой беседке в саду. Отчего-то на душе было радостно.

– Мама! Мама! – услышала она детский голос и обернулась.