Леонид Гиршович - Тайное имя — ЙХВХ

На помолвку (на идиш «ворт», по-еврейски «тнаим») Фаня прибыла в автомобиле. Сперва Арон думал отправить за ней Насера Анема, маронита, которой, судя по фотографии, при британцах проходил армейское поприще в соответствии со своим почтенным званием «балаголы». То есть «баал агал а », «повелитель колесницы». Но в последнюю минуту Арон передумал и сделал жениху подарок на все времена: вместе с ним сам сгонял в Хадеру на своем «рено». У м о сковиц от мала до велика глаза полопались, когда перед домом Файнбергов остановились безлошадные дрожки, снабженные сбоку резиновой грушей, издающей оглушительный звук. Замотанная по самые глаза, как бедуин в бурю, Фаня со своей младшей дочерью Цилей взобралась на сиденье. Волнение помешало ей насладиться зрелищем соседских рож, но не помешало что-то прошипеть своему Авику — такое, на что мотор зарычал.

Машина неслась среди полей, местами еще заболоченных, но большая часть тверди уже была отделена от воды — той, что «под твердью». Первый день творения благополучно завершился. Дорогу окружали насаженные по холмам виноградники, это вступил в свои права следующий день творения.

— Подъезжаем, мама, — сказал притихшей Фане ее Авик.

Эфраима-Фишеля она не видела с 1882 года. А сейчас у нас 1913-й — вот и считайте. Сонливый человек, одной ногой в могиле. В предуказанном направлении рука об руку шли в его лице мелкими шажками кротость и старость, а глухота раскрыла над ними свой зонтик.

— Желаю вам увидеть свадьбу своих внуков, — сказал Эфраим-Фишель жениху и невесте.

Представленная будущей свекрови, Ривка удовлетворила желание Авшалома «дать ротик» (для поцелуя), а сама косилась на Сарру.

Считается, что у Сарры мужской ум. Но если б сквозь непроницаемо-решительное выражение лица кто-то сумел проникнуть в ее мысли, он бы поразился: нет более женского направления, нежели то, которое приняла ее мысль. «Замуж! Скорее подыскать себе мужа!» Однажды Сарра назвала Авшалома «Рафи». «Кто такой Рафи?» — приставал он к ней. В ответ такое же непроницаемо-решительное выражение лица.

М о сковичи как бы невзначай ее повстречал. Это было в последний месяц года, изобильный призывами к добросердечию и покаянию. Если б еще изобиловал он и хлябями небесными. Но в элуле цистерна пуста, и ее приходится наполнять самим. На протяжении двадцати шагов, что отделяли микву от дома, М о сковичи являл собою пример если не покаяния, то добросердечия. Он впрягся в возок с водою и попутно с преувеличенной заинтересованностью расспрашивал Сарру об Александре. Как ему там, в «гольдене Медине»? Не думает ли возвращаться? Есть такие, у кого от Америки голова кругом идет.

— Головокружениями Алекс не страдает, — сказала она. — А если вернется, то потому лишь, что никакая Филадельфия не сравнится с Зихрон-Яковом.

На это М о сковичи заметил, что кроме Арона, закоренелого холостяка, все сыновья Эфраима-Фишеля разбрелись по свету. В доме не хватает пары сильных рук. Где это слыхано, Сарра Аронсон сама должна таскать воду.

— Мой жеребец Цвийка позаботится о потомстве. С нас достаточно [80].

— А ты не собираешься сама? Или ты Машиаха в мужья дожидаешься?

— Во всяком случае, не тебя, Нааман. В Зихрон-Якове за тебя ни одна не захочет.

М о сковичи — мн. число — уехали, распорядившись своим имуществом легкомысленно и малодушно. Отец Наамана отчаянно боялся Эфраима-Фишеля, а трусость города сдает. Это позволило Обществу мелкого кредита под залог ссуды на покупку маслодавильни приобрести дом М о сковичи, который тут же был предоставлен в пожизненную аренду одной валашской семье. Злополучная маслодавильня, выжавшая последние соки из Осипа Файнберга (дяди Авшалома), в очередной раз меняла владельца.

Сарра рассказала Эйндорской волшебнице о Наамане.

— Нааман? — сказала Това. — В «Книге Шмуэля» говорится, что Нааман поражен проказой. Вот какой проказой он поражен. Бедная жена. То-то, когда услыхала, что в Израиле бы его вылечили…

Читает:

И принес письмо царю Израильскому, в котором было сказано: вместе с письмом сим, вот, я посылаю к тебе Наамана, слугу моего, чтобы ты снял с него проказу его. Царь Израильский, прочитав письмо, разодрал одежды свои и сказал: разве я Бог, чтобы умерщвлять и оживлять, что он посылает ко мне, чтобы я снял с человека проказу его? Вот, теперь знайте и смотрите, что он ищет предлога, чтобы враждовать против меня.

Ноготь Товы перелетает с буквы на букву. Эйндорская волшебница вызывает тень Шмуэля.

— Нааман это твоя смерть, Сарра.

«В Палестине женщин меньше, чем мужчин, — думала Сарра, глядя, как Авшалом поймал на лету оброненную Ривкой вилку. Таков обычай: во время помолвки обронить что-то и чтоб жених поднял. — Женщин так мало, что даже кривые и хромые выходят замуж. И те, которые на сносях от другого мужчины, выходят замуж. Хочу скорее замуж! А как же Машиах, Сарра? Ты больше не мессианская невеста?»

Лучше синица руке, чем Машиах в небе. И тут небо посылает ей синицу. Влетает Сарра к Арону, разгоряченная, только-только спешившаяся.

— Представляешь, шомеры опять… Ты не один? — увидев приезжего галантерейной наружности, с ухоженной бородкой, она бесцеремонно уставилась на него.

— Это моя сестра Сарра, — говорит Арон. — Будьте знакомы. Сарра, это Хаим из Константинополя.

— Будем знакомы, — у Сарры крепкое рукопожатие. — Что ты делаешь?

— «Хаим Авраам. Складирование и поставки кожи». У меня оптовая торговля сыромятной кожей.

Свадьба Хаима Авраама и Сарры Аронсон в Атлите

Хайфа! С чувством, что гора с плеч, она распорядилась доставить ожидавший ее багаж по адресу: «Госпоже Сарре Аронсон, дом Аронсона, Зихрон-Яков» («М-me Sarrah Aronson, maison Aronson, Zikhron-Jacob» — почтовые клячи тогда во всем мире понимали только по-французски). Почти год она зовется мадам Авраам. А еще госпожой Абрамовой, Саррой-ханым и прочими именами, в равной мере услаждавшими слух. Припудренная сладость гарема и сахарная пудра рахат-лукума.

Между тем сама она отправилась прямиком в Атлит. Ей не терпелось поговорить со своим именитым братом.

— Сарра, ты?

Она признается: да, вышла за Хаима, чтобы наказать Авшалома. Кто наделен душевным величием, тому незнаком этот род похоти: «а пусть пожалеет». Сарра повела себя малодушно, но теперь она снова мессианская дева, та самая Сарра из Жолкева. Называй меня, если хочешь, «мапкой», мне все равно. («Мапка» — прозвище молодых людей обоего пола, зачитывавшихся до дыр в мозгах романами Авраама Мапу, такими, как «Сионская любовь», «Ханжа», «Провидец».)