Колин Маккалоу - По воле судьбы

— Об эдуях мне ничего не известно, — сказал Фабий обеспокоенно. — А бойи говорят, что у них нет лишней еды, потому что Горгобина разграблена, и я склонен им верить. Племя маленькое, земля там скудна.

— Зато у эдуев она плодородна. Лучшая в Галлии, — жестко сказал Цезарь. — Похоже, пора подстегнуть Котия и Конвиктолава письмом.

Разведчики донесли, что Верцингеториг и его огромное воинство остановились в пятнадцати милях от Аварика, перекрыв римлянам незаболоченные пути для отхода. Все амбары и силосные ямы в округе сожгли. Цезарь освободил от работ девятый и десятый легионы на случай внезапной атаки и продолжил строительство стен.

Чтобы защитить своих людей, он разместил на конце выступа всю имевшуюся у него артиллерию, но тратить камни не разрешил. Ситуация была идеальна для катапульт, стрелявших трехфутовыми стрелами. Их делали из толстых веток, отсеченных от стволов лесорубами. Один конец заготовки заостряли, другой расщепляли. Поиском подходящих веток и их обработкой занимались нестроевые солдаты, пользуясь специально изготовленными шаблонами.

Две параллельные бревенчатые стены, увенчанные защитными навесами (мантелетами), неуклонно продвигались вперед. На тыльных их окончаниях росли две осадные башни. Двадцать пять тысяч солдат трудились от зари до зари: стволы деревьев ровняли, подтаскивали лебедками, катили, укладывали на место — и все это со скоростью несколько сотен бревен в день.

Через десять дней было пройдено более половины пути, но запасы провизии в лагере оскудели. Осталось немного масла и мизерное количество бекона. От эдуев шли несчетные извинения. У них-де была эпидемия, потом ливень утопил повозки в болотах, потом крысы уничтожили все зерно в ближайших к Аварику амбарах, теперь надо везти пшеницу из Кабиллона, а до него сто двадцать миль…

Не прекращая работ, Цезарь стал обходить солдат.

— Вам решать, как нам быть, ребята, — говорил он поочередно каждой группе занятых делом легионеров. — Я могу снять осаду, и мы отправимся в Агединк, где много еды. Взять этот город не так уж и важно. Мы, в конце концов, побьем галлов и так.

И все отвечали одинаково: чума на всех галлов, еще страшнее — на Аварик, и самая жуткая — на эдуев!

— Мы семь лет провели с тобой, Цезарь, — высказался за всех Марк Петроний, центурион из восьмого. — Ты хорошо к нам относился, зачем же мы станем позорить тебя? Бросить все и уйти нам как-то неловко. Нет, генерал, мы потуже затянем ремни. Мы здесь для того, чтобы отомстить за павших в Кенабе. И потому мы возьмем Аварик.

— Нам нужно достать продовольствие, Фабий, — сказал Цезарь своему помощнику. — Хотя бы мясо. Они сожгли все зерно. Забивай любой скот, какой тебе попадется. Никто не любит говядину, но говядина лучше, чем голод. И где же наши так называемые союзники эдуи?

— Продолжают слать извинения. — Фабий серьезно посмотрел на Цезаря. — А ты не думаешь, что мне лучше попытаться пробиться к Агединку с двумя легионами?

— Верцингеториг только того и ждет. Нет, Фабий, в этом городе мы найдем все, что нам нужно, не дожидаясь поставок от эдуев. — Цезарь усмехнулся. — Ты не находишь, что этот галл просто глуп? Он заставляет меня взять Аварик. А похоже, именно здесь сосредоточены все запасы пищи, какие могут дать эти захудалые земли. И потому Аварик непременно падет.

На пятнадцатый день, когда осадные стены едва не вплотную придвинулись к крепости, Верцингеториг переместил свое войско ближе к лагерю римлян и вознамерился окружить занимавшийся добычей продовольствия легион. Это был десятый легион Цезаря, и задачу захлопнуть ловушку возложили на галльскую кавалерию, но хитрый замысел ни к чему не привел: Цезарь в полночь привел к стоянке галлов девятый и стал угрожать лагерю Верцингеторига. Обе стороны разошлись, не тронув друг друга, что далось Цезарю с трудом, ибо его люди настроились драться.

Но было трудно и Верцингеторигу. На собравшемся срочно совете его обвинил в трусости и предательстве Гутруат, начинавший подумывать, что туфли царя подойдут ему лучше. Однако армия, прослышав об этом, встала за своего полководца, шумно приветствуя его ударами мечей о щиты. И та же армия поставила ему десять тысяч добровольцев, решивших влиться в ряды защитников Аварика. Они проникли в город довольно легко, ибо топи в некоторых местах выдерживали человеческий вес. Им удалось втайне от римлян подобраться к крепости с тыла и перелезть через стену.

На двадцатый день работа была близка к концу, так что подкрепление Аварику лишним не показалось. Бревенчатая стена, соединяющая две параллельные стены с осадными башнями, поднималась из частично выровненного углубления прямо напротив самого Аварика: Цезарь хотел штурмовать парапетные стены по возможно более широкому фронту. Защитники все время пытались поджечь мантелеты, но напрасно, потому что Цезарь нашел железные щиты в крепости Новиодуна и использовал их, накрыв мантелеты с тех концов, что были ближе к городу. Тогда защитники переключились на бревенчатую стену, поднимавшуюся за стенами Аварика, попытались растащить ее крюками-кошками и лебедками, одновременно выливая смолу, горящее масло и горящие пучки хвороста на головы ничем не защищенных солдат.

Кроме того, защитники Аварика спешно сооружали новые брустверы и противоосадные башни вдоль всего крепостного вала. Шла работа и под землей: они прорыли туннель под защитной стеной, потом подкопались под бревна вражеской перемычки, пропитали их смолой с маслом и подожгли.

Но бревна были сырыми, а воздуха не хватало. Большие клубы дыма выдали замысел. Увидев это, защитники крепости решили помочь огню, предприняв вылазку со своего парапета на осадную римскую стену. Началась схватка, она становилась все яростнее. Девятый и десятый легионы покинули лагерь, чтобы присоединиться к своим. Загорелись мантелеты, загорелось плетеное покрытие левой осадной башни. Сражение длилось всю ночь и не стихло к утру.

Группа легионеров, взявшихся за топоры, принялась прорубать в основании перемычки отверстие, чтобы пустить воду, а солдаты девятого легиона стали рыть отводную канаву от ручья, снабжавшего лагерь водой. Их товарищи сооружали из шкур и палок лоток, чтобы вода пошла в прорубаемую дыру и погасила пожирающий нижние бревна огонь.

Подходящий момент для галлов, которые легко могли бы одержать верх, если бы бросили в бой свою армию. Но Гутруат оказал плохую услугу своим соотечественникам, обвинив Верцингеторига в излишнем пристрастии к кавалерии в ущерб пешим воинам. Вождь галлов, еще не провозглашенный царем, не посмел воспользоваться замечательным шансом. У него не было власти посылать куда-то людей без одобрения своих именитых советников. А созыв совета — дело достаточно канительное, чреватое чередой пустых пререканий. К тому времени, когда все придут к единому мнению, все будет кончено.