Наташа Северная - Клеопатра и Цезарь. Подозрения жены, или Обманутая красавица

Клеопатра готова была ответить что-то дерзкое, но Цезарь так наивно и безобидно сравнил ее с Горгоной, что она весело рассмеялась.

– Ну, садись рядом со мной!

Клеопатра почувствовала облегчение. Смех снял внутреннее напряжение, а добродушное и искреннее гостеприимство Цезаря окончательно настроило ее на мирный лад. Какой странный и удивительный человек был перед ней!

Сев в кресло из красного дерева, инкрустированное драгоценными камнями, Клеопатра внимательно посмотрела на римлянина. Цезарь был одет в обыкновенную тогу из белой шерсти, на ногах были кожаные сандалии, на левой руке – золотой перстень с печаткой, лавровый венок прикрывал лысеющую голову. Волевое и умное лицо было открытым и жизнерадостным, этот человек не умел совершать подлые и мелкие поступки, а проницательный и глубокий взгляд проникал в самую суть чужого сердца. Казалось, он способен в одно мгновение познать все секреты и тайные желания другого человека, но, нужно отдать ему должное, Цезарь осторожно и бережно обращался со своим талантом. Судя по облику, это был сильный, решительный и целеустремленный человек. В то время Цезарю было пятьдесят два года.

Впрочем, больше всего Клеопатру поразил нос Цезаря. Это был настоящий римский нос – прямой и длинный. «А ведь мы похожи! – с удивлением подумала царица. – Лицо, нос, несомненно, похожи».

Немного наклонившись вперед, Цезарь произнес доверительно:

– Ты можешь мне открыться. Я не выдам ни одной твоей тайны. Более того, я с большим интересом выслушаю тебя.

Клеопатра улыбнулась. Она почувствовала себя маленькой девочкой, пришедшей за помощью к отцу. А еще она поняла, что испытывает к этому незнакомому человеку огромное доверие.

– Поскольку друзья не совсем верно излагают мои дела, я подумала, что мы должны встретиться лично.

Цезарь вскинул брови.

– И ты правильно подумала! А может, – Цезарь хитро прищурился, – тебе кто-то подсказал?

– Нет, – Клеопатра грустно вздохнула, – я все решаю сама.

– А твой советник?

– Он со мной с детства и очень мне помогает. Но как попасть к тебе, придумала я сама.

– Я восхищен! А сколько тебе лет?

Клеопатра смутилась.

– Двадцать два.

– Ба! Я восхищен! – снова повторил Цезарь. – Расскажи мне все по порядку.

Клеопатра чувствовала, что восхищение Цезаря искреннее. Неужели она действительно способна вызвать у кого-то такое сильное чувство?

– Тайно покинув военный лагерь, мы решили направиться в порт на лодке. Прежде чем причалить к берегу, Аполлодор завернул меня в мешок. Вот и все, – Клеопатра пожала плечами. – Нам очень повезло, что по пути мы не встретили людей Потина, что римские легионеры не задержали нас, и то, что ты согласился меня принять.

– Тебя вела судьба.

– Может и так.

– Что ты хочешь?

– Трон.

Цезарь улыбнулся.

– Как просто и легко ты это сказала. А ведь, наверное, это твое самое заветное и выстраданное желание.

– Ты прав.

– А почему я должен помогать тебе?

– Ни один царь не станет связываться с подлыми убийцами.

– Вот как! – Цезарь сделал серьезное лицо. – Только я не царь, я консул.

– Быть царем – разве это не самое заветное и выстраданное твое желание?

Цезарь расхохотался.

– А ты быстро учишься. Ты права, я не стану связываться с убийцами. Помпей был моим врагом, но он был мне и другом. Я желал победы над ним, но не смерти. Когда мне этот, как его… Теодот, показал его голову, мне стало дурно. Я приказал похоронить Помпея у стен Александрии, а семье дать пожизненное обеспечение.

Клеопатра похолодела. Она вспомнила голову Береники на блюде.

– Как странно, – прошептала она, – в детстве Теодот обучал меня красноречию, а теперь стал убийцей.

– Обстоятельства меняют людей. Жаль, что не наоборот. Кстати, насколько мне известно, ты помогала Помпею, когда была царицей.

Клеопатра тяжело сглотнула. О, боги, боги, как она ошибалась тогда! Теперь-то она знала, что ставить надо было на Цезаря. Почему она так часто ошибается?

– Да, я помогала ему, – честно призналась царица. – И сейчас я признаю свою ошибку.

– Ах, эти женские уловки! – мягко произнес Цезарь.

Взяв руку Клеопатры и положив ее в свою, он продолжил:

– Если бы перед тобой сидел не Цезарь, а кто-то другой – тебе пришлось бы несладко. Но я не держу обид. Каждому человеку свойственно ошибаться, и уж тем более царям. Власть, трон – это не те вещи, что помогают быть холодным и бесстрастным. Тем более, есть подданные, которые всегда расплатятся за царские ошибки.

Вдруг Клеопатра сделала то, чего никогда в жизни она не позволила бы себе. Даже под страхом смертной казни.

Она взяла руку Цезаря и поцеловала ее.

– Я никогда не встречала такого благородного и удивительного человека, как ты.

Цезарь до глубины души был тронут столь искренним порывом.

Он нежно поцеловал Клеопатру в лоб.

Эту маленькую, грациозную девушку тяжело было назвать красавицей. Резкие черты лица, небольшой рот, плотно сжатые губы и этот нос… большой, орлиный. Сколько же страданий он ей причиняет! Но из глубоких черных глаз маленькой царицы исходила сила, которая волновала его и будоражила.

Так же искренне Цезарь ответил ей:

– А я никогда не встречал такой умной, отважной и… одинокой царицы, как ты.

Клеопатра резко встала. Ей было стыдно за свою мимолетную слабость. Что за странные чувства ее обуревают? Она не узнавала саму себя. Где ее сдержанность? Высокомерие?

– Это твой дворец, – услышала она голос Цезаря, – будет справедливо, если ты займешь свои покои.

Царица почувствовала, как Цезарь наклонился к ней и легко поцеловал в щеку.

Клеопатра настолько была погружена в свои мысли, что не сразу услышала вопрос Аполлодора.

– Что?

– Я спросил, как тебе Цезарь?

Они остановились посредине дворцовой галереи, слабо освещенной ночниками: причудливые тени скользили по мраморным стенам. Стояла странная тишина, не было ни слуг, ни придворных, все будто исчезали куда-то именно в тот момент, когда в Египте менялась власть.

– Такого человека, как он, я еще никогда не встречала.

– В нем есть что-то особенное?

– В нем все особенное, необыкновенное, удивительное. Ты знаешь, я ему доверяю.

– А что он решил?

Клеопатра пожала плечами.

– Он ничего не сказал, но я чувствую, Цезарь на нашей стороне.

Войдя на свою половину дворца, царица недовольно нахмурилась. Если основные галереи хоть как-то были освещены, то ее половина была в кромешной тьме. Во дворце не было хозяина, и все бытовые мелочи сразу бросались в глаза.

– В спальне тебя ждет служанка. Я ее привел, пока ты разговаривала с римлянином.

– Не называй его так.

– А разве он не римлянин?