Вольфганг Акунов - Сказание о наших готских предках

Французы вообще трепетно, если не сказать — любовно относятся ко всему, связанному с археологией. В специализированных журналах перед наступлением очередного летнего сезона регулярно анонсируются предстоящие раскопки, с указанием условий участия в них, количества необходимых участников, возможностей проживания и т. д. Все больший интерес к вестготскому прошлому, естественно, идет на пользу части Франции, расположенной между Луарой и Пиренеями. Энтузиасты раскопали древние акведуки (один из них, длиной семь километров, был построен для снабжения водой Толосы при вестготах). Было найдено множество отдельных погребений с фибулами, пряжками и прочими артефактами в том же роде. Но надежды французских кладоискателей откопать сокровища вестготов (и, возможно, даже легендарный «клад Алариха») пока что оправдались не в большей степени, чем надежды их итальянских коллег — откопать их в русле Бусенто… А впрочем, сказано: Ищите — и обрящете…

Несмотря ни на что, период Толосского царства (418–507), конец существованию которого был положен франками православного царя Хлодвига I из дома Меровингов, разбившего вестготов-ариан в 507 г. в кровопролитной битве при Пиктавии (современном Пуатье), вошел в историю как период вестготского величия (если не сказать — великодержавия). Преемником Вальи стал (вероятно, связанный с ним родственными узами, а по некоторым сведениям — внебрачный сын Алариха) Теодорих I (годы правления: 419–451). Теодорих значительно расширил пределы Толосского царства. Он дважды (в 422 и 427 гг.) пытался захватить Арелат (нынешний Арль), но оба раза получал отпор от «последнего римлянина» Флавия Аэция. Однако вскоре угроза очередного нападения гуннов под предводительством «Бича Божия» Аттилы заставила вестготов и римлян временно объединиться, позабыв на время свои распри. Уже глубоким стариком, но не утратив боевого духа, Теодорих, во главе вестготского контингента «воинов-интернационалистов» в составе сводной армии патриция Аэция, 20 июня 451 г. сразился на полях Каталауна со столь же многонациональным воинством Аттилы. Согласно Иордану, «правое крыло держал Теодерид с везеготами, левое — Аэций с римлянами; в середине поставили Сангибана, < … > который предводительствовал аланами». Примечательно, что Иордан приводит в своей «Гетике» целых две, причем взаимоисключающие, версии гибели на поле брани Теодориха-Теодерида:

1) «Там король (царь — В.А.) Теодорид (Теодорих — В.А.), объезжая войска для их ободрения, был сшиблен с коня и растоптан ногами своих же; он завершил свою жизнь, находясь в возрасте зрелой старости»:

2) «Некоторые говорят, что он был убит копьем (буквально — «снарядом», т. е. дротиком, а может быть, стрелой — В.А.) Андагиса (из царского рода Амалов — В.А.), со стороны остроготов, которые тогда подчинялись правлению Аттилы».

Какой же из двух версий верить? Вновь «темна вода во облацех» …

Воистину, велеречивый Иордан воздвиг царю вестготов памятник нерукотворный: «… везеготы стали искать короля (царя — В.А.), сыновья — отца, дивясь его отсутствию, как раз когда наступил успех. Весьма долго длились поиски; нашли его в самом густом завале трупов, как и подобает мужам отважным, и вынесли оттуда, почтенного с песнопениями на глазах у врагов. Виднелись толпы готов, которые воздавали почести мертвецу неблагозвучными, нестройными голосами тут же в шуме битвы. Проливались слезы, но такие, которые приличествуют сильным мужам, потому что, хотя это и была смерть, но смерть — сам гунн тому свидетель — славная. Даже вражеское высокомерие, казалось, склонится, когда проносили тело великого короля (царя — В.А.) со всеми знаками величия. Отдав должное Теодориду, готы, гремя оружием (видимо, ударяя копьями в щиты, как полагалось при избрании царя народом-войском у германцев — В.А.), передают наследнику королевскую (царскую — В.А.) власть, и храбрейший Торисмуд (Торисмунд, который, по Исидору Севильскому, став царем вестготов «правил < … > очень недостойно и много плохого сделал» — В.А.), как подобало сыну, провожает в похоронном шествии славные останки дорогого отца» («О происхождении и деяниях гетов»).

В «битве народов» под Каталауном вестготы так отчаянно, самоотверженно и яростно дрались с остготами, что чуть не загубили на корню будущее всей Европы. Впрочем, прошло всего пятьдесят лет — и перед лицом общей опасности ост- и вестготы стали союзниками. Вестготы помогли Теодориху Остготскому разбить бургундов и, главное — гунноскира Одоакра. Остготы же, хотя и подоспели к полю битвы при Пиктавии уже после разгрома вестготов франками, все же помогли позднее своим вестготским братьям по крови и по арианской вере отстоять от православных франков Септиманию. Последние вестготы, долго хранившие верность арианству, сохранились там чуть ли не до смены Средневековья Новым Временем под именем «каготов» — своего рода «париев» или «неприкасаемых», подозреваемых римско-католическим большинством местного населения в приверженности к ереси и связях с нечистой силой.

Благодаря остготской поддержке, вестготы, оттесненные франками в Испанию (где их новой столицей стал Толет), смогли удержать за собой часть утраченного ими Толосского царства между Восточными Пиренеями и Средиземным морем. Особенно ценную для вестготов благодаря расположенным там древним и богатым галлоримским по происхождению торговым городам. Известным ныне всем и каждому (хотя не всем и каждому известно ныне, что до 721 г. эти города были вестготскими) — Каркассону и Нарбонне, Магелону и Эльну, расположенному у самого впадения Эро в Лионский залив Агду (прославленному ныне разве что своими нудистскими пляжами), Ниму, древней герцогской столице Юзесу. Гуляя в наши дни по этим древним городам — античному Ниму, тесным по-средневековому Юзесу и Каркассону, понимаешь, почему немало высокоученых мужей до сих пор скрещивают и ломают словесные копья в спорах о том, представляло ли собой Толосское царство вестготов последний островок безвозвратно уходящей в прошлое античной культуры на землях современной Франции, или же плацдарм надвигающегося на нее — от Эльбы до Гаронны — германского Средневековья. Как бы то ни было, в проигранной вестготами в 507 г. кровопролитной битве при Пиктавии-Пуатье (городом, под которым не раз в истории человеческого рода сходились в судьбоносных схватках разные народы, исповедовавшие разные веры) в лице франков-кафоликов Хлодвига I одержало победу Средневековье. Тучи над готами все больше сгущались.

Говорят, студентам-медикам особенно трудно разбираться в многочисленных крупных и мелких костях и косточках человеческого черепа. Не менее сложно историкам разбираться в хитросплетениях истории западноготских царей со всеми их сыновьями, супругами, соправителями и соперниками. Православно-кафолические, арианские и втайне симпатизирующие язычникам авторы писали о них, внося в вопрос еще большую путаницу, в свете своих симпатий и антипатий, фальсифицируя, обрабатывая и перетолковывая и, в довершение ко всему, выдумывая обращения из ложной веры в истинную, которых в действительности не было. Если бы автор настоящей книги взялся все это пересказывать в подробностях, то ему очень скоро не пришлось бы считать овец, чтобы уснуть. Ибо поведение героев раннего испанского Средневековья, действующих по одному и тому же, одинаково ужасному сценарию: религиозные споры-братоубийство-отцеубийство-сыноубийство-покушения-захват власти насильственным путем — с почти удручающим однообразием приводило к одному и тому же, одинаково ужасному, результату — сну разума, порождающему кошмары. Или — чудовищ (памятуя о знаменитой гравюре из цикла «Капричос» гениального испанского художника Франсиско Гойи)…