ПОСЛЕДНИЕ ДНИ ЦАРСКОЙ СЕМЬИ

Во всяком случае, тот, кто сделал эту надпись, хорошо владел пером (или, точнее, карандашом). Он позволил себе даже каламбур с именем царя (Belsatzar вместо Belsazer); монарх этот расположением евреев не пользовался, хотя зла пленным евреям не причинял. Понятен намёк на Библию. Николай тоже зла евреям не сделал; их было много среди Его подданных, но Он их не любил: то было в глазах Израиля грех смертный. И Ему устроили самую тяжкую смерть…

Исполнение тайных планов красного самодержавия требовало искоренения всех Романовых, которые являлись преградой разрушительному течению большевизма.

Мы воспроизвели картину Екатеринбургского преступления. В следующих главах мы встретимся ещё с побочными тёмными фактами, которые выделяют его среди всех человеческих преступлений. Здесь же увидим его логическое дополнение.

Действительно, все члены Романовской семьи, оставшиеся в руках большевиков, исчезли один за другим. То были: Великий Князь Михаил Александрович, брат Государя и Наследник Его согласно акту отречения, Великая Княгиня Елизавета Фёдоровна, сестра Государыни, Великие Князья Павел Александрович, Николай, Георгий и Сергей Михайловичи, Дмитрий Константинович и четыре Князя Императорской Крови.

Исчезновение Великого Князя Михаила Александровича предшествовало Екатеринбургскому преступлению на несколько недель. Долгое время подробности его смерти оставались неизвестными, что породило многочисленные легенды о том, будто он жив.

Читатель, вероятно, помнит московские переговоры между Мирбахом и русскими политическими партиями. За Великого Князя Михаила Александровича стояли левые «легитимисты»: он мешал германскому проекту реставрации, основанной на восшествии на престол Цесаревича Алексея Николаевича и на германофильском регентстве.

Эти переговоры произошли весною (апрель – май), Михаил Александрович исчез в июне. Если бы кандидатура Государя и Алексея Николаевича пала, немцы могли бы опасаться реставрации в интересах Союзников; она могла бы наступить как следствие тогдашних народных восстаний. Впрочем, пусть читатель судит сам. Могла ли простая случайность так хорошо устроить дело?

Существует также следующее объяснение: Великого Князя увезли будто бы социал-революционеры, политические соперники большевиков, затем он погиб, а может быть, до сих пор скрывается в каком-либо таинственном месте. Установлено, что убийство Мирбаха налажено партией эсеров в июне. Почему бы ей не нанести было чувствительного удара одновременно и большевикам, и немцам, похитив Михаила Александровича?

Ответ ясен. «Похищение», выполненное без ведома большевиков, было бы неприятно немцам; но «исчезновение» Великого Князя было столь же на руку Ленину и Свердлову, как и Мирбаху. Свердлов приобретал повод для кровавой расправы со всей Семьёй: Мирбах освобождался от союзника держав Согласия.

Читатель прочтёт теперь правдивый рассказ об этом «исчезновении», зная в чём дело. Впрочем, большевики с тех пор признались в своём преступлении.

Во время большевистского переворота в ноябре 1917 года, Великий Князь Михаил Александрович жил у себя в Гатчине со своей морганатической супругой, графиней Брасовой.

В марте 1918 года он был арестован – без причины, так как ни во что не вмешивался. Большевики арестовали одновременно и его личного секретаря, Николая Николаевича Джонсона, родом англичанина, и полковника Знамеровского, бывшего начальника Гатчинского жандармского управления, который с Великим Князем был знаком очень мало.

Трое арестованных, перевезённые в Пермь, пользовались довольно значительной свободой. Михаил Александрович жил в гостинице «Рояль» со своим секретарём и двумя слугами.

Гр. Брасова убедила жену полковника Знамеровского поехать вместе с ней к их мужьям. Они выехали довольно опрометчиво в Пермь. Это было около середины мая. Вернулись они с большими затруднениями. Гр. Брасова остановилась в Москве, чтобы заступиться перед Лениным за мужа. Ей удалось видеться с ним. Конечно, он и не подумал согласиться на её просьбу. Потеряв надежду, она вернулась в Гатчину.

31 мая (13 июня) пришла телеграмма из Перми: «Наш общий друг и Джонни уехали, назначение неизвестно». Предполагали, что телеграмма от Знамеровского. Первое впечатление было хорошее, потом зародилось сомнение, и не без основания.

По приказу кровопийцы Урицкого графиню арестовали. Думали, что она обречена. Но благодаря гибели Урицкого от пули Канегиссера ей удалось спастись за границу. Дети её, из которых один сын Великого Князя, беспрепятственно проехали с ней через Германию. Это было после убийства Царской Семьи, к концу войны. Разрешая их проезд, Император Вильгельм, очевидно, считал полезным подготовить себе на всякий случай доброе расположение возможного Царя.

Слугам Борунову и Челышеву удалось спастись из Перми. Последний потом рассказал, что произошло; рассказ его подтверждался другими свидетелями.

В ночь 30 мая или 1 (14) июня (Челышев в точности числа не помнит) в его комнату ворвались трое вооружённых людей. Он спал. Пришедшие приказали ему провести их в комнату Великого Князя. Под страхом смерти он это сделал. Пока эти трое действовали в гостинице, четвёртый пришелец оставался у телефона, не допуская до него. По мнению управляющего гостиницы, пришедшие были милиционеры (советская полиция).

Великий Князь спал. Его разбудили, сказали, в чём дело; он оглядел трёх незнакомцев с недоверием. Один из них предъявил ему приказ следовать в канцелярию Совета. «Мы пришли вас арестовать», – прибавил он.

«Я никуда не поеду. Я вас не знаю», – ответил Великий Князь.

Тогда один из людей грубо схватил его за плечо и крикнул: «Ах вы, Романовы, надоели вы нам».

Пришлось послушаться. Джонсон, пришедший в комнату, попросил, чтобы увели и его. Неизвестные нехотя уступили его настояниям.

У милиционеров был автомобиль. Они сели в него с арестованными. Никто в Перми ни Великого Князя, ни его секретаря более не видел. Их увезли в Мотовилиху, завод, лежащий в нескольких верстах от Перми на Каме и там убили; тела их были брошены в доменную печь.

Со слов одного свидетеля, арест и убийство выполнены помощником начальника Пермской милиции коммунистом Жужковым с Алексеем Ивановичем Плешковым и Иваном Петровичем Берсеневым. Плешков служил начальником милиции в Мотовилихе, но потом был уволен за принадлежность к партии социал-революционеров. Берсенев, также социал-революционер, был товарищем председателя Мотовилихинского комитета. На Сибирском тракте «Жужков хотел выстрелить в него (Великого Князя), но у него сделалась осечка, т. е. револьвер не выстрелил, и в это время Великий Князь его взял за шиворот и повалил под себя, и когда (говорил Плешков) я выстрелил в Князя, тогда только Жужков освободился». (Плешков, кстати, принимал участие в мученической кончине епископа Андроника).