Джон Перри - Завоевания в Центральной и Южной Америке XV—XIX веков. Под властью испанской короны

Испания по-прежнему располагала огромной и грозной морской мощью. Убеждение, существовавшее в официальных кругах, в том, что Carrera должен поддерживаться любой ценой, давало приоритет его нуждам перед почти всеми другими потребностями и требовало колоссальных непрерывных усилий во время войны. Эти усилия имели поразительный успех. Большие флоты пересекали Атлантику, несмотря на все опасности, с достаточной регулярностью. Свидетельства сокращения и упадка, как мы уже видели, стали очевидны миру лишь после возобновления войны с голландцами в 1620-х годах. В 1609 году все еще не стоял вопрос о том, что Испания теряет контроль над главными торговыми путями в Индиях. Однако испанцы уже начали терять контроль над многими приграничными торговыми путями Карибского моря. Тяжелые потери и высокие расходы делали товары, привозимые караванами судов, все более и более дорогими и все менее конкурентоспособными по сравнению с товарами, привозимыми в небольшие порты контрабандистами. К началу XVII века голландцы вытеснили англичан и стали главными торговцами контрабандой в Карибском море. Лишенные большей части обычных поставок португальской соли для рыбной промышленности, они открыли и стали использовать огромные соляные залежи лагун на полуострове Арая на побережье Венесуэлы. Район полуострова Арая стал центром незаконной торговли, оживляемым периодическими налетами, более серьезными, чем те, которые когда-либо переживала Испанская Вест-Индия. Помимо соли, голландцы везли из Венесуэлы и Гвианы табак и продавали европейские товары в небольших портах вдоль побережья материка. Добывание жемчуга в районе города Кумана было фактически закрыто из-за их вмешательства, а острова, не входившие в число укрепленных баз, стали сильно зависеть от голландских торговцев. На одной Эспаньоле в торговле кожами ежегодно были задействованы 20 голландских кораблей. Испанцы могли мстить. Военный флот, посланный под командованием Луиса Фахардо в 1605 году с приказом застать голландцев врасплох в районе полуострова Арая, добился значительного успеха: захватил 12 кораблей и временно прикрыл торговлю. Губернаторы Венесуэлы тоже время от времени ловили и вешали голландских контрабандистов. Однако в целом меры, принятые испанскими властями с целью положить конец контрабанде, были деструктивными и наносили ущерб интересам колонистов в такой же степени, в какой и интересам голландцев. Такими типичными мерами были запрет на выращивание табака в Венесуэле с целью предотвращения его продажи голландцам, предложение Антонелли впустить море и затопить лагуны полуострова Арая и отчаянное решение, принятое в 1605 году с целью сократить население северного побережья Эспаньолы: колонистам в Пуэрто-Плата, Монте-Кристи и Ягуана было приказано покинуть свои дома и переехать на южный берег острова поближе к Санто-Доминго и правительственному контролю. Потребовались вооруженные силы, чтобы выдворить людей из их домов. Многие бежали на Кубу или стали пиратами. Их скот одичал. Пустое место, оставшееся после них, заполнили пираты, а позднее – французы.

Перемирие с Голландией дало Испании обманчивую передышку от открытых военных действий, но не экономический мир. Голландцы не уменьшили размах своей контрабандной торговли в Вест-Индии, а увеличили его, и испанцам было ничуть не легче вытеснить их в мирное время, чем в военное. В то же время они сосредоточили грозные морские силы против португальцев на Востоке. Португальские торговцы стремились заработать на торговле в Бразилии и дальнейшем развитии контрабандной торговли в Верхнем Перу через Бразилию и по реке Ла-Плата – путь peruleiros – в ущерб официальному Carrera .

Само по себе перемирие было горьким унижением для испанской короны. Это было соглашение не с одержавшим победу братом-монархом, а с взбунтовавшимися еретиками, сильный удар по авторитету Испании и ее уверенности в себе. Более того, оно установило новый и – для Испании – ненавистный принцип в международном поведении. Когда Яков I вел переговоры по Лондонскому договору в 1604 году, то заявил, что он будет уважать монополию Испании на торговлю и заселение всех территорий, фактически занятых Испанией, но не будет признавать права Испании на не занятые ею территории. Это шло вразрез с основным принципом испанского империализма, и лишь после долгих споров испанцы согласились на молчание, которое их враги могли толковать как согласие. Голландцы по условиям перемирия 1609 года добились официального, пусть и двусмысленного пункта, заключающего в себе тот же самый принцип. Разумеется, были попытки основывать поселения и раньше, но все они были неудачными то ли из-за того, что места были неподходящими, то ли потому, что поселенцы умирали, или сбегали, или были изгнаны карибами, или от них избавились испанцы. Когда военные действия временно прекратились, темпы заселения ускорились, и некоторые колонии укоренились главным образом в отдаленных местах, где их с натяжкой можно было считать совместимыми с миром с Испанией. Французы поселились в Акадии, англичане – в Виргинии, на Бермудских островах и в Новой Англии, а голландцы – рядом с реками Гвианы, на болотистом «диком берегу», простирающемся между испанскими владениями на реке Ориноко и португальскими владениями на Амазонке. Вдохновители этих предприятий рекомендовали эти места не только как источники «специй» и складов всего необходимого для кораблей, не только как «отдушину» для проблемных безработных, но и откровенно как возможные базы для нападений на Испанские Индии.

Ни испанцы, ни голландцы не ждали, что мир продлится дольше, чем двенадцатилетнее перемирие. Однако незадолго до истечения его срока политический переворот в Голландии сместил республиканскую олигархию вместе с интересом к Восточной Индии и привел к власти партию оранжистов, а вместе с ней оживился и интерес к Вест-Индии. Когда в 1621 году голландцы приготовились к возобновлению войны с Испанией, их Вест-Индская компания получила свой официальный устав. Наконец она стала организацией, способной решительно бросить вызов Испании в водах Вест-Индии, – это была не просто временная ассоциация партнеров по контрабандной торговле или рейдерству, а огромная постоянная акционерная корпорация с по крайней мере номинальным капиталом свыше семи миллионов гульденов. Она должна была содержать свой собственный флот военных кораблей, который должен был получать пополнение от Генеральных Штатов в случае официального объявления войны. Она получила право завоевывать, заселять, строить, управлять и защищать.

В качестве своего первого объекта агрессии директора компании выбрали португальский регион, где выращивали сахарный тростник, на северо-восточном побережье Бразилии. Они также предложили захватить португальские центры работорговли в Сан-Хорхе-да-Мина (современная Элмина в Гане) и Сан-Паулу-де-Луанда (Луанда, ныне столица Анголы) в Западной Африке, без которых на бразильских плантациях не будет рабочих рук. Одновременно голландский флот атаковал второй объект – испанские торговые корабли и гавани на восточном берегу Перу. Для Совета по делам Индий тихоокеанская угроза, естественно, казалась самой серьезной, и они ответили отчаянными, хотя и запоздалыми попытками создать постоянную Armada de la Mar del Sur – эскадру сторожевых кораблей для сопровождения грузов серебра между Кальяо и Панамой. Голландцы недолго удерживались в далеком Тихом океане. В Бразилии, которая была их первой целью, ее столица Баия (Сан-Сальвадор, Салвадор) оказалась непригодной для обороны. Голландцы захватили ее в 1624 году, но лишились ее уже на следующий год. Они не возобновляли наступательные действия в Бразилии до 1630 года, и тогда начали их против Ресифи, а не Баии. В эти промежуточные пять лет военно-морское командование попыталось возместить свои потери в Бразилии нападениями на Вест-Индию. В этом им сопутствовал ошеломляющий успех. Один за другим голландские флоты одержали в Карибском море ряд побед, после которых испанский торговый флот был оттуда вытеснен. Что же касается официальных конвоев, то расходы на фрахт и страховку достигли почти запредельных значений. Севильские грузоотправители не хотели подвергать свой товар риску захвата; нужно было искать все больше военных кораблей для сопровождения торговых судов, чтобы доставить серебро на родину. В 1628 году им впервые не удалось сделать это. Самый талантливый и прославленный адмирал компании Пит Хейн неожиданно напал на направлявшийся в Испанию торговый флот в заливе Матансас у северных берегов Кубы и захватил его весь. Эта победа, завоеванная впервые и не повторенная еще в течение 30 лет, принесла трофеев на 15 миллионов гульденов – достаточную сумму, чтобы заплатить дивиденды в размере 50 % пайщикам компании и профинансировать новую – и успешную – наступательную операцию в Бразилии. Можно себе представить психологический эффект от такой катастрофы, произошедшей на расстоянии одного дня пути до Гаваны. Генерал-капитан был привлечен к судебной ответственности и казнен – это была искупительная жертва. Катастрофа в заливе Матансас с финансовой точки зрения обрушила доверие к Испании в Европе. В Вест-Индии она парализовала на некоторое время связь и оборону. За ней последовали несколько лет систематических грабежей, совершаемых флотами меньших размеров, которые вытеснили испанский торговый флот из Карибского моря. Вооруженные конвои благодаря чуду и своей решимости продолжали плавания; но теперь armada из по крайней мере 20 боевых кораблей считалась необходимой для сопровождения торгового каравана – самое большее – из такого же количества судов. Война с Францией, которая разразилась в 1635 году, еще больше ухудшила положение, так как не только прерывала, по крайней мере на время, поставки французских товаров для отправки в Индии, но и потому, что военные корабли были нужны для защиты гаваней Бискайского залива. Севильская торговая палата в 1635 году была вынуждена экономить на военных кораблях при помощи неудобного и расточительного приема – отправки всех кораблей, направляющихся в Индии, в одном-единственном конвое.