Юрий Никитин - Князь Владимир

– Что?

– Готовься уходить из Киева, – повторил Блуд бестрепетно. – В Киеве неспокойно. Город нам не удержать, если кияне станут на сторону этого новгородца. А они уже почти на его стороне. Если велишь, я пойду готовить людей.

Ярополк рухнул на лавку, в отчаянии обхватил русую голову. Руки у него были крупные, ладони широкие, как у Святослава, только не такие темные от солнца, как у его отца.

– Куда?

– В Родень, – ответил Блуд с твердостью в голосе. – Там соберем все силы. Свои и земские. Дождемся помощи от печенегов, они придут радо: ты им немало наших земель отдал! Туда и ромейские войска прибудут, хотя, по правде сказать, у меня нет на них надежды…

– У меня тоже, – признался Ярополк. – Разве что на печенегов… Пошлю к ним гонцов еще. Не за меня, так за себя должны сражаться! То, что пожаловал я, Владимир отберет.

Блуд кивнул:

– Только на них и надежда. Когда тонешь, и за змею схватишься, не токмо за печенега!

Снова в его темных, как вода лесного болота, глазах промелькнули странные искорки, а в голосе Ярополку послышалась хорошо укрытая издевка. «Ладно, – сказал он себе угрюмо. – Дайте только выбраться из этой междоусобной войны, я вам всем припомню, кто как кланялся в трудные времена!»

Тавр тихонько проскользнул в шатер к Владимиру, кивнул успокаивающе гридням, что и здесь мерили его подозрительными взглядами, а руки держали на рукоятях ножей.

– Княже, проснись…

Он легонько тронул Владимира за плечо. Тот поднял голову от стола, за которым спал сидя, затуманенные сном глаза сразу стали ясными, блестящими, как горючий камень.

– Есть вести?

– Блуд передал через Кременя, что Ярополк готов бежать из Киева.

– Куда?

– В Родень.

– Так-так…

– Блуд считает, что не стоит мешать ни бегству из Киева, ни входу в Родень.

– Сам не дурак, понимаю. А какие резоны привел он?

– Ярополк уйдет со старшей дружиной, а та будет драться за князя отчаянно! Вспомни, кто в твоем войске. А у Ярополка – лучшие витязи земли Русской! Богатыри, с которыми победоносный Святослав ходил на хазар, болгар, ромеев. Этих, закаленных и прошедших огонь и воду, нам просто не одолеть в открытом бою.

Владимир помрачнел, напрягся, голос дрогнул от сдерживаемой ярости.

– Да, у Ярополка – витязи, у меня – мужичье лапотное. Но тем выше будет наша победа! Победа во всей войне, а не в каком-то крохотном бою. Вели вывести отряды из лесов и оврагов вдоль Днепра. Скажи, что там делать нечего, перебрось ближе к Жидовским воротам. Вроде нахрапом брать будем. А Блуду передай, что теми оврагами вдоль берега дойдут хоть до Триполья, я препятствовать не буду.

– Сделаю, княже.

– Лазутчиков и дозорцев все же разошли! Вдруг да удобный случай напасть подвернется? И все решить разом?

Тавр исчез. Владимир поднялся из-за стола, захрустел суставами. С плеч свалилась гора, он слышал, как грохотали тяжелые камни.

Войдан лично отобрал дружинников, которые должны были охранять линию облоги в том месте, где должны были просочиться из осажденного Киева люди Ярополка. Затаившись, новгородцы наблюдали, как по ночам выходят из города темные фигуры, крадутся вдоль ручья, ныряют в овраг, долго пробираются в грязи и пыли, топча чертополох, проваливаются в сусличьи норы, выходят уже подле леса, сразу ныряют в чащу.

У Войдана чесались руки: ударить, разгромить, разметать. Накапливаясь в лесу, люди Ярополка начинали чувствовать себя в безопасности. Вот тут бы и напасть, показать им, что не такие уж они и непобедимые, что выучка профессиональных солдат стоит больше, а уж он постарался из новгородского сброда отобрать самых способных и превратить их в единый боевой отряд. Пусть пока небольшой, но уже способный на равных сражаться со старшей дружиной, о которой ходит столько слухов и небылиц! А завтра его отряд будет намного больше.

Коней дружинники Ярополка выводили умело, замотав им морды, чтоб ненароком не ржанули, копыта завязывали тряпками. Так и скользили темные и беззвучные, как призраки, уверенные, что обманули сонных и ленивых новгородцев.

Войдан пытался угадать, когда же повезут черные сундуки Ярополка. Несметна казна великих киевских князей. В стольном граде накапливалась дань не только с окрестных племен, даже Царьград платил Руси ежегодную дань, начиная с походов доблестного Олега!

Однажды провезли даже крытый возок. Княгиня Юлия, понял Войдан. Возок по большей части пронесли на руках дружинники Ярополка: даже обмотанные тряпками колеса могут застучать по колдобинам. Ее сопровождали рослые угрюмые воины. По тому, как ехали, держали копья, Войдан понял, что сопровождать жену Ярополк отправил самых лучших воинов.

– Можно бы сорвать яблочко, – сказал он Владимиру мечтательно. – Из Киева просочилось несколько больших отрядов, а Ярополк еще там! Бери голыми руками.

– Яблоко, созрев, само упадет в наши ладони, – ответил Владимир. – Пусть уходит… Увидишь, что не из братской жалости я его отпускаю! В Царьграде я тоже кое-чему научился. Я не доблестный дуболом Святослав, не его гордые сыновья, у которых ума меньше, чем в сапогах, которые носят. Для меня победа тем блистательнее, чем меньше за нее уплачено!

Кремень ломал голову, зачем его среди ночи тайно вызвал боярин Тавр. А когда увидел, как по лагерю пробирается, пряча лицо от света костров, Твердило, беглый холоп киевского купца Смарагда, вовсе растерялся.

В шатре Тавра уже собралось восемь человек. Кремень быстро мазнул по ним взглядом, ничего снова не понял. Все слишком разные, даже из разных дружин, кто из пешего ополчения, а один вовсе из обоза. Только и того, что все либо изгои, либо беглые из Киева…

Тавр вышел из заднего помещения озабоченный, нахмуренный. Зыркнул из-под насупленных бровей, голос был холодный.

– Ну, робята, скоро войдем в Киев. Что скажете?

Кремень видел понурившиеся головы. Покон велит, что беглых холопов надо вернуть хозяину. Здесь даже князь не защита. Особенно ежели хочет ладить со знатными мужами города.

– Мы верим своему князю, – сказал Кремень, видя, что остальные молчат. – Он не даст нас в обиду.

Тавр покачал головой:

– Самим тоже думать надо… Ладно, князь уже подумал. Часть бояр убежала с Ярополком в Родень. Другие остались в Киеве. Еще непонятно? Подберите каждый трех-четырех дружков, которым доверяете. Ваши бояре не должны уйти. Ясно? Но и в полон брать их нельзя.

От его слов повеяло холодом. Кое-кто отвел взгляд, уставился в пол, но Кремень смотрел в лицо молодого боярина с надеждой. Тот протянул руку помощи. Нет, спасения! Ведь в полоне ни один боярин не останется, тут же откупится. Когда бояре дерутся, чубы трещат у простого люда.

– Сделаем, – сказал он твердо. – За всех говорю!