Наташа Северная - Клеопатра и Цезарь. Подозрения жены, или Обманутая красавица

Клеопатра вынуждена была признать, что на столь долгое время ее не хватило бы, и если бы не поддержка Цезаря, она давно поддалась бы отчаянию. Царица искренне молилась Исиде, чтобы война за трон стала последней войной в ее жизни и чтобы ей никогда не пришлось брать на себя роль полководца.

Каждый день Клеопатра проводила рядом с Цезарем, следуя за ним словно тень, впитывая его мысли, решения, поступки. Она даже начала перенимать его жесты, чем привела Аполлодора в большое недоумение. Все в Цезаре восхищало царицу: глубокий и острый ум, находчивость, щедрость и великодушие. Огромная внутренняя сила Цезаря и его несокрушимая воля вселяли уверенность в то, что его невозможно одолеть. Каждый свой поступок, каждое решение она меряла его мерой, ведь ей так хотелось быть ему подобной! По дворцу поползли слухи о том, что римлянин приворожил молодую царицу, дабы превратить Египет в свою провинцию. Недоверие, которое питала александрийская знать к самой странной дочери Птолемея Авлета, только умножалось. И если ранее у Клеопатры были немногочисленные сторонники, то после того, как открылась их связь с Цезарем, царица их окончательно потеряла.

На восьмой месяц войны на помощь Цезарю пришел его друг и царь Митридат Пергамский. Решающее сражение произошло у Мареотийского озера. Египетская армия была разбита. Кровавая междоусобная война, начавшаяся с семейного конфликта, который затем был вынесен за стены дворца и вовлек в себя армию и народ, закончилась блестящей победой Цезаря и Клеопатры. Арсиноя и Ганимед попали в плен, а позже были отправлены в Рим. При попытке бегства старший Птолемей утонул в Ниле, тем самым повторив судьбу своего старшего брата Александра. Население Александрии вышло навстречу римлянам, неся статуи богов, чтобы сдаться на милость победителя.

Из большой семьи Птолемеев в Александрии остались только Клеопатра и младший Птолемей, которому на тот момент исполнилось двенадцать лет. Согласно древним традициям, молодая вдовствующая царица не имела права царствовать одна. Поэтому ей ничего не оставалось, как выйти замуж за последнего из рода Птолемеев – Птолемея XIV, своего младшего брата. Все понимали, что этот брак – лишь дань старым обычаям, а на деле Клеопатра стала единоличной правительницей Египта. Она чеканила монеты только со своим изображением и подписывала законы и указы только своим именем. После окончания александрийской войны никто из придворных уже не осмеливался выступать против любовной связи Клеопатры и Цезаря. Более того, они стали жить открыто, презрев мнение окружающих.

Как победитель, Цезарь имел полное право объявить Египет римской провинцией, но не сделал этого. Он даже возвратил Кипр, когда-то отобранный у Птолемеев римлянами, и списал большую часть долга перед Римом.

Еще год назад Клеопатра была опальной царицей, жившей в изгнании, и вот теперь – полноправная владычица Египта. Разве могла она предположить даже на мгновение, что всему этому будет обязана римлянину, ставшему для нее дорогим и близким человеком. Не сумев найти понимание в своей семье и среди придворных, она была понята и принята Цезарем, волею богов оказавшимся в Александрии и решившим принять участие в ее судьбе.

Мы сидим на берегу Нила. Склонив голову на плечо Цезаря, я с надеждой в голосе спрашиваю:

– Мы всегда будем вместе?

– Всегда.

– Ты никогда не умрешь?

– Никогда.

Я поднимаю голову и недоверчиво смотрю на него.

– Неужели такое возможно?

Цезарь хохочет.

– Я бессмертен, Клеопатра. Так же, как и ты.

– И я?

– Когда будут вспоминать меня, обязательно вспомнят и о тебе.

– А как же твоя жена Кальпурния?

– Ей повезло меньше. Ответь мне, только честно: тебе понравился Рим?

Это важно для него, Рим – самый любимый и дорогой для него город. Здесь начался его путь на вершину мира, здесь он любил и страдал. Я искренне отвечаю ему:

– О, Цезарь, я влюбилась в твой город!

…Мы медленно идем по узким, извилистым римским улочкам. Нас узнают, приветствуют, желают счастья. Мы проходим мимо дома Брута.

– Эй, Брут, – кричит Цезарь, – приветствую тебя!

Брут выходит на балкон и машет нам.

– И я приветствую вас, влюбленные!

– Как здоровье Сервилии?

Я усмехаюсь. Ах, Цезарь, Цезарь, тебе все еще небезразлична эта женщина…

– Хорошо, Цезарь. Она желает тебе счастья, и я присоединяюсь к ней.

Как хорошо, что все нам желают счастья!

– Что с тобой?

Я вопросительно смотрю на Цезаря. Интересно, о чем это он?

– У тебя кровь.

Я понимаю, что мое тело в страшных ранах, я стою в луже крови. Мне страшно. Начинается жар, он душит, испепеляет меня. Что со мной?

В руке Цезаря – сердце.

– Твое? – спрашивает он меня.

– Да, – еле шепчу я.

– Что мне сделать с ним?

– А что ты хочешь?

– Я знаю, что с ним сделать!

К нам подходит Марк Антоний, берет из рук Цезаря мое сердце.

– Смотри!

Бросив на землю, он начинает его топтать.

Слезы катятся по моим щекам, горе и чувство близкой гибели овладевают моей душой. Я чувствую одиночество и тоску.

Почему никто не спасает меня?

Клеопатра сидела перед декоративным зеркалом и расчесывала волосы. Смотря на свое отражение, она украдкой наблюдала за Цезарем. Тот писал письма в Рим – в сенат и жене Кальпурнии. Умом царица понимала, что расставание неизбежно, а вот сердцем… Когда Цезарь покинет ее, с кем она останется? Как ей жить в этом холодном и пустом дворце, где все напоминает о смерти и убийствах?

– Ты знаешь, я решила в твою честь построить новый дворец, – произнесла Клеопатра.

Цезарь кивнул.

– Благодарю, родная.

– Я перееду в него и назову Цезариумом!

Цезарь поднял голову.

– Но ведь ты родилась здесь, выросла, старый дворец не так уж и плох.

– Нет-нет, я буду жить в новом, это решено! – строго ответила Клеопатра и уже более мягко добавила: – Мне бы хотелось, чтобы ты первый вошел в него.

– Боюсь, это невозможно. У меня в Риме много неотложных дел.

Клеопатра почувствовала, как сердце пропустило удар и замерло. За восемь месяцев совместной жизни она знала: если Цезарь принял решение, его не переубедить. Как же быть?

– Я не хочу расставаться, – искренне призналась Клеопатра. Вот это Цезарь должен оценить.

Он отложил письма, встал, подошел к царице и крепко ее обнял.

– Я тоже не хочу. Ты словно сорняк проросла в моем сердце.

– Сорняк? – прошептала в ужасе Клеопатра.

– У сорняков самые длинные и крепкие корни, – тут же нашелся он. – Поэтому вот что я придумал…

Цезарь на мгновение задумался.

– Что?

– Так как мы хотим быть вместе, то будем! – весело и как-то неопределенно закончил он.

– Я тебя не понимаю.