Элисон Уэйр - Шестая жена. Роман о Екатерине Парр

Екатерине нравилось, что в письмах Эдуард называл ее «бесконечно любимой матушкой» и подписывался «Ваш любящий сын», хотя это были короткие записки, составленные в напыщенной манере, явно выдававшей старания мальчика снискать отцовское одобрение. «Передо мной-то зачем вы красуетесь своими достижениями? — думала Кэтрин. — Это вовсе ни к чему». Отвечая принцу, она хвалила его успехи и прилежание, уверяла, что с радостью читала бы его письма каждый день, но понимает, как он занят учебой. «Любовь к матери, с одной стороны, и желание учиться — с другой, полностью избавляют Вас от любых подозрений в нерадивости», — писала она.

Однажды принц сообщил ей, что доктор Кокс не верил, будто она написала то эссе на латыни, которое прислала ему, пока не увидел в конце ее подпись. Это развеселило Екатерину. Эдуард добавил, что он и сам был удивлен, а дальше выразился так: «Литература способствует добродетельному поведению. Все, что исходит от Господа, — благо; учение исходит от Господа, а потому учение — благо» . Слова принца поразили ее: каким же педантом он становится! Мальчик уже так уверен, что его высокий статус предопределен свыше. Дай Бог, чтобы, когда придет время, именно ей довелось взять на себя руководство им.

Жарким июльским полднем Маргарет на руках у мачехи покинула этот мир так же легко, как прожила свою недолгую жизнь, — ускользнула из него во сне. Екатерина глубоко скорбела. Она познала боль утраты ребенка и поняла: ей нужно было проявить больше доброты к Анне и леди Ризли. Падчерица принесла ей столько же любви и счастья, как если бы была ее родной плотью и кровью. Трагедия, что бедной девочке не довелось познать любви мужчины и радостей материнства. Она была бы хорошей женой и матерью. Но ее ждет награда на Небесах, лучшая, чем любые земные дары.

Генрих проявлял заботу о Екатерине, несмотря на то что его сильно беспокоили набеги французов на южное побережье. Он каждый раз трапезничал с ней и приходил в ее спальню по ночам, хотя бы только для того, чтобы дать ей выплакаться в его объятиях. А что еще он мог сделать? Их соития стали редкими с тех пор, как его здоровье ухудшилось; ему не хватало силы и ловкости, чтобы овладеть ею.

Король поехал в Портсмут осматривать флот, который будет бить замеченных у побережья Сассекса французов. Там он стал свидетелем жуткого зрелища: огромный корабль «Мэри Роуз» прямо у него на глазах вдруг накренился и пошел ко дну в проливе Солент.

— Это было страшно, — рассказывал он Екатерине по возвращении, когда они ели поздний ужин. — Больше шестисот человек утонули. Я слышал их крики, находясь на зубчатой стене замка Саутси. Никогда мне не забыть рыданий леди Кэри. Ее муж был вице-адмиралом флота и погиб со своим кораблем. Она смотрела вместе со мной, как «Мэри Роуз» погружается в воду. Я попытался утешить бедняжку. Мы оба были потрясены. Корабль дал залп из всех пушек, а потом вдруг перевернулся. Его будто опрокинуло порывом ветра. Но этого не могло случиться. О мои джентльмены! О мои доблестные воины! — Он утер слезу.

Кэтрин потянулась через стол и взяла его за руку:

— Не могу выразить, как мне жаль. Я напишу леди Кэри и выражу ей соболезнования.

— Мы разбили французов, и они убрались восвояси, — добавил Генрих. — Но лучше бы я при этом сохранил свой прекрасный корабль и всех, кто был на борту.

Впереди их ждали новые печали. Во время пребывания двора в Гилфорде, когда король с королевой совершали летний тур по стране, внезапно умер ехавший с ними герцог Саффолк. Генрих был безутешен.

— Он мой старейший друг, — заливаясь слезами, причитал король, стоя рядом с Екатериной у смертного одра седого старика. — Сколько служил мне, ни разу не предал он друга и не воспользовался бесчестно преимуществом над врагом. Больше ни об одном из моих приближенных такого не скажешь.

Напротив них стояла герцогиня Саффолк. Наскоро накинув черную вуаль поверх костюма для верховой езды, она пустым взором глядела на своего почившего супруга. Молодая вдова — ей всего двадцать шесть, — герцогиня не будет испытывать недостатка в поклонниках, если захочет снова выйти замуж, когда придет время, и все же двенадцать лет счастливого брака нелегко забыть.

— Не беспокойтесь, миледи, — сказал ей Генрих. — Я обо всем позабочусь. Чарльза похоронят в капелле Святого Георгия в Виндзоре, а все расходы я возьму на себя.

— Ваша милость более чем добры. Для него это было бы большой честью — знать, что он упокоится среди королей.

— Меньшего он не заслуживает. Надеюсь, ваши мальчики перенесут эту утрату стойко. Старшему сейчас сколько, десять?

— Одиннадцать, сир.

— Он унаследует от отца титул герцога Саффолка, и я найду ему место при дворе принца.

Екатерина обняла леди Саффолк:

— Я знаю, вы захотите поехать в Линкольншир и уладить там дела герцога. Не торопитесь возвращаться. Вы можете отсутствовать сколько понадобится.

Год продолжал приносить неприятности. О женитьбе Тома на Мэри Говард Екатерина больше ничего не слышала, и это ее тревожило уже не одну неделю. Но вот в сентябре Уилл сообщил ей, что Том в Портсмуте и на его кораблях вспыхнула чума. У Екатерины замерло сердце.

— Он не подхватил заразу? — спросила она, вцепившись в рукав брата.

— В письме он упомянул, как всегда беспечно, что был очень болен и провел тяжелую ночь. Король приказал ему с дозором выйти в море, но он сомневается, что способен на это.

— Господи, сохрани его! — выдохнула Екатерина. — Сбереги его! — И, как обычно в те дни, нашла утешение в молитве.

Прошли несколько тревожных недель, а потом, уже в октябре, Екатерина узнала, что флот вышел в море и Том по-прежнему командует им. Эта новость заставила ее на крыльях унестись в молельню, чтобы возблагодарить Бога.

Казалось, ей никогда не снять траура. В ту зиму смерть прибрала маленького сына Маргарет Дуглас и доктора Баттса. Потом у Генриха случился припадок. В тот момент Екатерина не была рядом с ним, но поспешила в покои короля, как только ее известили, и ждала там, пока доктор Венди, заместивший Баттса, не выйдет из спальни. Мириады мыслей теснились в ее голове. Это конец? Станет ли Эдуард королем в таком юном возрасте? При виде лица доктора Венди у Екатерины закружилась голова.

— Ваша милость. — Врач поклонился; их тут же обступили джентльмены. — Я буду говорить с королевой наедине, — сказал он, и приближенные короля молча удалились, некоторые со скорбным видом, другие качая головами.

Екатерина села и приготовилась услышать худшее.

— Состояние его величества стабилизировалось, — начал доктор Венди. — Мы не знаем, что это было, но он упал в обморок и начал стонать. Теперь он пришел в себя, но ему очень плохо и его мучает сильная боль в ногах. И я боюсь, что, учитывая его возраст и вес, он может не пережить новых приступов. Говорю вам это, мадам, только для того, чтобы вы приготовились.