Колин Маккалоу - Первый человек в Риме. Том 1

– Да, – упавшим голосом подтвердила Марция. Ее отец умер еще до того, как пришла пора выдавать ее замуж, и его дети от первого брака обстряпали дело так, что ей почти не досталось наследства. Гай Юлий Цезарь женился на ней по любви, и ее семья была рада этому союзу, поскольку приданое у Марции было весьма скудным. Брак по любви был вознагражден счастьем, спокойствием, прекрасными детьми. Однако Марция всегда чувствовала себя неловко из-за того, что, женившись на ней, Цезарь не получил никакой материальной поддержки.

– Гаю Марию нужна жена из патрицианского рода. Он хотел быть избранным на пост консула три года назад, но не смог из-за Цецилиев Метеллов. Новый человек, он не мог противостоять им. Наша Юлия даст Марию силу, чтобы Рим воспринял его всерьез. Наша Юлия повысит его авторитет. В свою очередь, Гай Марий поможет нам разрешить наши финансовые проблемы.

– О, Гай! – глаза Марции наполнились слезами.

– О, отец! – только и выговорила Юлия. Увидев, что гнев жены иссяк, а в глазах дочери засветилась радость, Цезарь успокоился.

– Я заметил его на церемонии посвящения и наблюдал за ним. Смешно, но прежде я никогда не обращал на него особого внимания – ни когда он был претором, ни когда безуспешно пытался стать консулом. Но в этот первый день нового года будто шоры упали с их глаз. Я понял, что он – великий человек! Он нужен Риму, очень нужен. Когда мне пришла идея помочь себе, помогая ему, точно не знаю. Однако в тот момент, когда мы вошли в храм и встали рядом, я уже знал, что делать. И пригласил его на обед.

– И рассказал ему о своем замысле?

– Да.

– И о наших проблемах?

– Да. Гай Марий может, и не римлянин, но я считаю его человеком чести. Уверен: он сделает, что обещал.

– И что же он обещал? – практичность взяла свое, и Марция уже что-то подсчитывала в уме.

– Сегодня он принесет четыре миллиона сестерциев, чтобы я купил земли в Бовилее, рядом с нашими. Тогда Гаю обеспечено место в Сенате и не придется делить наследство, оно достанется Сексту. Марий поможет стать нашим мальчикам курульными эдилами и будет опекать их, пока они не станут консулами. Мы еще не обсуждали детали, но он также обещал дать приданое Юлилле.

– А что он сделает для Юлии? Цезарь посмотрел непонимающе.

– Для Юлии? Что еще он может сделать, кроме того как жениться на ней? Приданого у нее нет, но для него и так слишком большая удача – получить такую жену.

– Любая девушка должна иметь приданое, чтобы быть уверенной в том, что обладает некоторой экономической независимостью от мужа, особенно на случай развода. Иные глупые женщины отдают приданое мужу, а когда брак расторгается, то оказывается, что муж уже истратил их деньги… Я настаиваю, чтобы Гай Марий дал Юлии приданое, чтобы она, в случае чего, могла бы жить самостоятельно и не нуждаясь, – тон Марции не допускал возражений.

– Марция, но я не могу просить его еще о чем-то!

– Надо! Удивляюсь, как ты сам не додумался до этого, Гай Юлий, – Марция посмотрела на него укоризненно. – Вот уж не понимаю, откуда пошло заблуждение на счет того, что мужчины лучше ведут дела. Мужчины ведь ничего толком не могут! А ты, дорогой муженек, самый простодушный из людей.

– Ты права, дорогая, – поник головой Цезарь. – Но я действительно не могу просить его о чем-то еще!

Юлия посмотрела на мать, потом на отца и опять на мать: не первый раз она видела их размолвки, особенно когда речь заходила о деньгах, но впервые главной темой их обсуждения стала она сама, и это ее смущало. Однако она набралась смелости и вмешалась в спор:

– Все это верно! Я сама спрошу Гая Мария о приданом. Я не боюсь. Он поймет.

– Юлия! Ты хочешь за него замуж?! – ахнула Марция.

– Да, мама, хочу. Я нахожу, что он великолепен!

– Девочка моя, но он на тридцать лет старше тебя. Ты станешь вдовой раньше, чем думаешь!

– Молодые люди ужасно скучны, они напоминают мне моих братьев. Лучше уж выйти замуж за человека вроде Гая Мария. Я буду хорошо к нему относиться, он полюбит меня, и никогда не пожалеет о расходах.

– Кто бы мог подумать… – покачал головой Цезарь.

– Чему ты удивляешься, папочка? Мне скоро восемнадцать! И могу тебе признаться: я очень боялась этого момента. Не самого замужества, конечно. А того, что за человек достанется мне в мужья. Когда вчера вечером я увидела Гая Мария, я… Я тут же подумала – хорошо бы ты нашел мне мужа, подобного ему, – Юлия покраснела. – Он не такой, как ты, папочка. Но он похож на тебя. Мне кажется, что он умен, ласков и честен.

Гай Юлий Цезарь посмотрел на жену:

– Разве не редкость – открыть, что тебе нравится твой ребенок? Любить своего ребенка – это естественно. Но испытывать симпатию? Это еще большее счастье.

Две встречи с женщинами за один день – такого испытания Гай Марий опасался гораздо больше, чем столкновения с неприятельской армией, десятикратно превышающей по численности его собственную. Первая встреча должна была состояться с предполагаемой невестой и ее матерью; вторая – с благоверной.

Благоразумие и предусмотрительность заставили его искать встречи с Юлией до разговора с Гранией, чтобы знать, как вести себя во время последнего выяснения отношений с супругой. Поэтому уже к восьми часам утра он постучался в дом Гая Юлия Цезаря. Одетый в обычную тогу с пурпурной каймой, он явился с чеком на миллион серебряных денариев. Если бы ему пришлось доставить деньги наличными, потребовался бы внушительный эскорт в 160 человек, поскольку миллион денариев весил, в общем, около 10000 фунтов или как раз 160 талантов – больше таланта одному носильщику не уволочь.

В кабинете Гая Юлия он протянул хозяину маленький, свернутый в трубочку свиток пергамента:

– Я сделал все, как требовалось.

Цезарь развернул свиток и пробежал глазами несколько строк.

– Я договорился с банкирами о переводе на ваше имя двухсот талантов серебра. Мало кто сумеет докопаться, что деньги переведены лично мной – банкиры умеют хранить тайны.

– Выглядит так, будто я взял взятку. Если бы я не считался слишком незначительным сенатором, кто-нибудь из банка мог бы сообщить об этом городскому претору…

– Сомневаюсь, что кто-нибудь получал такой крупный куш даже за поддержку консула, – улыбнулся Гай Марий.

Цезарь схватил Мария за руку:

– Скажите, ради богов, вы не чувствуете себя обманутым?

– Совсем нет, – Марий попытался освободить руку из судорожно сжатых пальцев Цезаря, но безуспешно. – Если земля стоит столько, сколько вы мне говорили, то останется и на приданое и для вашей младшей.

– Не знаю, как вас благодарить. – Цезарь отпустил наконец руку Гая Мария, но выглядел смущенным. – Я повторяю себе, что не продаю свою дочь, не продаю… Но временами мне кажется, что… Поверьте мне, Гай Марий: продать дочь я не мог бы. Я верю, что ее будущее и будущее ее детей станут мне оправданием, а вам – утешением. Надеюсь, вы сможете оценить ее по достоинству, она стоит того, – голос Цезаря дрогнул: о какой еще сумме может идти речь теперь, как он осмелится намекать о приданом для Юлии! Он встал из-за стола, сжимая в руке пергамент. Свиток он сунул в складки тоги, которая с правого плеча ниспадая свободно, образовала подобие кармана.