Вольфганг Акунов - Сказание о наших готских предках

Одновременно с Аэцием был убит его сторонник, префект претория Боэций. Но мало того! Прежде чем по Риму пополз слух об убийстве Аэция, император-убийца пригласил каждого из влиятельных друзей Аэция в свой дворец, где всех их умертвили поодиночке. Это кровавое событие потрясло и ужаснуло не только римлян, но и служилых варваров, с полным на то основанием уважавших Аэция больше всех других римских военачальников. Когда август Валентиниан спросил одного из знатных римлян, хорошо ли или дурно он поступил, убив Аэция, тот ответил, что не может знать, дурно ли это, или нет, зато отлично знает, что император левой рукой отрубил себе правую.

После гибели Аэция, тайный вдохновитель его убийства Максим попросил Валентиниана назначить его на должность военного магистра вместо убитого, но император отказался. Ибо осмотрительный Ираклий посоветовал ему не давать никому такой же власти, как Аэцию. Если верить Иоанну Антиохийскому, Максим был настолько раздражен отказом Валентиниана назначить его военным магистром, что задумал убить императора. Он выбрал в качестве сообщников Оптилу и Траустилу, двух служилых «скифов» (готов или гуннов — В.А.), воевавших под знаменами Аэция и ставших затем телохранителями императора.

Максим легко убедил готов (или гуннов) в том, что Валентиниан был единственным виновником гибели Аэция, и предложил им отомстить за своего предводителя, пообещав награду за измену императору-убийце. 16 марта 455 г. Валентиниан III отправился верхом на Марсово поле (место военных упражнений) в сопровождении телохранителей, среди которых были Оптила, Траустила и их сообщники. Лишь только август Запада спешился, чтоб пострелять из лука по мишеням, как Оптила поразил его в висок. Раненый август обернулся, чтобы увидеть нападавшего в лицо, и был сражен Оптилой насмерть. В то же мгновение Траустила заколол злокозненного евнуха Ираклия. Снятые с убитого Валентиниана императорский венец и пурпур «скифы» доставили Максиму, обрадованному удачным завершением затеянной им интриги.

Убийство Валентиниана III оставило Западную часть Римской «мировой» державы без главы и без законного наследника престола. На императорский венец «Гесперии» рассчитывали сразу три претендента, поддержанные разными группами имперской чиновной бюрократии и военных кругов. Западноримское войско раскололось на три части, следовавшие за этими тремя кандидатами:

1) Максимианом (бывшим телохранителем-доместиком Аэция, сыном разбогатевшего в Италии египетского купца Домнина);

2) Майорианом, сменившим убитого Аэция в должности главнокомандующего и пользовавшимся поддержкой императрицы Лицинии Евдоксии; впоследствии Майориан, с помощью патриция Рицимера (отпрыска свевского царского рода по отцу, внука вестготского царя Валии — по матери, ученика Аэция), сверг императора Марка Мецилия Флавия Эпархия Авита и стал-таки августом римского Запада под именем Флавия Юлия Валерия Майориана;

3) Петронием Максимом, за которого выступал сенат Ветхого Рима.

В конце концов, Максим, умело распределяя деньги между чиновниками императорского дворца, обошел своих конкурентов и 17 марта получил вожделенные диадему и пурпур.

Придя к власти в Ветхом Риме, Максим решил сразу же породниться с династией Феодосия, чтобы придать своей узурпации вид законности, и женился на Лицинии Евдоксии, вдове Валентиниана III. Лициния вышла за него замуж неохотно, поскольку догадывалась, что именно Петроний стоял за убийством ее венценосного супруга. Если верить Просперу Аквитанскому, узурпатор Максим запретил Лицинии оплакивать Валентиниана. Скороспелый император Запада сам способствовал усилению подозрений вдовы Валентиниана, ибо не только не казнил убийц последнего, но и возвысил их. Царьградский император Маркиан и не подумал признавать Максима августом западной части Римской «мировой» державы. Пытаясь укрепиться на престоле Запада в условиях отсутствия поддержки и признания со стороны Константинополя, Петроний дал своему приближенному Эпархию Авиту (которому предстояло стать вскоре «августом на час», чтобы быть свергнутым Майорианом) звание военного магистра Галлий и отправил его в галльскую Толосу, чтобы заручиться военнополитической поддержкой парвившего там, с формального согласия западноримского двора, царя вестготов Теодориха II.

Западный император расторг помолвку Евдокии, дочери Лицинии Евдоксии, с Гунерихом, сыном царя вандалов Гейзериха, бывшую, предположительно, одним из условий мирного договора Валентиниана III с вандалами. Расторжение помолвки узурпатором вызвало ярость Гейзериха, искавшего предлог к тому, чтобы откликнуться на просьбу призывавшей его в Италию Лицинии о помощи. Вандалы начали готовиться к вторжению в Италию. Лицинию Евдоксию в определенной мере извиняет то, что вдова Валентиниана не могла надеяться на сколь-нибудь существенную помощь от Восточной Римской империи. Ведь ее отец Феодосий II «Каллиграф» и тетка Пульхерия к тому времени почили в Бозе, а правивший Новым Римом на Босфоре Маркиан был человеком, совершенно не знакомым и не симпатизировавшим Лицинии. По легенде, именно поэтому Лициния навела вандалов на Италию, обратившись за помощью к Гейзериху из желания отомстить узурпатору Петронию Максиму за своего супруга Валентиниана III. Согласно Прокопию Кесарийскому, Петроний Максим даже имел неосторожность признаться Лицинии, что убил императора Валентиниана из-за любви к ней. Хотя эту версию трудно увязать с другой, придающей первостепенное значение желанию Петрония отомстить за свою жену, изнасилованную августом Валентинианом. Ну что тут скажешь, кроме как «темна вода во облацех…»

В мае 455 года, после двух с лишним месяцев правления Максима, до Ветхого Рима докатилась весть о выступлении Гейзериха в поход на Италию. Как только эта весть распространилось по «Вечному Городу», его граждан охватила паника. Многие стали покидать свои дома, чтобы бежать, куда глаза глядят. Эпархий Авит к тому времени еще не вернулся с ожидаемым Петронием вестготским подкреплением. Отказавшись от планов отразить нашествие вандалов, как бесперспективных, Максим предпочел искать спасенья в бегстве, призвав «отцов-сенаторов» покинуть Рим на Тибре вместе с ним.

По мнению Эдварда Гиббона, Петроний Максим был заблаговременно уведомлен о подготовке Гейзериха к походу на Италию, но не проявил необходимых в таких случаях решительности, расторопности, смекалки, ожидая грозного врага с полнейшим безразличием. Похоже, долгие десятилетия «негативной селекции» привели к сильнейшей деградации западноримской правящей элиты, сделав ее хронически не способной к принятию мало-мальски разумных и верных решений…