Колин Маккалоу - Первый человек в Риме. Том 1

Он восторгался ее легкостью, ее акробатической гибкостью, с которой она отвечала ему, когда он поднял ее высоко над головой и позволил ей обвиться вокруг него. Ничего из того, что он делал, не пугало ее, она отвечала ему тем же. Ей хватило нескольких мгновений, чтобы научиться целоваться; и несмотря на это, все те годы, пока они были вместе, она не переставала этому учиться. Чудесная, прекрасная, пылкая женщина, мечтающая угодить ему, но и жаждущая, чтобы он доставил ей удовольствие. Вся – его. Только его! И это – навсегда, – думали они в ту ночь.

– Если ты хоть когда-нибудь посмотришь так на кого-нибудь другого, я убью тебя, – сказал он, когда они лежали на его кровати, отдыхая от любовных игр.

– Верю, – сказала она, вспоминая горький урок, данный ей отцом, главой семьи; теперь из-под отцовской власти она попала под власть Суллы.

Патрицианка, она не была и никогда не могла быть самой себе госпожой. Даже Никополис, Клитумна и им подобные находились в несравненно более выгодном положении.

Юлилла была довольно высока для женщины, а Сулла – мужчиной почти идеального среднего роста. Поэтому она могла своими длинными ногами обхватить его колени, с восхищением взирая на белизну его кожи, в сравнении со смуглым цветом своей.

– Рядом с тобой я выгляжу, словно сирийка, – сказала она, приложив свою руку к его.

– Я не такой, как все, – сказал он резко.

– И это хорошо, – засмеялась она, склоняясь к нему для поцелуя.

Настал его черед осмотреть ее – и увидеть, что, стройная, она еще напоминает мальчика. Одной рукой он быстро перевернул ее, бросив лицом на подушку, и любовался линиями ее спины, ягодиц и бедер. Прекрасно!

– Ты прекрасна, как мальчик, – сказал он.

Она попыталась вскочить, возмущенная, но он удержал ее.

– Как вам это нравится! Говоришь так, будто предпочитаешь мальчиков, Луций Корнелий! – это было произнесено с полной невинностью, с хихиканьем, заглушаемым мягкой подушкой, в которую она уткнулась.

– Ну, если бы не встретил тебя – пожалуй, предпочитал бы.

– Дурачок! – засмеялась она, принимая его слова за шутку, затем освободилась и взобралась на него, усевшись ему на грудь и поставив колени на его руки.

– За то, что ты сказал, ты можешь очень близко посмотреть на мою маленькую киску и сказать мне, похожа ли она хоть чуть-чуть на твое крепкое копье!

– Только посмотреть? – спросил он, притянув ее и усадив к себе на шею.

– Мальчик! – эта идея все еще забавляла ее. – Ты глупец, Луций Корнелий!

Впрочем она тут же забыла об этом, с восторгом открывая все новые и новые удовольствия.

Народное собрание, как и следовало ожидать, избрало Суллу квестором. Срок его службы должен был начаться не раньше пятого декабря: как и все личные квесторы, он заступал в должность одновременно со своим начальником. Однако Сулла появился в доме Мария на следующий же день после выборов.

Шел ноябрь, и светало позже, Сулле на благо: ночные забавы с Юлиллой не давали ему просыпаться так же рано, как прежде. Но он знал, что должен появиться у Мария перед рассветом: положение личного квестора обязывало. Истинный клиент служит патрону всю свою жизнь. Сулла – тоже как бы клиент Мария, хотя и только на срок своего квесторства. Но сколько оно может продлиться? Один год? А вдруг больше? Зависит от того, сколько времени будет находиться в должности Марий. Клиент же не валяется целыми днями в постели со своей молодой женой; клиент появляется в доме патрона, лишь только первый луч солнца озарит небосклон, и ожидает приказаний: какого рода услуги патрону нужны. Его могут вежливо спровадить; могут попросить сопровождать патрона на Форум или в одну из базилик по делам службы или же по личным; могут послать вместо патрона.

Пришел он вовремя, не придерешься. Однако просторная приемная в доме Мария уже была полна клиентов, пришедших еще раньше. Некоторые из них ночевали, должно быть, на улице под дверью патрона, решил Сулла по их виду. Вздохнув, Сулла встал в уголке и приготовился долго ждать.

Кое-кто из видных людей нанимал секретарей и номенклаторов, чтобы рассортировать утренний «улов» клиентов, удаляя мелкоту, для которой нужно было лишь чтобы отметили его присутствие, и дозволяя лишь крупным и интересным экземплярам личное общение с «самим». Но Гай Марий, как заметил с одобрением Сулла, занимался разбраковкой «улова» сам, без помощников. Человек, избранный консулом и потому имеющий огромное значение в Риме, делал свою черную работу не торопясь, отделяя ненужное от полезного куда более умело, чем любой секретарь из тех, кого видывал Сулла. За двадцать минут четыреста человек, столпившихся в приемной и между колоннами перестиля, были рассортированы; более половины из них хозяин успешно выдворил, причем каждый клиент свободного человека или человек, занимавший низкое положение, сжимал в руке подарок, вложенный туда улыбающимся Марием.

Ну, что ж, подумал Сулла, пусть он – новый человек, пусть даже он больше италиец, чем римлянин. Но он знает, как себя вести. Ни Фабий, ни Эмилий не справились бы с этой ролью лучше него. Не было необходимости одаривать клиентов, и даже если они очень просили об этом, патрон вправе был им отказать, но по виду тех, кто ждал своей очереди, когда Марий передвигался от человека к человеку, Сулла понял, что Марий сделал эти подарки традицией – впрочем, напоминая, что обуреваемый жадностью – да будет проклят.

– Луций Корнелий, твое место не здесь! – сказал Марий, дойдя до угла, где стоял Сулла. – Иди в мой кабинет, садись и устраивайся поудобней. Я скоро приду, и мы поговорим.

– Нет, нет, Гай Марий, – запротестовал Сулла, сдержанно улыбаясь. – Я здесь для того, чтобы предложить тебе свои услуги в качестве квестора и с удовольствием жду своей очереди.

– В таком случае ты можешь ждать своей очереди в моем кабинете. Если хочешь работать, как и подобает моему квестору – посмотри, как я веду дела, – сказал Марий и, положив руку на плечо Суллы, провел его в таблинум.

За каких-нибудь три часа с толпой клиентов было покончено. Марий был внимателен, но скор. Одни явились с просьбой о вспомоществовании. Других интересовала перспектива проворачивать дела в Нумидии, когда она будет вновь открыта для римлян и италийцев. За это от таких требовалось одно, а именно – быть готовыми сделать в любой момент все, чего ни пожелает патрон.

– Гай Марий, – сказал Сулла, когда дом покинул последний клиент. – Ты же знаешь, что Квинту Цецилию Метеллу позволят заправлять Африкой еще год. Как же ты рассчитываешь помочь своим клиентам в их делах.

Марий, казалось, задумался.

– Да, это верно. Цецилий Метелл в самом деле намерен оставаться в Африке еще год… Как же быть?