Юрий Вяземский - Детство Понтия Пилата. Трудный вторник

Если б Серторий взял с собой на пир мальчика Квинта, если бы даже он просто отправил его в святилище Белой Лани, не ударив плетью… Удар этот был таким неожиданным, таким несправедливым, таким обидным для мальчика, что он, хотя и выполнил волю Сертория и принес жертвы, но после убежал в горы и целую ночь плакал от унижения, в гневе ломал ветки на деревьях и в ярости клялся не возвращаться к Серторию, как бы тот ни просил и ни извинялся. К утру успокоившись, мальчик разыскал пастуха и попросил передать матери, что он, Квинт Гиртулей, отправился в Галлию к своим старшим братьям. От пастуха он узнал, что третий заговор удался, что Серторий убит, что мать его ночью задушили убийцы…

Вот я и говорю: если бы по странной прихоти Сертория или по воле изменчивой и загадочной Фортуны ничего этого не произошло, то неминуемо погиб бы мальчик Квинт, годы спустя получивший от самого Юлия Цезаря прозвище Пилат – первый Пилат в роду Понтиев. И, значит, не родился бы дед мой Публий Понтий Пилат Гиртулей, не появился бы на свет отец мой – Марк Понтий Пилат.

Милый Луций, меня б самого не было и быть не могло!

I.В шестьсот восемьдесят втором году от основания Города Марк Перпенна составил очередной заговор и во время пира подло убил Квинта Сертория. В тот же день он собирался умертвить вдову Луция Гиртулея, мою прапрабабку, и маленького Квинта Гиртулея, моего прадеда. Но убийцы удушили только вдову, потому что своего виночерпия Квинт Серторий насильно отправил в святилище Белой Лани, а мальчик обиделся и исчез (см. Приложение I, XXXVII). С тех пор его долго никто не видел.

Перпенна, как старший из римских офицеров в испанской армии, объявил себя главнокомандующим. Ему подчинились, но неохотно и недоверчиво. Часть солдат разбежалась, в первую очередь лузитане; оставшихся же угнетало предчувствие, что со смертью Сертория военное счастье от них отвернулось. И точно: при первом столкновении с Помпеем Великим плохо руководимые и впавшие в уныние повстанцы были окончательно разгромлены. Перпенна был схвачен и вместе с другими вожаками восстания предан в руки палача.

Те, кому в этом сражении удалось не попасть в плен, рассеялись и бежали: некоторые – в мавританскую пустыню, другие – к пиратам. Мальчика Квинта среди них, разумеется, не было.

Не оказалось его и среди тех серторианских солдат, которые заняли оборону в Пиренеях, но были принуждены Помпеем к сдаче и высланы из Иберии.

Квинту Гиртулею было тогда лет двенадцать или тринадцать.

Исчезнув на год, он потом снова объявился. И вот при каких обстоятельствах.

В заговоре против Сертория участвовало много людей. Но раны ему нанесли шесть человек. Двое из них – Антоний, который первым ударил кинжалом, и еще один человек – эти двое были казнены вместе с Марком Перпенной. Другим удалось скрыться. И хотя имена их были известны, их не особенно разыскивали – ведь скоро был принят Плотиев закон, который многих повстанцев восстановил в их исконных правах и позволил вернуться на родину.

Как только был принят этот закон, так сразу и началось: один за другим в различных местах Испании стали гибнуть именно те люди, которые принимали участие в убийстве Сертория. Одного нашли на строительной площадке с проломленной головой, другого – в горном селении с кинжалом в сердце, третьего – в бане с отрезанной головой, причем несчастный лежал на массажном столе, а голову свою держал в руках на груди, словно дыню. И у каждого во рту обнаружили монетку, у которой на лицевой стороне была изображена Белая Лань, а на обороте – железный дротик и фальчион; такие монеты некоторое время чеканились, когда Серторий владел Испанией.

Власти, разумеется, заинтересовались и стали искать убийц. Но, как говорится, все нити – в огонь. Единственной уликой было то, что в первом и третьем случае за день до убийства возле места преступления крутились какие-то мальчишки: на стройке они вызвались помогать камнетесам, в бане – истопникам, и всё – за ничтожную плату, почему их услуги и приняли.

Преступники обнаружили себя лишь во время четвертого убийства. И то лишь потому, что четвертая жертва – некий Марк Супилий, который тоже участвовал в убийстве Сертория, но позже правдами и неправдами умудрился получить прощение у самого Помпея и даже войти к нему в доверие, – этот Супилий, прослышав о загадочных убийствах, окружил себя внушительной охраной, старался без особой нужды не выходить из дома, а когда надобилось ему появляться на публике, велел своим стражникам в первую очередь остерегаться мальчишек и юношей и близко к нему не подпускать.

Убили его на празднике и убила девушка, которая выхватила из-под бело-розовой паллы железный дротик, метнула его в Супилия и попала точно в глаз. В следующее мгновение девушка эта прыгнула на конного солдата, столкнула его с лошади и пустилась наутек. За ней тут же снарядили погоню. Гнали, как гонят оленя, и, наконец, прижали к берегу широкой и бурной реки. Деться беглянке было некуда, и потому на полном скаку она спрыгнула с лошади и бросилась в пучину. Течение подхватило ее, и во мгновение ока она скрылась из виду. На первом пороге всплыла и зацепилась о камень бело-розовая палла, на втором – голубая туника.

В городе между тем задержали другую девицу, которая была в компании с первой и не помышляла о бегстве.

На следствии задержанная показала, что сообщник ее был не девушкой, а юношей, что звали его Квинтом; что Квинт этот, с которым она познакомилась третьего дня в ювелирной лавке, вскружил ей голову своим внешним видом, изяществом манер и ласковой обходительностью; что он подарил ей редкую серебряную монету с изображением Белой Лани и попросил помочь разыграть на празднике одного знакомого; с этой целью она взяла из домашнего гардероба и вручила юноше девичьи тунику и паллу.

Девушку в тот же день выпустили из-под стражи, прежде всего потому, что она была дочерью очень известного и влиятельного в городе человека. А Квинта-убийцу в городе сочли утонувшим: в том месте, куда он нырнул, даже самый опытный пловец не смог бы избегнуть смерти.

Лишь та, которая участвовала в «розыгрыше» и добыла платье, не верила в его гибель и как-то тайно призналась одной из своих близких подружек: «Он служит Белой Лани. Эта богиня защищает его от всех стихий. Значит, и от воды тоже. Он сам мне об этом рассказывал. Он обещал: «Что бы ни случилось, ты будешь моей женой, а я – твоим мужем». Так ему Белая Лань сказала, явившись к нему во сне».

Запомни эту наивную девушку, Луций – она еще явится в нашем рассказе.

II.В шестьсот восемьдесят шестом году от основания Города претором в Дальнюю Провинцию был назначен Луций Антистий Ветер. При нем должность квестора получил тогда еще тридцатитрехлетний Гай Юлий Цезарь. Это был его первый приезд к нам в Иберию.