Евгений Сухов - Госпожа трех гаремов

Лазутчики же сообщили хану, что московский государь должен находиться под Казанью, и Девлет-Гирей мучился вопросом — где же войско Ивана на самом деле?

— Если ты сказал неправду, то умрешь! — объявил Девлет.

Именно так поступил бы Сулейман Законодатель.

Девлет-Гирей старался подражать султану во всем, он стал неким подобием Сулеймана Кануни, и эмиры между собой называли крымского хана «наш маленький султан».

Когда толмач перевел слова Девлета, губы станичника презрительно скривились. Он давно уже приготовился к смерти и успел прошептать слова спасительной молитвы.

— На все Господня воля, — пожал плечами казак. Хан отправил в разведку сотню улан, а сам остановился лагерем близ посадов.

— Будем ждать, и пошли Аллах нам большую удачу, — на прощание напутствовал Девлет-Гирей.

Уланы возвратились неожиданно скоро. Сотник спешился с коня и прошел в просторный шатер Девлет-Гирея.

Крымский хан не терял время даже в походах, и в этом он подражал своему великому господину. Девлет-Гирея развлекало полдюжины юных наложниц, подставляя под алчные глаза повелителя обнаженные бедра. Хан гордился красотой своих наложниц так же, как ювелир гордится умело ограненным алмазом. Девлет-Гирей не упускал случая, чтобы не похвастаться красавицами перед послами или визирями султана, охотно показывал женщин даже подданным.

Перед глазами сотника мелькали красивые женские тела. Девлет-Гирей умел создать себе на земле рай, что же тогда его ожидает в джанне — саду благодати?

Хан давно заметил сотника, но не спешил подзывать его, он с интересом наблюдал за выражением глаз слуги. Тот тоже молчал, не смел отрывать хана от важного дела.

Сполна насладившись замешательством улана, Девлет-Гирей сделал короткий жест, и свирель тотчас умолкла, а девушки пугливой стайкой спрятались за большим цветочным ковром.

— Подать улану шербета! — распорядился хан.

Сотник, поклонившись, взял угощение.

— Чем ты обрадуешь меня? — спросил господин, удобно облокотившись о мягкие подушки.

— Плененный урус оказался прав. Мы перехватили трех лазутчиков, и они сказали то же самое. Царя Ивана под Казанью нет, он — в Коломне!

— Вот как. — Хан вспомнил, что обещал пленнику жизнь. — Пусть урус идет, куда пожелает. Именно так поступил бы великий Сулейман.

— Слушаюсь.

— Позови ко мне всех эмиров.

— Будет исполнено, — покорно отозвался сотник.

Едва пригубив шербет, он поставил блюдо на поднос, после чего вышел из шатра.

— Ступай, ты нам больше не нужен. — Улан срезал веревки на руках станичника. — И поблагодари хана за милосердие.

Детина не слишком удивился своему освобождению, поддел носком сапога обрывок пут и изрек:

— Дошла спасительная молитва до Господа.

Через час мурзы собрались в шатре крымского хана.

— Царь Иван в Коломне. Это совсем недалеко от Рязани, и скоро он будет здесь. Нас не так много, чтобы противостоять его многотысячному войску. Я решил: нам нужно возвращаться в Бахчэ-Сарай.

— Но что на это скажет султан? — спросил Хаким, старейший из мурз. — Сулейман не привык, когда нарушаются его распоряжения. Вспомни про участь своего дяди.

Этот ответ неприятно поразил Девлет-Гирея. Эмиры заметили, как зло блеснули глаза хана. Однако мурзу Хакима не беспокоил недобрый взгляд повелителя. Он знал, что от самых непредвиденных бед его спасет покровительство самого Сулеймана. Хаким был глазами и ушами султана.

И мурза продолжил:

— Ты не только покроешь позором свое имя, но заставишь усомниться других в доблести янычар Сулеймана. — Хаким доброжелательно улыбнулся: — Разве наш хан не получил сообщение от светлейшего султана, что к нему на помощь идет большой отряд янычар?

Все переглянулись: «Где это видано, чтобы мурза, пусть даже самый именитый и могущественный, знал такую новость раньше своего господина? А если это так, значит, султан Сулейман уже больше не доверяет крымскому хану!»

— О да! Я получил уже об этом фирман, — солгал Девлет-Гирей. Чтобы завоевать расположение хозяина, нужно порой угождать и его слугам. — Я думаю, мурза прав, нам не стоит пугаться урусов. Тем более что с нами будут непобедимые янычары Сулеймана. Что ты предлагаешь, мурза Хаким?

Тот перевел взгляд на остальных мурз. Пусть все собравшиеся убедятся в его могуществе. Еще не известно, кто истинный господин в Крымском ханстве — этот едва оперившийся юнец или он, мурза Хаким, — глаза и уши Сулеймана Великолепного.

— Если не хочешь покрыть свою голову стыдом, то нужно идти на Тулу, — со значением произнес Хаким.

— Где находится этот город?

— Он расположен посредине степи и спрятан от Коломны лесами. Прежде чем царь узнает, что мы у Тулы, пройдет очень много времени. Мы же успеем вернуться в Крым с богатой добычей. Решай, Девлет-Гирей! — Хаким опять улыбнулся.

Этот покровительственный тон не укрылся от остальных мурз, и они опустили глаза, не смея встретиться взглядом с повелителем.

— Хорошо, — произнес хан. — Я поступлю так, как ты мне советуешь. А теперь пускай барабанщики бьют сбор, мы выступаем немедленно!

Когда мурзы вышли, Девлет-Гирей подозвал к себе самого преданного своего слугу.

— Ты все слышал, что говорил Хаким?

— Да, мой господин, — потупил взор хаджи.

— Ты слышал, как он унижал твоего хана перед всеми собравшимися?

— Слышал, мой повелитель.

— Ты слышал, Якуб, как он разговаривал со мной? Он вел себя так, будто был рожден от самой Хавы. Он цедил слова сквозь зубы, словно я его слуга.

— О да, мой господин, — хаджи не смел взглянуть в рассерженные глаза молодого повелителя.

— Ты знаешь, Якуб, как следует поступать с обидчиками хана?

Хаджи наконец осмелился поднять глаза на Девлет-Гирея и произнес твердо:

— Да, мой господин. Он умрет сегодня же ночью, и об этом не будет знать никто. Султан Сулейман не сможет тебя заподозрить ни в чем!

— Хорошо, — согласно кивнул Девлет-Гирей, — ты правильно меня понял.

Мурза Хаким остался один.

Сегодня он преподал хороший урок зарвавшемуся мальчишке, который именует себя крымским ханом. Все эти многочисленные отпрыски Чингисхана непременно мнят себя его наследниками. Пусть же Девлет-Гирей не забывает своего места. Пусть же он навсегда запомнит, что все происходящее на этой земле свершается по велению Сулеймана Великолепного!

В шатер неслышно вошел посланник ханской воли, только он единственный мог появиться в шатре незваным.

— Чего тебе? — не скрывая раздражения, спросил Хаким.

Посланник отвесил поклон, а потом произнес:

— Мурза, тебя желает видеть хан.

— Вот как! Скажи хану, что я буду у него завтра, — отвернулся Хаким от посланника.

Якуб наклонился еще ниже: